Поделиться
Волгоградская журналистка Елена Маглеванная, известная своими скандальными публикациями о пытках бывшего чеченского боевика в волгоградской колонии, попросила политического убежища в Финляндии.
Претендующие на сенсационность сведения о якобы имевших место истязаниях отбывающего наказание в волгоградском лечебно-исправительном учреждении боевика Зуйбара Зуйбараева с подачи волгоградской журналистки быстро распространились по интернет-сайтам различных правозащитных организаций. В частности, в публикациях сообщалось о том, что отбывающий наказание боевик «буквально доведен до физического и морального истощения, изможден и еле передвигается», «его ноги пробивали гвоздями», «отверткой буквально проткнули коленный сустав»... Все эти травмы якобы были причинены осужденному сотрудниками волгоградского ГУФСИН.
Мощный поток публикаций, содержащих обвинения в отношении волгоградских представителей уголовно-исполнительной системы, вынудил последних выступить с опровержениями. По словам сотрудников волгоградского ГУФСИН, все телесные повреждения получены Зубайраевым либо в конфликтах с другими осужденными, либо в результате членовредительства. Так, по имеющимся свидетельским показаниям, бывший боевик, желая добиться нужного ему эффекта, бился головой и коленями об стену, а потом специально присыпал раны солью. Кроме того, согласно имеющимся данным, Зубайраев неоднократно вступал в драки с другими осужденными. О конфликтности Зубайраева говорит и тот факт, что, находясь в ЛИУ-15, он подрался даже с другим осужденным, исполнявшим обязанности имама в мечети, своим духовным лидером.
14 мая этого года суд Кировского района Волгограда удовлетворил исковое заявление ГУФСИН России по Волгоградской области к журналистке Елене Маглеванной, признав ее виновной в распространении недостоверной информации, порочащей честь и достоинство ФСИН, и приговорил к штрафу в 200 тысяч рублей.
Полмесяца спустя стало известно, что журналистка попросила политического убежища в Финляндии.
От самой Елены Маглеванной получить комментарий по поводу принятого ею решения не удалось, поскольку ее российский телефон был отключен.
В ГУФСИН России по Волгоградской области считают, что решение журналистки напрямую связано с решением суда.
«За весь период написания своих статей на тему якобы имевших место пытках в волгоградских исправительных учреждениях журналистка Елена Маглеванная ни разу не нашла времени на то, чтобы лично побывать в нашей колонии, – сообщила корреспонденту V1.ru пресс-секретарь ГУФСИН по Волгоградской области Ирина Игнатова. – Все свои публикации госпожа Маглеванная основывала исключительно на рассказах сестры заключенного Зубайраева. Но ведь абсолютно понятно, что ее источник – заинтересованное лицо. Для того чтобы проверить эту информацию, достаточно было просто прийти в колонию и увидеть все собственными глазами.
У нас, как и в любом другом учреждении, существует режим и определенный порядок, но при этом мы открыты для журналистов. Отказ может поступить лишь в том случае, если сам заключенный по каким-то причинам отказывается от общения с прессой. Мы же из своей деятельности никаких секретов не делаем. Ознакомиться с бытом колонии по предварительному запросу может каждый журналист, кроме того, два раза в год мы сами пускаем желающих в изолятор, чтобы дать возможность посмотреть на быт заключенных. По сути, здесь обычная жизнь, разумеется, с поправкой на исправительный режим. Заключенных кормят, они моются в бане, временами их возят на допрос... Повторяю, никаких трудностей с посещением колонии нет. Тем не менее Елена Маглеванная, которая на днях выступала в Хельсинки с докладом «о пытках в волгоградской колонии», сама в колонии так ни разу и не была и, более того, даже не обращалась с запросом о посещении.
По данным пресс-службы волгоградского ГУФСИНа, уроженец Чечни Зубайр Зубайрамов был осужден в августе 2007 года судом Чеченской Республики за незаконное хранение оружия, создание незаконного вооруженного формирования и покушение на жизнь сотрудников правоохранительных органов к пяти годам лишения свободы с отбыванием наказания в колонии строгого режима. В октябре 2007 года он был этапирован в Волгоградскую область и содержался в 25 колонии Фролово. Позднее переведен в девятую исправительную колонию Волгограда, а сейчас находится в лечебно-исправительном учреждении ЛИУ-15. Склонен к побегу, неоднократно помещался в штрафной изолятор за конфликты с другими осужденными и другие нарушения режима. Сам жалоб не подавал, однако от родственников неоднократно шли обращения и жалобы о мучениях, которым он подвергается, находясь на территории Волгоградской области
Что побудило Маглеванную попросить политического убежища в Финляндии, нам не известно. Напомню лишь, что накануне суд признал содержание ее статей не соответствующим действительности, а с самой журналистки постановил взыскать в пользу волгоградского лечебно-исправительного учреждения ЛИУ №15 200 тысяч рублей. Тем не менее эти деньги ЛИУ никто не заплатил. Может, госпоже Маглеванной решение суда нужно было именно для того, чтобы потом уехать жить в Финляндию? Что ж, если за границей нужны такие правозащитники, ради бога!»
В том, что журналистка сознательно добивалась выгодного для себя судебного решения, которое позволило бы ей не только снискать ореол мученицы, пострадавшей в борьбе за правду, но и облегчить переезд в другую страну, уверена и помощник начальника ГУФСИН по Волгоградской области по правам человека в уголовно-исправительной системе Ирина Антонова.
«Думаю, что Елена Маглеванная добивалась такого судебного решения, чтобы потом обеспечить себе хорошую жизнь за границей, – считает правозащитница. – Ведь известно, что в любой стране вместе с предоставлением политического убежища человек получает ряд льгот, а также режим наибольшего благоприятствования. Лично у меня нет сомнений в том, что именно этого она и добивалась.
То, что она лжет, было понятно с самого начала, да и сама она отлично отдавала себе отчет в том, что говорит и пишет неправду. И вообще – кто ей сказал, что она журналистка? Ведь непрофессионализм полный! Основывать свои публикации на рассказах сестры заключенного – человека пристрастного – и ни разу при этом не обратиться к нам, чтобы узнать, насколько эти рассказы соответствуют действительности! Хотя, наверное, это можно было сделать хоть раз, прежде чем вылить на нас десять ведер грязи!? Что же касается решения госпожи Маглеванной попросить убежища за границей, то это ее личное право. Мы это никак не комментируем».
Волгоградские правозащитники высказываются по поводу деятельности Елены Маглеванной гораздо осторожней.
«Ранее нами проводилась проверка по обращению, исходившему от уполномоченного по правам человека Чеченской Республики, который просил оказать помощь в проверке сведений, которые дошли до него от родственников заключенного ЛИУ №15 Зубайра Зубайрамова, – сообщил корреспонденту V1.ru старший консультант аппарата волгоградского омбудсмена Алексей Пеков. – Я выезжал, мы беседовали с Зубайраевым, я производил фотосьемку. Принятое от него заявление вместе с фотографиями было передано прокурору по надзору за соблюдением законов в местах лишения свободы.
Позже к нам в аппарат приходила Елена Маглеванная. Она пыталась задавать вопросы, но беседы у нас не получилось. Все дело в том, что она не очень хорошо владеет словом... У нее несколько эмоциональное восприятие действительности, а для того чтобы говорить юридическим языком, нужно было откинуть эмоции. Я ей объяснил, что фотографий Зубайраева, которые ее интересовали, у нас нет, они не сохранились.
После нашего неудавшегося разговора с Еленой я посмотрел пару ее публикаций, где, в частности, говорится о том, что ноги заключенного уроженца Чеченской Республики якобы прибивали к полу гвоздями. Но сам Зубайраев мне ничего не говорил об этом, хотя мы оставались с ним наедине, и ничто не мешало ему поведать об этом. Вместо этого он говорил о прошлых ссадинах, локализация которых не исключает вывода прокуратуры о том, что он мог нанести эти увечья себе сам. Именно об этом я сказал представителям правозащитной системы Чеченской Республики и на суде, где выступал по просьбе Елены в качестве свидетеля.
Одна из особенностей деятельности правозащитника заключается в том, что его слово должно быть настолько весомым, чтобы никто не смог подвергнуть сомнению его значимость. Случай Зурбайраева такую уверенность исключает».
