Поделиться
Поделиться
В Волгограде разгорается скандал вокруг музея городского комитета обороны, с помпой открытого в Комсомольском саду полтора года тому назад. По мнению прокуратуры, реконструкция подземного бункера, в котором в дни Сталинградской битвы размещался городской командный пункт, была произведена с грубейшими нарушениями закона. Этот факт в свою очередь ставит под сомнение соответствие сегодняшнего вида бункера его изначальному историческому облику. В таком случае речь может идти о повреждении, а то и уничтожении памятника, что является уголовным преступлением. В настоящий момент уже решается вопрос о возбуждении уголовного дела.
Напомним, что открытие музея городского комитета обороны состоялось в начале декабря 2007 года и было приурочено к 65-й годовщине победы советских войск под Сталинградом. Музей, который разместился в подземном бункере в центре Комсомольского сада в Центральном районе, был посвящен Алексею Семеновичу Чуянову – председателю городского комитета обороны Сталинграда. Чтобы успеть к юбилею, строительные работы велись в ускоренном режиме.
«Проверка пока еще не закончена, но я уже могу сказать о промежуточных выводах, – сообщил корреспонденту V1.ru прокурор Центрального района Александр Расстрыгин. – Во-первых, бункер комитета обороны является объектом культурного значения со всеми вытекающими отсюда следствиями.
Бункер комитета обороны был сооружен в 1941-1942 годах. Сначала в нем размещался штаб МПВО с центральным пунктом связи. С началом боев за город подземное убежище стало командным пунктом руководства Сталинграда. С 23 августа по 14 сентября 1942 года в подземном убежище работали: областной и городской комитеты ВКП(б), исполкомы областного и городского Советов депутатов трудящихся, городской комитет обороны, областной комитет ВЛКСМ и штаб МПВО. 14 сентября враг подошел вплотную к Комсомольскому саду и ГКО переехал в Кировский район. Бункер имеет три уровня, все они расположены под землей. Снаружи он выглядит как две белые башенки – непосредственно вход в бункер и вентиляционная шахта. После войны в связи с подъёмом уровня грунтовых вод 2 этажа бункера были затоплены, таковыми они остаются и по сей день. В 70-х годах бункер комитета обороны в Комсомольском саду стал памятником федерального значения. Официально он называется «Подземное убежище, где с 23 августа по 14 сентября 1942 года находился командирский пункт Сталинградского городского комитета обороны»
В частности, в данном случае для нас имеет значение особый режим любых работ, проводимых на этом объекте. По закону, все работы по реконструкции и приспособлению для использования в современных условиях таких объектов должны производиться на основании специально утвержденной проектной документации организацией, имеющей лицензию на проведение таких работ. То есть организацией, которая берет на себя ответственность за то, что работы не изменят внешний вид памятника и не превратят его в заурядный объект.
Как было установлено, заказчиком проведения реконструкции бункера выступил завод «Красный Октябрь. При этом подрядная организация – некое ООО «УМС» – не имела лицензии на проведение такого вида работ. Стало быть, можно констатировать, что здесь налицо нарушение не только закона об объектах культурного наследия, но и уголовного кодекса. В частности, статьи 171 УК, предусматривающей ответственность за осуществление деятельности, подлежащей лицензированию, в отсутствии такой лицензии. Документы по этой части проверки мы уже направили в следственные органы для решения вопроса о возбуждении уголовного дела.
Поделиться
В этой связи возникают и другие вопросы. Например, с принадлежностью этого памятника. В 2008 году он был передан на баланс МУ «ЖКХ» Центального района. Но сделано это было, по нашему мнению, с нарушением предусмотренной законом процедуры. Если объект был бесхозяйным, то необходимо было его принять в муниципальную собственность, что предусматривает наличие судебного решения, а не волевого решения отдельного должностного лица, как это, по всей видимости, произошло в данном случае.
Далее вопрос – почему заказчиком и спонсором работ стал именно «Красный Октябрь», что его к этому побудило? Согласно публикации на вашем сайте, один из должностных лиц завода заявил в ответ на этот вопрос что, дескать, кому еще этим заниматься, как не крупному бизнесу. В действительности все обстояло намного проще.
Было письмо из администрации города, адресованное заводу, о выделении трех-четырех миллионов рублей на реконструкцию бункера. Странная просьба, от исполнения которой, видимо, невозможно было отказаться. Кстати, мы сейчас разбираемся, насколько правомерно такое взаимоотношение между органом местного самоуправления и самостоятельным хозяйствующим субъектом, которое повлекло непроизводственные затраты на сумму около четырех миллионов рублей. Более того, расходы эти были не только непроизводственные, но и не связанные с социальными затратами на нужды коллектива «Красного Октября».
Что касается самих работ, то визуально заметны только косметический ремонт внутри и брусчатка на поверхности объекта. Впрочем, если реконструкционные работы проводились только за счет «Красного Октября», то куда и как были потрачены деньги это внутреннее дело коммерческой организации. Если же выяснится, что там присутствовали и муниципальные средства, то мы выясним, куда именно они ушли, вплоть до копейки».
На «Красном Октябре» информацию, полученную от прокурора Центрального района, оставили без комментариев. Следов подрядной организации ООО «УМС» корреспонденту V1.ru обнаружить не удалось.
Тем временем волгоградские историки считают, что реконструкция бункера была проведена без каких-либо серьезных нарушений.
Поделиться
«Опасения прокуратуры по поводу соответствия современного вида бункера его историческому облику представляются мне напрасными, – сообщил корреспонденту V1.ru директор музея-панорамы «Сталинградская битва» Борис Усик. – Я лично спускался в этот бункер и впечатления от увиденного у меня самые хорошие. Дело в том, что это сооружение было построено в 1941-42 годах по самым передовым технологиям того времени. Сооружение имело такой феноменальный запас прочности, что до сегодняшнего дня на его стенах нет ни одной трещины, нигде даже не осыпалась штукатурка. Так что при реконструкции внутри бункера рабочим практически ничего не пришлось делать, за исключением косметического ремонта. На сам бункер, как мне кажется, ушл
о минимальное количество средств, основная же часть ушла на облагораживание прилегающей к нему территории. На дорожки парка, на выравнивание поверхности, на которой сейчас стоят лавочки, на выкладывание поверхности бункера плиткой.
Внешний вид бункера сегодня, действительно, не соответствует историческому. Он сейчас выглядит слишком красиво и элегантно для военного сооружения. Но реконструкция его внутреннего вида произведена на самом высоком уровне. Лично у меня, как у историка, никаких претензий в этом плане нет.
Что же касается того, что выполнявшая реконструкционные работы организация не имела соответствующей лицензии, то у нас в стране, почему-то, так повелось, что у нас правами обладает только тот, у кого есть бумажка. Да половина из тех, кто имеет лицензию, делает свою работу из рук вон плохо. А если у человека есть совесть и умение, он сделает свою работу выше всяких похвал. Это я говорю вообще, а не только применительно к данному случаю. Если брать во внимание реконструкцию бункера городского комитета обороны, то, повторюсь, никаких нареканий эти работы лично у меня не вызывают».
Профессиональные реставраторы, в свою очередь, говорят об очевидности допущенных при реконструкции исторического объекта грубых нарушений закона.
«Независимо от принадлежности объекта культурного наследия, правила проведения работ на них одни и те же, – сообщил корреспонденту V1.ru руководитель отделения российской ассоциации реставраторов по ЮФО Сергей Сена. – Статья №45 73-го ФЗ четко регламентирует порядок производства таких работ. Сначала в соответствии с законом на этот объект должна быть оформлена учетная документация. Собственник или балансодержатель должен подписать с госорганом по охране памятников охранное обязательство. И в охранном обязательстве, и в учетной документации указывается, собственно, «предмет охраны», то есть перечень того, что мы в этом памятнике любим и ценим.
Если в дальнейшем у собственника объекта, балансодержателя, мэрии, региональной администрации, или даже президента России возникает желание что-то с этим памятником сделать, первым документом будет являться задание на проведение тех, или иных работ на памятнике культурного наследия. Дальше проектная организация, имеющая лицензию, разрабатывает научно-проектную документацию для реставрации объекта, или, как в данном случае, приспособление его под музей.
Впоследствии эта документация проходит историко-культурную экспертизу и согласование. Затем посредством тендера, конкурса, или аукциона определяется подрядная организация, которая тоже должна иметь лицензию на право работы с объектами культурного наследия. Потом идет собственно производство ремонтных работ под авторским надзором проектной организации. Далее комиссия, возглавляемая руководителем госоргана по охране памятников, принимает работы. Таков порядок, предусмотренный федеральным законодательством.
Поскольку у меня нет сомнений в том, что эта цепочка в большинстве пунктов была нарушена, мы имеем дело с уголовщиной. В частности, имеются признаки преступления, предусмотренного статьей 243 УК РФ («Уничтожение, или повреждение памятников истории и культуры»), санкция которой предусматривает от двух до пяти лет лишения свободы. Так что прокурор Центрального района господин Расстрыгин движется в правильном направлении».
