Поделиться
С 1 января в Волгограде должна была заработать «Новая скорая помощь» – частная организация, которая будет оказывать автотранспортные услуги бригадам скорой и неотложной помощи. Однако запуск предприятия откладывается, ориентировочно, до конца января. О причинах переноса запуска нового проекта, о перспективах службы новой скорой помощи, а также о том, не останется ли Волгоград в конечном итоге вообще без автомобилей службы скорой помощи, шел разговор с директором компании «Новая скорая помощь» Евгением Фридманом.
– Евгений, согласно условиям контракта, новая скорая помощь должна была заработать с 1 января 2013 года, однако запуск проекта откладывается до конца месяца. В чем причина задержки?
– Проект новая скорая помощь – федеральный проект, родился пять лет назад в Перми и родился исходя из того, что износ подвижного состава автомобилей скорой помощи был достаточно большим. Эти услуги оказывали муниципальные предприятия. Оказывали сугубо монопольно. У них не было задачи развиваться. Им достаточно было просто оказывать транспортные услуги. Один из прошлых губернаторов Пермского края достаточно активно развивал в регионе модель конкуренции и запускал малый бизнес в те сферы, где раньше работало исключительно государство и муниципалитеты, а конкуренция была невозможна в принципе. Новую скорую помощь тоже запустил этот человек. Мы запустились, отработали пару лет и поняли, что идея имеет место быть. Спустя время филиалы компании появились в Уфе и Кирове, после чего на нас вышло Агентство стратегических инициатив, федеральная структура, которая занимается поддержкой предпринимателей в регионах и тиражирует успешные проекты. Мы прошли такую оценку в апреле, и было принято решение распространить наш опыт и на другие субъекты России. Всего в 2013 году 14 регионов страны будут принимать участие в конкурсах на оказание автотранспортных услуг службе скорой помощи. У Волгограда подписано соглашение с Агентством, и так как одним из пунктов соглашения является тиражирование проекта, который выдвигает Агентство стратегических инициатив, руководством региона нам было предложено поучаствовать в этом конкурсе, поскольку ситуация с подвижным составом скорой помощи печальна. Отдельно стоит подчеркнуть, что мы не оказываем услуг медицинской помощи, мы поставляем автотранспортыне услуги для бригад. До последнего времени этим занималось государственное унитарное предприятие «Санитарное автохозяйство» (САХ). Сейчас мы выиграли конкурс и фактически заместим эту компанию на рынке.
Что представляет собой проект новой скорой помощи? Это предоставление автотранспорта. Согласно техническому заданию аукциона, мы предоставляем в Волгоград 80 карет скорой помощи – 74 автомобиля класса Б для линейных бригад и шесть автомобилей класса Д для бригад интенсивной терапии. Плюс еще восемь автомобилей у нас находятся в резерве. Создание резерва автомобилей – это сугубо наше управленческое решение, обусловленное тем, чтобы на линии постоянно были машины вне зависимости от возможных поломок или аварий. Добавлю, что эти машины будут обслуживать только Волгоград.
Разговоры о том, что автомобили не соответствуют требованиям, предъявляемым к каретам скорой помощи, я считаю несостоятельными. Мы действовали строго в рамках техзадания. Согласно ему, мы предоставляем автомобили, оборудованные спецсигналами, цветографическими схемами скорой помощи, носилками и медицинской мебелью, необходимыми розетками для подключения медицинского оборудования, а также умывальником. Что же касается оборудования, размещенного в каретах, то все оно принадлежит собственно службе скорой помощи. И те приборы и аппараты, которые стоят в автомобилях САХа, также принадлежат скорой помощи. Поэтому оно будет просто демонтироваться и устанавливаться в наши автомобили с заключением договора ответственного хранения, а в случае поломки, повреждения или кражи оборудования мы будем нести полную материальную ответственность, поскольку выступаем в роли перевозчиков.
– Не вызовет ли переустановка оборудования перебоев в работе карет?
– Логичный вопрос. Три города, где уже работает новая скорая помощь, показали, что переустановка оборудования с автомобиля на автомобиль отнимает примерно 10-15 минут. Почему так мало? Потому что автомобиль уже полностью подготовлен для установки оборудования, а сам процесс напоминает перенос телевизора из одной комнаты в другую – отключил провода, поднял, перенес, подключил. Плюс к этому, большая часть медицинского оборудования является переносным. Таким образом, все переоборудование автомобиля будет заключаться в переносе оборудования из одной машины в другую. К тому же автомобили включаются в работу не единовременно, а с разрывом в 15-20 минут. Этот разрыв как раз и будет использоваться для переноса оборудования, после чего автомобиль САХа выключается из работы, наша машина, наоборот, включается. В общем и целом переоборудование автомобилей на подстанции займет около полутора часа. Это уже с учетом заложенных потерь по времени. И делаться это будет максимально плавно, чтобы исключить перебои в работе бригад. Но еще раз повторюсь, переоборудование автомобилей занимает, в среднем, полтора-два часа на одну подстанцию.
– Вы сказали о том, что предоставляете 88 автомобилей, однако врачи скорой помощи говорят о том, что согласно действующим нормативам в Волгограде должно быть минимум 120 машин, из которых 100 находятся на линии, еще 20 в резерве...
– По закону действительно положено, что одна бригада медиков обслуживает десять тысяч человек. Соответственно для Волгограда необходимо 100 бригад. Норматива на резерв нет никакого. Резервирование десяти процентов машин мы придумали сами, чтобы избежать возможных штрафов. Что же касается конкретно Волгограда, то несмотря на действующие нормативы, государство выделило ставки всего на 80 бригад. Соответственно на линии теоретически работает 80 машин. Однако если говорить объективно и посмотреть на оперативную статистику, фактически на линию выходят 75-76 автомобилей. Это связано с тем, что транспорт в САХе очень старый, и 4-5 машин находятся либо на техобслуживании, либо в ремонте. Формально на начало смены они выходят, но в течение дня выключаются из работы. Поэтому когда мы заявляем о наличии у нас 88 машин, то гарантируем, что простой в сутки будет составлять не более 2-3 часов, что для такого парка машин ничтожно. При этом, если говорить о нормативе, то, действительно, его надо увеличивать, но это вопрос уже не к нам, а к бюджету. Если выделят деньги на увеличение ставок и транспорта, то скорая сможет снова объявить аукцион и дозаказать услуги транспорта. Мы однозначно будем принимать в нем участие, и не исключено, что на этот конкурс заявится еще одна фирма, и это будет просто замечательно, поскольку мы – за здоровую конкуренцию. Да, врачи абсолютно правы, когда говорят об имеющихся нормативах, но по госконтракту требовалось поставить 80 машин. Мы их поставили. Остальные вопросы к САХ и государству. Кстати, у санитарного автохозяйства всего 40 автомобилей. Еще 40 – в собственности у скорой помощи. Так что даже в случае соответствия бригад нормативу САХ физически не смог бы предоставить 100 необходимых автомобилей.
– Все автомобили «Новой скорой помощи» – «Газели», все имеют одобрение типа транспортного средства именно как скорая помощь, выпущены на специализированном заводе. Это подразумевает наличие самого автомобиля с кузовом, необходимым для работы скорой помощи, спецсигналов и цветографических схем, системы отопления и кондиционирования. Это носилки, приемное устройство, куда они закатываются, полочки и ящики, крепления для систем и растворов, а также розетки, электрические и кислородные.– Что будет лежать в основе парка? Иномарки, «Газели» или другие автомобили отечественного производства?
Почему именно «Газель»? Мы уже имели печальный опыт реализации проекта новой скорой помощи на иномарках. Это было в Перми. Однако машины показали себя далеко не с лучшей в плане ремонтопригодности стороны, и мы отказались от этого варианта. Поэтому пока «Газели». Мы готовы ездить и на «Мерседесах», однако бюджет скорой помощи пока этого, к сожалению, не позволяет. Что же касается тех автомобилей Ford, которые получила скорая помощь, то они так и останутся у нее на балансе, потому что машины получены в рамках нацпроекта, их деть никуда нельзя, и сама скорая будет их содержать. Таким образом, на линию будут выходить 80 наших машин и пять автомобилей скорой помощи, находящиеся у нее на балансе. Остальной транспорт САХа, по моим сведениям, уйдет по трем каналам – тот транспорт, который еще можно использовать как кареты скорой помощи, будет передан в районы области, тот транспорт, который нельзя использовать как скорую, но можно – как санитарку, будет отдан в больницы, те же машины, которые полностью выработали свой ресурс, будут списаны.
– Любой бизнес старается максимально сократить затраты. Посему не могу не спросить о водителях. Кто будет ездить на новых скорых? Не будет ли объявлен набор гастарбайтеров, которых вчера выгнали с маршрута и которые будут спрашивать дорогу у врачей, но при этом согласятся работать за копейки?
– Поскольку работа скорой помощи круглосуточная, то за каждым автомобилем будут закреплены четыре водителя. Так требует законодательство. К водителям у нас очень строгие требования. Во-первых, мы трудоустраиваем строго по закону. Обязательное условие при приеме на работу – стаж работы водителем не менее трех лет и отсутствие каких-либо взысканий. Конечно, невозможно исключить появления и асоциальных элементов, такое было и в САХе, когда с водителями расставались по серьезным основаниям, таким, как прогулы или состояние опьянения. Сейчас мы объявили набор водителей, в нашем портфеле уже лежит около 20 заявлений о приеме на работу. Столько же водителей написали заявления об увольнении из САХа. Через две недели они перейдут на работу к нам. Вообще же, я не хочу никого обвинять, но отмечу, что по состоянию на 25 декабря у нас уже лежало около 40 заявлений. Затем началось непонятное раскачивание ситуации, люди начали приходить и забирать свои заявления. Нас начали обвинять в том, что наши трудовые договоры заключены с грубейшими нарушениями конституции и законодательства о труде и прочее, и прочее. Со всей ответственностью заявляю, что это не так. У нас по стране работает около 700 водителей, с которыми заключены точно такие же договоры. Да, безусловно, когда мы только начинали работу, вопросы возникали. Но за пять лет договор выверен таким образом, что, если сравнивать наш договор и договор САХа, то наш будет намного лояльнее к водителю. Что же касается зарплаты, то сегодня средняя зарплата в САХе – 12-14 тысяч рублей. У нас – 15. При этом все денежные выплаты прописываются в договорах. Все, что положено по закону, все переработки мы обязаны выплачивать вне зависимости от того, частная мы компания или государственная. Трудовой кодекс един для всех, и нарушать его никто не имеет права – ни частная компания, ни государственная.
Также хочу отметить, что у нас нет ни времени, ни возможностей ждать, пока водители САХа убедятся в том, что у нас действительно условия лучше. Кто хочет работать, тот и так придет. Офис работает с 9 января, кадровая служба принимает заявления, рассказывает, объясняет. Перейдут к нам водители из САХа – хорошо. Не придут – будем набирать людей со стороны, хотя мы максимально заинтересованы в том, чтобы сохранить коллектив, потому что они знают город, расположение домов, проезды. Но если же этого не случится, что ж, незаменимых людей нет. Будем нанимать водителей, мотивировать их, при этом по пунктам прописывая условия работы. Потому что наша задача сейчас – вовремя выпустить машины на линию. Добавлю, что на сегодняшний день водители одной из подстанций все же поняли наши преимущества и перешли на работу к нам.
Поделиться
– Но почему только одна подстанция?
– Не знаю. Наверное, только водителям подстанции №8 показалось, что никаких нарушений законодательства в наших договорах нет, что все будет строго по закону. Плюс к этому, людям дали понять, что они будут работать на новых машинах и будут исполнять те обязанности, что прописаны в договорах – управлять автомобилем и оказывать помощь бригаде, а не ковыряться во внутренностях машины на морозе, пытаясь ее оживить. Элементарный пример: 1 января я нахожусь на подстанции и слышу разговор двух водителей, который ведется исключительно на русском разговорном языке. Суть дискуссии в следующем: один мужчина говорит другому, что уже устал ремонтировать автомобиль сам, потому что рембаза закрылась еще 29 декабря и откроется не раньше 9 января, а машина должна быть на линии. В итоге этот водитель в мороз, на улице, ставит на машину запчасть, которую купил за свои деньги. Такого быть просто не должно. Водитель должен рулить и помогать бригаде врачей. Ремонт автомобиля должен делать профессиональный автослесарь. Поскольку это отдельный вид бизнеса, мы передаем его на аутсорсинг. Ремонтом автомобилей будет заниматься официальный дилер, имеющий очень большой склад запчастей, у него отдельно выделен подъемник для нас. Любая неисправность будет устранена в максимально короткие сроки. Более того, водитель не будет сам отгонять машину в ремонт. Это будут делать начальники колонн, бригадиры, дежурные водители. Сломалась машина – водитель пересел в резервный автомобиль и поехал дальше. На восьмой подстанции водители это поняли и были готовы выйти на линию еще вчера, однако в Министерстве здравоохранения было принято решение включаться в единый день. Мы с этим были не очень согласны, но таково решение заказчика. Примерно обозначенная дата – 25 января, однако в контракте написано, что мы обязаны приступить к работам не ранее 1 января. К работе мы пока не приступили, в результате несем убытки в виде штрафов. Сумма – порядка 400 тысяч рублей в день. Формально, если следовать условиям договора, мы ничего не нарушили, но чисто по-человечески получается неправильно, хотя на увеличение сроков были и объективные причины. 14 или 15 декабря закончился прием заявок, числа 15 или 16 я был уже в Волгограде, мы пообщались с заинтересованными людьми, я ответил на все интересующие людей вопросы, мы нашли взаимопонимание и люди были готовы переходить. Следом был разговор с директором САХа, мы решили обеспечить возможность плавного перехода людей на работу к нам. Но за пять дней до нового года начались попытки дестабилизации ситуации. Я сразу прилетел в Волгоград, как только узнал о происходящем здесь, но ситуация зашла уже слишком далеко, и было принято такое решение – не запускать скорую до праздников. Безусловно, для нас это серьезные финансовые потери, но нам важно, чтобы работать мы начали ровно, без инцидентов.
Скептикам же я могу ответить так: есть вопрос, который меня мучает чуть ли не с 1 января. Мы вложили 88 миллионов рублей в автомобили, применили какие-то новые технологии, почему при этом нас воспринимают как врагов, которые хотят сделать что-то плохое? Я сам по образованию врач, и проект этот возник потому, чтобы поменять саму систему, ведь государство не является эффективным собственником. 5-6 лет назад было куплено 12 тысяч скорых на страну. Сейчас порядка 80 процентов парка автомобилей скорой помощи нужно просто выкидывать. Это если говорить в целом по стране. Любопытно и то, что нам выделяются точно такие же суммы, как и муниципальным автохозяйствам. При этом, на эти же деньги мы еще и покупаем новые машины, а автохозяйствам их дополнительно покупает государство. Вот вам экономия: только в одном городе 80 миллионов. Почему частник может эффективно управлять этими деньгами, а САХ или какое-то другое предприятие не может?
Естественно, частник оптимизирует свои расходы, но при этом у нас есть очень четкие условия контракта, которые мы просто обязаны исполнять. Поэтому мы оптимизируемся настолько, насколько можно, но при этом никогда не позволим экономить на зарплате и содержании водителей. Мы обещаем им заработную плату в 15 тысяч рублей, и мы заинтересованы в том, чтобы они получили все до копейки, чтобы они были довольны работой, чтобы к нам не было претензий, и, как следствие, водители бы не искали лучшей жизни. Потому что когда на машинах начинают меняться водители, машина начинает быстрее ломаться. На сегодняшний день в Перми, Уфе и Кирове текучки кадров практически нет. Максимум за месяц увольняются два-три человека в силу естественных процессов, семейных или каких-либо других причин. Но для общего штата в более чем 700 человек – это капля в море. Что касается воровства топлива, то все машины оборудованы системами навигации, работающими по спутникам GPS и ГЛОНАСС. Точность этой системы очень высокая, и, конечно, мы не дадим водителям сливать топливо, как они привыкли это делать. Я не имею права никого обвинять, но со слов врачей именно так и происходит. Более того, некоторые случаи зафиксированы на видео. По запчастям тоже проблем не будет хотя бы потому, что, во–первых, у нас новые машины, которые содержать достаточно дешево. Вообще же надо понимать, что Волгоград вошел в пятерку городов, где начинает реализовываться этот проект. Для нас дело чести – сделать так, чтобы проект заработал на пять с плюсом, потому что если будут недовольные качеством наших услуг, нам просто не дадут работать в другом регионе. Подчеркну, именно по качеству, а не из-за каких-то политических интриг. Более того, я предлагал водителям свозить их в любой город, где уже работает наш проект, чтобы они пообщались с водителями в неформальной обстановке, поговорили, узнали что и как. Да, в 2010 году в Перми был один инцидент, но там изначально персонал был выведен в отдельную компанию, в которой из-за неумелого руководства попросту закончились деньги. Руководитель этой компании до последнего молчал, довел ситуацию до абсурда, до забастовки водителей. Однако я успел вмешаться, водителей взяли в штат к себе, погасили все долги, и инцидент был исчерпан. Так вот, я предлагал водителям свозить их в любой город, но они отказались, сказав, что им это не интересно.
– Получается, что весь тот негатив, который есть о вас в Интернете, – происки недовольных экс-руководителей?
– В том числе. Я подтверждаю факт получасовой забастовки в 2010 году в Перми, но при этом стоит отметить, что это была аутсорсинговая компания, которую, впрочем, все отождествляли с проектом «Новая скорая помощь». Я не сторонник каких-либо схем самопиара. Можно было бы накидать в Интернет кучу позитива, потом поднять все это по поисковикам. Это все стоит определенных денег, но это все сделать совершенно реально. Однако я не сторонник таких действий. Если есть лишние деньги, лучше помочь какому-нибудь детдому, чем заниматься самопиаром. А к реальному диалогу я готов, я готов обсуждать любые проблемы. Лучше я отвечу на все вопросы, привезу людей, чтобы они сами могли убедиться в правдивости моих слов. В Кирове, к примеру, так было. От Кирова до Перми – 500 километров, мы посадили людей в машину, отвезли в Пермь, приехали вечером, решили, что утром пойдем и пообщаемся с водителями. Но водители сделали по-другому. Они через Интернет нашли ближайшую подстанцию, пошли туда сами и поговорили с водителями. На следующий день мы вернулись в Киров, и весь коллектив, а это 300 человек, написал заявления о приеме на работу. Скажу проще: когда человек хочет разобраться в ситуации, он разбирается, а не кричит в надежде заработать какие-либо политические дивиденды.
– Тем не менее факт забастовки был. Где гарантия, что подобное не повторится, к примеру, в Волгограде?
– Вообще, если следовать букве закона, водители скорой помощи не имеют права проводить забастовки. Тех участников, которые бастовали в Перми, прокуратура привлекла к административной ответственности. Естественно, от такого форс-мажора, как забастовка не застрахован никто, однако от них есть защита – постоянное общение с коллективом, выполнение обязательств. К примеру, в той же Перми мы начинаем строить жилье для своих работников. В случае заключения десятилетнего контракта человек получает однокомнатную квартиру, выплачивая за нее ежемесячно смешные три-четыре тысячи рублей. Вводим и другие программы социальной защищенности, чтобы каким-то образом замотивировать водителей на долгую дружную работу, а опыт Перми, думаю, будем распространять на все территории своего присутствия.
Для нас 2010 год был достаточно сильным уроком. Сейчас экономическое и финансовое положение компании достаточно прочное, мы имеем некую финансовую подушку, которая способна полностью самортизировать возможные финансовые неприятности. Более того, у нас сложились очень теплые партнерские отношения с крупнейшими банками, и даже если представить гипотетически, что у нас закончатся деньги, нам предоставят финансовые инструменты, те же овердрафты, которые помогут нам решить финансовые проблемы. Повторюсь, мы сейчас вышли на новый этап развития, и шансов каким-то образом дискредитировать себя у нас нет. Мы делаем все, чтобы быть максимально лояльными к нашему персоналу. Мы всегда закладываем максимальные расходы, и у нас нет задачи украсть из этого мешка, который положен для водителей. Мы будем платить все до последнего, потому что мы заинтересованы в том, чтобы водители у нас работали долго. Да, у нас небольшая рентабельность, на уровне 10 процентов, но при этом у нас очень большие объемы, за счет чего мы имеем возможность получать прибыль. У меня нет желания увеличивать рентабельность до 30-40 процентов. Это высокорискованные бизнесы, и я в такие игры не играю. Поэтому считаю, что переживаний и рисков у водителей нет, а если и есть, то не выше, чем у их нынешнего работодателя. Кто хочет работать, тот работает и получает зарплату.
– С момента вашего появления в Волгограде ходят слухи о том, что интересы вашей компании активно лоббировал один из крупных чиновников региона...
– Когда мы приехали по приглашению агентства стратегических инициатив в Волгоград, у нас было совещание у Павла Крупнова, которому губернатор поручил работать с нами. По итогам совещания нам был определен куратор. Им стал заместитель министра Александр Бирюков. Да, я его видел несколько раз, но никаких отношений у меня с ним нет. Нам нет в этом никакого смысла вступать в какие-либо отношения с чиновниками. Эти слухи о чиновничьем лобби появляются в каждом городе, где появляемся мы. Но отмечу, что мы общаемся со многими губернаторами, их заместителями, министрами. Но все коммуникации происходят исключительно с точки зрения исполнения чиновниками своих обязанностей. Никаких личных коммуникаций между нами и ними нет и быть не может. Просто потому, что нам это не надо.
