Поделиться
Поделиться
В Волгограде закончились слушания скандального дела по обвинению в превышении должностных полномочий начальника областного ГУВД Михаила Цукрука. Дело осталось только за приговором суда, который, как ожидается, будет вынесен 3 июля.
Выступивший на прениях представитель обвинения Сергей Дмитриенко, сообщил, что считает вину генерала полностью доказанной по всем пунктам обвинения. В связи с этим он настаивает на назначении наказания для Михаила Цукрука в виде трех лет лишения свободы условно. Помимо этого, гособвинитель попросил дать генералу четыре года испытательного срока и на аналогичный период лишить его права занимать руководящие должности в органах внутренних дел.
Сам же временно отстраненный от должности начальник ГУВД в своем «последнем слове» в очередной раз заявил о своей полной невиновности.
«С сопротивлением я столкнулся с самого начала, – сказал в своем заключительном слове Цукрук. – Я принял на себя обязательства. Начальник ГУВД должен служить только закону. Быть беспристрастным. С самого начала я готовил задачу обеспечить работу ГУВД не по понятиям, а так, как должна работать милиция: в рамках закона и являясь обслуживающим персоналом для населения. Нравится это кому, или нет, но вместе с коллективом ГУВД мне удалось сделать за полтора года решительные шаги. В том числе мне удалось обнаружить, что на территории области действует ОПГ. С самого начала я хотел работать, как положено работать руководителю, федеральному чиновнику. И, к сожалению, или к счастью, я не встретил взаимопонимания и взаимовыручки среди своих коллег, в результате чего я оказался здесь, на скамье подсудимых».
«Уже сейчас я вижу, что с самого начала с момента подписания президентом указа о моем назначении я уже как Цукрук Михаил Владимирович, был обречен, – сказал в продолжение речи высокопоставленный подсудимый. – Либо на меня подстраивают превышение (должностных полномочий – прим. V1.ru), и я должен буду уйти или уволиться. Либо... развитие событий могло быть еще хуже. То есть меня поставили перед фактом, что мое назначение – уже преступление. То, что я прибыл для выполнения поставленных задач – уже преступление.
Руководитель следственной группы, в принципе, резюмировал все то,что произошло в отношении меня. В чем преступная деятельность Цукрука? В том, что он – начальник ГУВД! Я за год с небольшим пытался понять, в чем меня обвиняют. Хотите верьте,хотите нет, но даже сейчас я так и не понял.
Да, я думал, я надеялся, когда 16 июня 2007 года генпрокурор России Чайка заключил, что все действия в отношении меня: арест, задержание, возбуждение дела – незаконны, не доказаны. Я думал, что еще 16 июня прошлого года будет вынесено решение в рамках закона РФ. Увы, прошел ровно год... Все, что я делал и в отношении госпиталя, и в отношении транспорта и улучшения жилищных условий для личного состава – я ничуть не сожалею. Это надо было сделать. Если бы я этого не сделал, я бы чувствовал себя подлецом. Ведь за 30 лет ничего не делалось для улучшения материально-технической базы. Я доделывал то, что начинал уже покойный генерал Иванов, который был 30 лет назад, и генерал Дергачев. Я – офицер, я ношу погоны с 14 лет.
Я не прячусь за чужие спины. Да, я приобрел немыслимое, рекордное количество транспорта. Люди хоть почувствовали, что у них есть милиция. И после этого можно говорить, что я действовал на развал милиции? Хороший хозяин заботится о лошади, чтобы она пахала, она должна есть. А что было здесь? Когда в ИВС нельзя было держать даже скот, а там держали людей, преступивших закон. Когда сотрудники милиции находились в таких условиях, что спасибо можно говорить только купцу, что сбежал и оставил милиции здание в 1917 году, и где после него ничего не делалось. И кто после этого тот, кто хотел доказать, что я не имел право на тот момент построить им туалет, ремонтировать ОМОН, покупать машины? Это моя обязанность».
Представитель гособвинения на процессе опального генерала Сергей Дмитриенко оказался недоступен для комментариев. Зато свою точку зрения с готовностью пояснила сторона защиты.
Дело против Цукрука изначально было искусственно состряпано, поэтому неудивительно, что в настоящий момент оно окончательно развалилось, считает адвокат опального генерала Елена Романова: «37 протоколов допросов по делу Цукрука написаны буквально под копирку. Мало того, что они повторяют друг друга слово в слово, так еще в некоторых из них не удосужились исправить мужской род на женский! Знаете, как объяснил эти странности и нестыковки следователь? Он заявил, что все допрашиваемые сильно матерились, и поэтому ему пришлось их редактировать!»
Происходившее на суде практически полностью противоречило доказательной базе, собранной в период следствия, утверждает госпожа Романова: «Взять хотя бы приобретение машин для нужд ГУВД, которое ставят в вину Цукруку. Мы считаем, что нарушения закона не было, но даже если бы оно и было, оно наказывается административным штрафом. Два автомобиля действительно были приобретены с нарушением 94-го закона. Но это делалось перед приездом президента, а у его сопровождения есть специальные требования к автомобилям: по мощности, скорости и так далее. Это был форс-мажор, и на проведение конкурса просто не было времени. И потом, откуда взялся ущерб, якобы причиненный действиями Цукрука ГУВД? В обвинительном заключении в этом качестве фигурирует коммерческая прибыль предприятий, которые продали машины ГУВД!»
Другое обвинение в адрес Цукрука – в незаконном сборе средств на ремонт госпиталя – по мнению защиты экс-начальника ГУВД, также не выдерживает критики. «Из 88 человек, чьи показания изначально фигурировали в протоколах допроса в качестве подтверждения вины Цукрука, лишь десятеро считают себя потерпевшими, – рассказывает Елена Романова. – Причем и они не считают, что пострадали именно от действий Цукрука. Никто из них не слышал о том, что Цукрук давал распоряжение о сборе средств».
Поделиться
Цукрук говорил о сборе денег, но это был не приказ, а просьба, утверждает адвокат. «Генерал по-человечески обратился к начальникам райотделов: «Мужики, давайте поможем!» Денежные средства сдавались добровольно. На ремонт госпиталя требовалось около 50 миллионов рублей, а бюджетом было выделено всего три, вот он и обратился с просьбой. Причем, лишь двое из присутствующих восприняли эти слова как приказ. Остальные 40 человек согласились, что это было предложение либо просьба».
«Когда прокуратура набирала показания, этих людей ввели в заблуждение, – продолжает Елена Романова. – Им говорили: «Вы деньги сдавали на госпиталь, а Цукрук на них машину купил!» Когда выяснялось, что все собранные деньги до копейки ушли на ремонт госпиталя, они прямо на процессе просили у Цукрука прощения и отказывались от показаний, записанных в протоколе допроса».
Дело Цукрука, что называется, дышит на ладан, и прокуратура продолжает упорствовать исключительно потому, что не хочет признаться, что села в лужу, уверена госпожа Романова. «В мае прошлого года прокуратура на всю страну заявила, что Цукрук – коррупционер и взяточник, – говорит она. – Несмотря на громкое заявление, в суд ушли крохи – два эпизода с машинами и госпиталем. Они просто не хотят признаваться, что опозорились, поэтому и стремятся хоть что-то выдавить из этого дела».
Кстати, накануне окончания процесса стало известно, что Следственный комитет при прокуратуре РФ усматривает признаки преступления в действиях председателя суда Центрального района Игоря Пучкина. Причем, по имеющимся данным, Пучкин подозревается в оказании давления на судью Вячеслава Рындина, который председательствует на процессе Цукрука.
В Следственном комитете ситуацию с председателем Центрального суда комментировать отказались. Единственный комментарий по этому поводу удалось получить от источника из близкого окружения Цукрука: «Пучкин написал письмо в областной суд, в котором выразил свое мнение о действиях судьи Рындина, после чего последний обратился в квалифколлегию судей с жалобой о давлении на него. Это, скорее, межличностный конфликт, и к делу Цукрука имеет лишь самое косвенное отношение».
«Что касается дела Цукрука, то здесь можно провести четкую параллель с делом бывшего градоначальника Ищенко, – считает политолог Александр Стризое. – В обоих случаях имеют место некачественное обвинение и попытки со стороны подсудимых развалить дело через адвокатуру. И то, и другое свидетельствует, что вся система, связанная с судопроизводством, включая прокуратуру, нуждается в реформировании. В этом смысле эти два дела являются красноречивыми подтверждениями слов президента Медведева об острой необходимости такой реформы».
