Поделиться
Давно я не получал такого массива отрицательных эмоций от научного общения. Причиной тому стал мой давний интерес к теме архитектурного облика нашего города.
Я дал согласие принять участие в круглом столе «Традиции и новации в развитии архитектурного пространства современного города», который проводился 14 марта. Пришедшие ученые и практики в области философии культуры, архитектуры и экономики собрались обсудить вопросы сохранения архитектурного наследия Волгоградской области и проблему «джентрификации территорий».
Ничто вроде не предвещало урагана эмоций. Первый докладчик много и увлеченно говорила о необходимости сохранения традиций и архитектурной исторической среды, а также о том, что в Волгоградской области происходит ровным счетом все наоборот.
На мои вопросы: «С какой целью сохранять в Волгограде историческую среду? И какой субъект имеет такую цель?» – реакция была неожиданная: меня заподозрили в том, что я являюсь противником сохранения традиционной среды. Вместо ответа в меня полетели стрелы упреков в том, что я задаю такие провокационные вопросы. Пришлось заметить, что такая сверхэмоциональная забота выступающих о традиции указывает в частности на то, что они мало что могут сказать рационального о цели сохранения традиции.
Увлекаясь заклинаниями типа «традиции – это мост от нашего поколения к следующему» и «без сохранения традиций нет будущего» мы упускаем суть проблемы. А проблема – в отсутствии в нашем городе и субъектов целеполагания (кроме церкви, пожалуй). Другими словами, стало ясно, что не только с целеполаганием плоховато (это-то я подозревал), но и с субъектами, принимающими решение о сохранении традиций и находящими на это ресурсы.
Выступавший архитектор прямо сказал, что никаких решений об архитектуре они, архитекторы, не принимают. Тут у меня уже случился взрыв мозга, или, если говорить простым русским языком, «когнитивный диссонанс», выходом из которого была крайне опечалившая меня мысль о том, что, видимо, местные архитекторы не определяют даже внешнего вида проектируемого сооружения (не говоря уже о его гармонизации со средой).
Они на чистом глазу стали говорить о приоритете интересов инвестора, о необходимости прибыли, о священности экономического фактора! Меня накрыло чувство тоски: как будто я сижу перед телевизором и слушаю безумные теории 90-х годов Егора Гайдара и Анатолия Чубайса.
Приятной неожиданностью стало последовавшее оппонирование этим теориям модернизации со стороны ученых, заведующих экономическими кафедрами. Они в один голос стали говорить о том, что экономический фактор, экономическая эффективность должна учитываться лишь во вторую очередь; что «экономическая эффективность» вторична по отношению к «социальной эффективности»; что преследование такой цели, как «прибыль любой ценой» губит архитектуру, уничтожает экологию и просто неэффективно в стратегическом отношении.
Архитекторы были в некотором недоумении от этих здравых тезисов и перешли к рассказам о том, как хорошо все устроено в Лиссабоне, Женеве и Флоренции, куда они периодически наезжают для повышения профессионального уровня. И де из Лиссабона нужно нам в Волгоград переносить модель организации архитектурного пространства.
Мне пришлось выдвинуть и обосновать радикальный тезис: «Нужно забыть Лиссабон и Женеву! Ибо Волгоград – это город с серьезной спецификой, или, как пишут в Интернетах: "Это Волгоград, детка!"» Экономисты и экологи поддержали этот тезис. Во второй половине конференции я был просто фраппирован двумя заимствоваными докладчиками в лиссабонах и женевах новомодными концептами (вернее, социальными последствиями от их применения). Это концепты – «джентрификация» и «высокоурбанистический парк».
Из выступлений скоро стало ясно, что термин «джентрификация» (облагораживание территорий) вбрасывается в язык специалистов неслучайно. Ничего опасного вроде в понятии «облагораживание территорий» нет, но это, если применять его к заброшенным докам Амстердама или заводам Детройта. Однако в наших условиях этот термин вполне пригоден только для отжимания дорогих участков земли в центрах городов.
В пример была приведена «джентрификация», проведенная в районе Остоженки в Москве. На Остоженке архитекторы выстроили бизнес-район «Золотая миля», уничтожив историческую среду. И, как сказал один из присутсвующих, делавший этот проект его знакомый архитектор теперь пишет книги о сохранении исторической среды и не проектирует больше. Ну, понятно: замаливает грехи.
Но совсем меня «убила» дама, которая поведала о новом «парке» в пойме реки Царицы, которая будет застроена массивными торговыми сооружениями. Она красиво назвала его «высокоурбанистическим парком». На самом деле «высокоурбанистический парк» – это когда вокруг многоэтажного торгового центра высадят десяток кустов «редкостных» пород каких-нибудь экзотических болотных растений. И тем самым в очередной раз обманут горожан. Уничтожив еще один потенциальный участок, годный под парк.
Я сразу вспомнил поражающий воображение проект посадки то ли пальмы, то ли агавы на пересечении проспекта Ленина и Аллеи Героев. Дешево и эффектно, но убого и бесполезно с экологической точки зрения. Эти словестные красивости переполнили мою чашу терпения, и я вынужден был обосновать еще один радикальный тезис (не думал, что придется так обострять дискурс, но, как метко говорит русский народ, noblesse oblige!). Он звучит так: «В Волгограде на сегодня нет парков!»
То, что называют парками, – это зеленые зоны, скверы, все, что угодно. Но никак не парки. Достаточно открыть справочники и посмотреть на критерии паркового зодчества. Это тезис о серьезном вреде для города некоторых слов, которыми пользуются уважаемые архитекторы. Публике активно предлагают слова-амебы «высокоурбанистический парк», «джентрификация» и т.п. Словом-амебой в теории манипуляции общественным сознанием называю такие слова, которые своей красивой пустой оболочкой прикрывают совсем другие слова. Неблагозвучные. По итогам этого разговора я в очередной раз убедился в том, что главное – это так называемая концептуальная разметка реальности, т.е. язык, которым объясняется что-либо. Слова небезобидны. Речь определяет тот мир, в который нас ведут управленцы. Если понять, что парков сегодня в Волгограде нет, тогда может в перспективе появиться парк.
Андрей Иванович Макаров, доктор философских наук, профессор кафедры философии ВолГУ. Соорганизатор проекта «Интеллектуальные среды». Председатель Регионального отделения Российского общества интеллектуальной истории.
