«У вас там что, дети?»: о грустном, нелепом и незабываемом при работе на удалёнке

В Волгограде, где из-за наступившей пандемии коронавируса объявлен режим повышенной готовности, компании и учреждения распускают сотрудников по домам — на удаленную работу. О том, как работается из дома, в котором бегают, ползают, играют и веселятся двое маленьких дочерей, рассказала в авторской колонке журналист и копирайтер Ксения Бурменко.

Работа в стиле home-office нынче стала трендом. А я вкусила все прелести режима труда из дома лет восемь-девять назад. Кате не было и трех лет, а Ульяне — девять месяцев, когда я вышла на подработку в издание, где трудилась до декрета. Работать онлайн в новостях, конечно, не могла, но реклама, статьи по экономике, интервью и репортажи, не требующие супероперативности, были мои.

Что такое работа из дома с двумя маленькими детьми? Это когда ты одной рукой меняешь памперс младшему, другой рукой вытираешь сопли старшему, третьей рукой стучишь по клавиатуре, четвертой — готовишь, пятой — отвечаешь на телефонный звонок... десятой — собираешь на прогулку... и так далее. Из-за этого происходило множество смешных, грустных, нелепых и незабываемых для меня случаев — это помимо обычной в то время практики писать по ночам.

***

Один из первых заказов после выхода на дистанционную работу — нужно подготовить материал для крупного рекламодателя из Астрахани. Тема — специфическая, заказчик — капризный, никто из «мастодонтов» редакции связываться с ним не хочет: времени и нервов потратишь кучу, а выйдет ли статья — большой вопрос. Задание дали мне.

Долго согласовывали с пресс-секретарем дату и время телефонного интервью, созвонилась с руководителем, побеседовала, написала и отправила на согласование текст. И вдруг — звонок, в трубке САМА, то есть не пресс-сек, а глава компании.

— В целом мне текст понравился, но я хотела бы внести правки. Это возможно?

— Да, — говорю, — конечно. Сейчас открою материал на компьютере.

А я только-только начала менять девятимесячной Уле штаны: мокрые сняла, а сухие надеть не успела. Голозадый ребенок, который к тому же и ходить самостоятельно не умеет, у меня в руках, в телефонной трубке — капризный рекламодатель, на кону — мое будущее в редакции. Что делать?

Поставила я Улю к стеночке — перетопчется, думаю, около опоры пять минут, походит по ковру босыми пятками — говорят, это даже полезно. А сама села за ноут и стала вносить правки. Искоса поглядываю за Улей. А она — радуется свободе, ходит себе вдоль стеночки, гулит.

И тут я краем глаза замечаю, что моя «бесштанная команда», извините, какает. А я вношу правки.

Дочь наступает на какашки. А я вношу правки.

Ребенок топает ножкой и втаптывает продукты жизнедеятельности в ворс ковра. А я внимательнейшим образом слушаю заказчицу: «И не могли бы вы еще в этом абзаце исправить "здание" на "сооружение"?...» и, конечно, исправляю.

Ковер я потом отчистила.

Статья вышла.

А Катя и Уля выросли (ну, скоро вырастут), несмотря на и вопреки.

***

Вообще телефон в то время стал для меня главным орудием труда. Я активно пользовалась IP-телефонией, чтобы поменьше платить за межгород. Сейчас вообще вряд ли кто-то вспомнит, что была такая штука — карточки IP-телефонии. Но было, было.

Своим собеседникам совершенно разных статусов и рангов так и говорила:

— Я очень ценю ваше и свое время, давайте мы проведем интервью по телефону — это позволит нам обоим сэкономить наши ресурсы.

Иногда в эти телефонные интервью врывались дети — с ревом, плачем, обидами или, наоборот, ликующими воплями, визгами шумной игры и азарта. Интервьюируемые в таких случаях задавали один и тот же вопрос:

— У вас там что, дети?!

— Да, дети. Извините. Но к теме нашей беседы это не относится.

А вот реагировали совершенно по-разному. Крупная чиновница из Министерства образования мгновенно просекла ситуацию и неожиданно поддержала:

— Деточка, какая же вы молодец! Как здорово, что вы нашли возможность работать! Побольше бы таких мам. Я вас слушаю внимательно!

А крупный производитель напольных покрытий ответил:

— Девушка, ну это несерьезно, — и положил трубку. Больше на мои звонки не отвечал, публикация не состоялась.

Но самый смешной случай был с заместителем главного архитектора региона. Получив ответ на традиционный вопрос, что, да, мол, дети, он завис. Пришлось подтолкнуть его:

— Продолжаем интервью...

Мы прекрасно пообщались, он подробнейшим образом ответил на все вопросы, и расстались по ощущениям довольные друг другом.

Следующий звонок — супругу.

— Зайди, — говорю, — пожалуйста, в магазин, купи картошку, курицу, и еще макароны кончились, и яблок, что ли, возьми и не забудь йогурт детям...

— Да... хорошо... угу... ладно... — отвечает.

И тут что-то в его голосе мне показалось подозрительным.

— Извините, Андрей Николаевич, это... Вы? — я разговаривала с архитектором, которого интервьюировала минуту назад.

— Да. Ксения? Простите. Я думал, это жена звонит, ответил на звонок, не глядя.

А я промахнулась мимо нужной строчки в списке последних вызовов. Что не помешало архитектору согласовать текст без правок.

***

Некоторые события все же требовали личного присутствия. В таких случаях оставляла детей с любым, кто готов был прийти на помощь — с бабушками, дедом, дальними родственниками, оплачиваемой няней, соседкой... Чаще всего выручали, конечно, бабушки.

И вот возвращаюсь с редакционного задания, апрельский вечер, теплынь, чудесная погода, и все народонаселение нашего многоквартирного дома высыпало на улицу. И во дворе среди этой детско-родительско-старушечьей толпы встречаю своего отца — дед выгуливает внучек. Катя с Улей одеты как отпрыски цыганского табора: какие-то кофтенки времен моего детства, колготки, а поверх колготок — ничего. Вышагивают такие: «одна полоска — вперед, две полоски — назад» — помните такой мануал?

И дед гордо:

— Хорошо я их одел?

— Хорошо! Главное, что одел.

***

Случаев же, когда дети врывались на видеосовещания, «несанкционированно» делали видеозвонки по скайпу, отправляли контактам в аське абракадабру, было немеряно.

В таком режиме я просуществовала почти полтора года. Хорошие были времена. Есть что вспомнить, даже веселого.