V1
Погода

Сейчас+11°C

Сейчас в Волгограде

Погода+11°

переменная облачность, без осадков

ощущается как +5

0 м/c,

757мм 37%
Подробнее
USD 92,26
EUR 99,71
Недвижимость Александр Буров, архитектор, руководитель Архитектурного бюро Александра Бурова: «Качество архитектуры сейчас в руках инвестора»

Александр Буров, архитектор, руководитель Архитектурного бюро Александра Бурова: «Качество архитектуры сейчас в руках инвестора»

Каково место архитектора в современной действительности? Насколько важен вкус при оформлении городских улиц, и можно ли решить проблему самостроев вдоль центральных улиц Волгограда? Об этом шел разговор с архитектором Александром Буровым, руководителем Архитектурного бюро Александра Бурова.

– Александр Эдуардович, что вообще происходит сейчас с архитектурой в Волгограде? Почему появляются те страшные вещи, на которые больно смотреть?

– Это очень многогранный и глубокий вопрос, который включает в себя множество аспектов, начиная с культурологических, с возможностей строительного комплекса и строительных технологий и заканчивая законодательными.

Во-первых, архитектура – категория социальная. Есть такая поговорка: «Архитектура – зеркало общества». Каково общество, как оно организовано, какие социальные процессы в нем происходят – такова и архитектура.

Архитектура реагирует на социальный заказ. Несколько примеров из истории.

Древняя Греция с ее демократическим устройством, культом красоты и гармонии подарила миру классическую архитектуру с ее доведенными до совершенства ордерными системами, храмами, красивым, просторным, удобным и гармоничным жилищем.

Древний Рим с его имперскими амбициями, взяв от греческой классики все самое лучшее, развив ее, дополнив новыми типами зданий, новыми конструктивными системами, создал римские города с их театрами, колизеями, пантеонами, крупными общественными и жилыми зданиями и сооружениями в виде форумов, терм, широкими улицами, оформленными колоннадами с античными скульптурами. Архитектура говорила о могуществе государственного устройства.

1 из 2

В Средневековье, раздираемом междоусобицами, мы видим аскетичные замки феодалов (главная задача – фортификационные свойства), облепленные скромным жилищем с тесными улицами.

Потом взметнувшаяся ввысь готика, возвеличивающая церковь и господа.

Изменение социального устройства, развитие промышленности, торговли, купечества в Италии, торговавшей по всему миру, приход к власти семьи Медичи – и мы получили эпоху Возрождения с ее эстетическими взглядами, обращенными в Древнюю Грецию и Рим.

У нас в Санкт-Петербурге Дворцовую площадь формируют с одной стороны Зимний дворец (Эрмитаж), построенный в середине XVIII века в пышном стиле барокко во вкусах императрицы Елизаветы Петровны, и строгое классическое здание Генерального штаба, построенное 60-ю годами позже.

Октябрьская революция в России, социальные изменения во всем мире, основанные на гуманистических, социально ориентированных принципах – и мы получаем конструктивизм в России и модернизм в Европе и Америке. Архитектура «сбрасывает с себя», освобождается от лишних деталей, от прошлого. Главное – свободное пространство, простая, демократичная форма.

Сталинский авторитаризм и гитлеровский национал-социализм – и мы получаем основанные на традициях Римской империи сталинский ампир в Советском Союзе и похожую архитектуру в фашистской Германии, возвеличивающую успехи и могущество государства.

1 из 2

В то же время сталинский ампир после войны нес символическое значение как символ победы, символ человеческого мужества. Таков наш центр города, города, названием своим связанного с именем Сталина, города, откуда ковалась победа. Проектированием нашего центра занимался целый архитектурный десант из лучших московских архитекторов во главе с Василием Симбирцевым. И мы получили один из очень немногих уникальных примеров, когда город формировался единовременно как целостный градостроительный ансамбль, достойный того, чтобы быть включенным в Список культурного наследия ЮНЕСКО.

Послевоенные экономические проблемы в Европе и Советском Союзе, необходимость быстрого восстановления городов, решение социальных проблем – и мы наблюдаем возврат к упрощенной эстетике модернизма. В той же Франции, Германии применялось очень много типовых изделий заводского изготовления. Разница лишь в том, что там другой подход к качеству архитектуры и качеству самих изделий. В нашем случае на благой волне социальных преобразований и индустриализации в строительстве – хрущевская борьба с «архитектурными излишествами», доведенная, как часто у нас бывает, до абсурда и продолжающаяся вплоть до развала Советского Союза. А учитывая инертность процессов в строительстве и мышлении – то подчас и по сей день.

А теперь представьте себе архитектора, который большую часть жизни «привязывал» типовые проекты. Много он сумеет? И таких было много.

И представьте себе большую часть нынешних заказчиков, выросших в мировоззрении борьбы с «архитектурными излишествами» и тотальным типовым проектированием, с не очень толстым кошельком и непреодолимым желанием увеличить маржу за счет архитектуры (а точнее, ее отсутствия, это же не влияет на несущую способность здания), который смутно представляет, зачем вообще нужен архитектор. Разве что согласовать проект в необходимых органах. А построить он и без архитектора сможет. У него знакомый прораб есть. Тот все знает и умеет.

1 из 2

Другой вариант. Заказчик хочет чего-нибудь этакого красивого, как в Греции или Италии. И чтобы богато выглядело. Красивых картинок насмотрелся. А нанять архитектора – жаба душит. И мы получаем какой-нибудь «Мир люстр». Или накупил лепнины и с любовью обклеил ей все здание. Видел я в Краснослободске магазин один: и тебе тут арочка из лепнины над входной дверью, кривая, правда, и пилястры, наклеенные на керамогранит, и капители вверх тормашками. Красота – это страшная сила!

Свою лепту в этот процесс вносят и строители низким качеством строительства и неумением работать с современными материалами.

А если «приправить» все это блюдо минимизацией или полным отсутствием в законодательстве механизмов, позволяющих архитектурным властям влиять непосредственно на архитектуру зданий, то и получаем вот такой вот «архитектурный винегрет».

Я, конечно, немного утрирую, но сути это не меняет. У нас многое идет по пути упрощения.

– Тот самый знаменитый принцип, что экономика должна быть экономной?

– Я застал тот период, когда совершенно не было стимула делать качественную архитектуру, особенно это касалось массового строительства. Был один стимул – экономить на всем. В результате наши заводы железобетонных изделий каждый год сокращали и без того урезанную донельзя номенклатуру. Из стеновых материалов были только силикатный и керамический кирпич, о лицевом и мечтать не приходилось. А если архитектор предлагал оштукатурить фасад каменной штукатуркой, на него смотрели как на сумасшедшего или вредителя, растрачивающего государственные средства. Начиная с хрущевской «борьбы с излишествами» в архитектуре шло упрощение вплоть до самых примитивных вещей. Одновременно с этим ухудшалось и качество строительства. Во времена сталинского ампира архитектор был на самом деле очень значимой фигурой, в том числе и на стройке. С упрощением архитектуры начался диктат строителей. Особенно с тотальным засильем типового проектирования, когда роль архитектора сводилась к тому, чтобы правильно разместить дома на участке с соблюдением всех норм. Ведь дома строились по типовым проектам, которые разрабатывались в центральных институтах Москвы, а в регионах только «привязывались», адаптировались к местным условиям, и придумать что-то в архитектурном плане было невозможно. В этих условиях и квалификация архитекторов снижалась.

1 из 2

Это не значит, что в это время не строились уникальные объекты. В Волгограде это здания музея-панорамы «Сталинградская битва», разваливающийся сейчас Детско-юношеский центр, цирк, здание издательства, центральная библиотека, здание Ворошиловского торгового центра (имеется в виду Дом быта, а не то, что достроено недавно) и так далее. Это действительно классные вещи, памятники архитектуры соответствующей эпохи. И отношение у нас должно быть к ним как к памятникам. Больно смотреть, что сейчас происходит с Детско-юношеским центром!

Но уникальные объекты в то время – скорее исключительные случаи. В эпоху строительства по типовым проектам для того, чтобы построить здание по индивидуальному проекту, требовалось разрешение Госстроя.

– Изменилась ли сейчас ситуация?

– Если сравнивать с советским периодом, то конечно. Как работалось архитекторам в Советском Союзе, я уже говорил. Сейчас мы работаем в условиях, когда наряду с госзаказом появился частный заказчик. Монополии государства как единого заказчика нет. Сейчас архитектору работается интересней, есть большая возможность для реализации замыслов. Хотя и сложнее одновременно. Частный интерес, рынок во многом и определяют архитектурную политику. Что покупается, то и строится.

Здесь, правда, необходимо разделять, строит заказчик для себя лично, например, индивидуальный жилой дом, интерьер своей квартиры, или выступает в роли инвестора, когда здание, будь то многоквартирный жилой дом или офис, строится для продажи или аренды.

1 из 2

В первом случае, если заказчик состоятельный и на себе не экономит, то и возможностей у архитектора больше. Здесь главное, чтобы у архитектора и заказчика совпадали вкусы, взгляды на архитектуру. Наше бюро старается идти в ногу со временем, делает современную архитектуру. Мне повезло с заказчиками, и несколько таких объектов удалось реализовать. Но бывает и так – обращается заказчик с просьбой сделать дом с лепниной и башенками. При этом ездит на современном автомобиле, а не на четверке лошадей, запряженных в карету, одет в современный костюм, а не камзол с париком, разговаривает не на старославянском или латыни. Здесь встаешь перед выбором: либо пытаться его перевоспитывать, объяснять, что архитектура меняется со временем вместе с обществом, со строительными технологиями, либо поступиться собственными принципами и тупо заработать денег, а еще лучше, и это честнее, просто отказаться и посоветовать обратиться к другому архитектору с похожими с ним взглядами. Но и в этом вопросе сейчас ситуация меняется, на мой взгляд, в правильную сторону. Появляются более молодые заказчики, поездившие по миру, увидевшие, как это может быть. Изменилось информационное поле. Много современных изданий по архитектуре. Интернет тоже не на последнем месте.

Во втором случае, когда заказчик выступает в роли инвестора, у него основная задача дешевле построить, выгодней продать, получив при этом максимальную прибыль. Это рынок, и от него никуда не денешься.

Если это, например, жилье эконом-класса, и основной контингент покупателей оценивает в первую очередь не качество архитектурных решений, а квадратные метры и готов потратить на однокомнатную квартиру не больше 1,2 – 1,5 миллиона, следовательно, и архитектурные решения будут соответствующие. Мы хотим сделать хорошо и качественно с точки зрения архитектуры – упираемся в себестоимость. Конечно, мы пытаемся что-то сочинить из дешевых материалов и конструкций, но начинаешь экономить – появляются просьбы заказчика сэкономить еще, изменить вот тут... Начинаются урезания. Проект выхолащивается.

Легче с объектами более высокого класса, статусными, ориентированными на состоятельного потребителя. Здесь и решения могут быть другими, и материалы более дорогими.

1 из 2

Кстати, о материалах. Если сравнивать с советским периодом, то строительный комплекс очень подрос. Современные технологии, материалы, инженерное оборудование предоставляют архитектору очень большие возможности. Строители учатся с этим работать, некоторые это делают очень успешно, к другим, правда, остаются большие вопросы. Но динамика в этом вопросе все-таки, на мой взгляд, положительная. «Пациент скорее жив, чем мертв». Было бы желание и стремление делать лучше, качественнее и чтобы не было стыдно за результаты своего труда.

Еще один аспект, о котором не могу не сказать. Архитектурные власти сейчас не располагают необходимыми законодательными рычагами, чтобы влиять на качество архитектуры. Даже на бытовом уровне. Раньше в центре города, в сталинках, запрещалось на балконах, ориентированных на улицу, сушить белье, или использовать их как склад, не говоря уже о каких-то модернизациях фасадов. Эти ограничения прописывались в договоре, четко проверялось, и любая самодеятельность жестко наказывалась. Что же творится сейчас? Я могу показать фотографии той же улицы Комсомольской. На фасаде сталинки остекленные балконы из белого пластика. Здесь, конечно, большие вопросы к конкретному потребителю. Некоторые считают, что купили квартиру и могут делать с ней все, что угодно. Но так не должно быть. Да, то, что внутри квартиры, – это твое, да и то не в полном объеме: есть общие коммуникации, единая конструктивная система здания. А фасад – это собственность города и горожан. Ты видел, что покупал.

– Если я вас правильно понял, то должность главного архитектора сейчас по сути чисто номинальная, ничего не решающая и ни на что не влияющая?

– Не совсем так. Просто сейчас несколько изменилась компетенция комитета по градостроительству и архитектуре во главе с его председателем (он же главный архитектор города). Сейчас она четко регламентирована градостроительным кодексом и сводится по большей части к вопросам градостроительной политики, градостроительного планирования и регулирования, осуществления контроля за выполнением градостроительного законодательства, выдачи разрешения на строительство. Если в общих чертах, то это планирование территорий с их границами, функциональными зонами, функциональным балансом территорий, сетью улиц и дорог, транспортом, инженерным обеспечением и т.д. Чтобы совсем понятно было, то не будь этой деятельности комитета, на Аллее Героев стояли бы коттеджи, а в Спартановку мы бы добирались через Иловлю или в лучшем случае проселочными дорогами, потому что все улицы и дороги застроили бы киосками и прочим «мусором». И такую тенденцию мы наблюдали в шальные 90-е благодаря правовому вакууму. Это сейчас отлаживается, приобретает цивилизованные черты, встраивается в законодательное русло этот процесс. Градостроительный кодекс – основа, хотя и к нему осталось много вопросов у архитекторов и градостроителей.

1 из 2

Что касается качества архитектуры, то в настоящее время это больше находится в компетенции архитектора конкретного проекта и заказчика. Комитет может ограничить нас в этажности, площади застройки, может советовать, но не может диктовать стиль, цвет, форму архитектурного объекта, если это не регламентировано разрешительной документацией (например, если объект находится в охранной зоне памятника архитектуры или встраивается в ансамбль). Это раньше архитекторы шли со своими эскизами, планировками к главному архитектору города, и он согласовывал или нет, давал рекомендации, какую архитектуру делать. Хотя, по правде сказать, иногда нам, практикующим архитекторам, очень бы не повредила при принятии тех или иных решений ссылка на главного архитектора города. Ведь мы остаемся один на один с заказчиком с его взглядами, если хотите – его диктатом, вкусами (кто платит, тот заказывает музыку), финансовыми возможностями, возможностями строителей (а эти возможности не всегда на должном уровне). И это еще одна из причин, почему у нас плохая архитектура. Порой от первоначального замысла до реализованного объекта доползают одни исковерканные огрызки. А сколько нереализованных проектов? У меня процентов семьдесят. Хотя чего уж греха таить, и архитекторы не всегда обладают соответствующей квалификацией.

Что же касается деятельности комитета в части влияния на архитектуру, то даже в действующем правовом поле, особенно когда на какой-нибудь значимой для города территории проектируется объект или комплекс, проводятся комитетом градостроительные советы, на которых заказчик, архитектор объекта могут выслушать советы профессионалов, чтобы не наделать глупостей. Ведь здания строятся не на один десяток лет. Кроме того, комитет для таких площадок может инициировать проведение открытых или закрытых архитектурных конкурсов, что положительным образом может сказаться на качестве архитектурных решений. Во всем мире, да и в наших крупных городах это обычная практика.

– Получается, что если архитектор принципиальный, болеющий за качественную архитектуру, то у него есть все шансы остаться без работы, в то время как его менее совестливые коллеги будут делать то, что хочет заказчик?

– Бывает и так. Хотя бы потому, что качественный проект стоит дорого. Во-вторых, всем известный федеральный закон №94 о торгах никто не отменял. Пример: выставляется лот. Предположим, на реконструкцию детского сада. Один знакомый руководитель проектной фирмы принимал участие в таких торгах. Начальная цена лота составляла 1,2 миллиона. Он вынужден был отказался от участия тогда, когда цена снизилась до 800 тысяч. В итоге победителем была признана организация, готовая выполнить проект за 250 тысяч. Напомним, стартовая цена – один миллион 200 тысяч рублей. Что можно сделать за 250 тысяч с учетом изысканий и экспертизы, которая, к слову, стоит несколько сотен тысяч рублей? Нарисовать абсолютно левый проект где-нибудь на промокашке и остаться должным государству. Такие тендеры проводят и многие частные заказчики, сбивая цену. Это их право, но, к сожалению, цена проектирования порой становится единственным критерием при принятии решения заказчиком, с кем дальше идти рука об руку несколько лет, пока не будет реализован этот проект.

1 из 2

В нашем некоммерческом партнерстве, в союзе архитекторов мы сейчас обсуждаем возможность ввести, узаконить некоторые ограничения по нижней ценовой планке. Нельзя оценивать эти тендеры только по экономическим составляющим, потому что пострадает качество проекта, строительства, качество среды обитания в конечном счете. Хотя здесь, скорее всего, мы можем столкнуться с антимонопольным законодательством. И будем уповать на то, что рынок и время сами все отрегулируют. И качество архитектурных, проектных решений станет полноценным критерием оценки нашей деятельности.

Еще было бы полезно возродить архитектурные конкурсы, в которых побеждали бы работы с более высоким архитектурным качеством. Но на все объекты таких конкурсов не проведешь, и в итоге мы возвращаемся опять к взаимоотношениям архитектора и заказчика. Стараемся, разговариваем, убеждаем. Есть заказчики, которые слышат, что мы хотим донести до них, а есть заказчики «глухие». Нам отчасти повезло. Все нынешние крупные проекты в нашем бюро осуществляются с заказчиком, с которым я сотрудничаю больше десяти лет. Мы «притерлись», разговариваем на одном языке, мыслим похоже. Но все равно, пока проекты проходят все стадии от эскиза до реализации, чем-то приходится жертвовать. Причины разные: финансовые, вкусовые, конъюктурные. А бывает и наоборот, при прорисовке те или иные решения улучшаются. Случается даже: какая-то мысль, задача, на первый взгляд, мало выполнимая или даже абсурдная, предложенная заказчиком, стимулирует к поиску решений, и получается что-то необычное. Вообще же довести проект до того качества, которое задумывалось изначально, бывает очень и очень сложно.

Кстати, все, о чем я говорил перед этим, во многом отвечает на ваш первый вопрос.

– Александр Эдуардович, не могу не спросить про так называемые топиарные фигуры, вызвавшие очень много споров и бурное обсуждение...

– Видел несколько интервью с жителями. В основном «…народу нравится».

Я как-то спросил у одной знакомой, не архитектора: нравятся ли вам зеленые медведи? Услышал ответ: «Это лучше, чем ничего». Как-то сразу вспомнилась поговорка: «Лишь бы не было войны!»

1 из 2

Выскажу лишь свое частное мнение по этому вопросу и прошу извинить меня, если кого-то обижу! Может быть, я чего-то не понимаю или безнадежно устарел, и пора на пенсию.

На днях вернулся из Европы. Не припомню, чтобы там по улицам бегали или стояли «медведи» и «олени». Может быть, не в тех местах был?.. А хотя в одном месте видел, в зарослях. Городская скульптура встречалась.

Конечно, инициатива привести в порядок улицы, озеленить, наполнить малыми формами, правильная и позитивная. Возможно, как сиюминутное решение, ставящее цель хоть как-то обустроить наши улицы, оно имеет право быть.

Но вопрос в том, насколько выбранные приемы благоустройства отвечают современным тенденциям, мировому опыту. Насколько они гармонируют с архитектурным окружением нашего центра. Да ведь и медведь медведю рознь. Я недавно видел скульптуру медведя, сваренного волгоградским скульптором из ржавой проволоки. Мне очень понравился, но я бы все-таки не рискнул его поставить на Аллее Героев.

Городская скульптура может быть очень разной. Мне понравились шахматные фигуры как тема на бульваре по проспекту Ленина на пересечении с улицей Комсомольской. Но в основном то, что я вижу сейчас в нашем центре, мне напоминает какой-то лубок. Я не против народного творчества, но когда вся эта «хохлома» или «палех» ложатся на городскую ткань, где фоном является архитектура, выполненная в традициях Возрождения (кстати, требующая немедленной реставрации, иначе мы потеряем наш великолепный центр), то возникают вопросы – уместно ли это здесь и сейчас? Насколько это стильно, со вкусом?

1 из 2

Кстати, о стиле и вкусе. Есть одна поговорка: «Эстетически неподготовленный гражданин экономически невыгоден государству». Мне видится в ней глубокая мудрость. И хотелось бы, чтобы эта мудрость была возведена в ранг государственной политики. Один пример: все наверняка видели придорожные развалы с бесконечными гномиками, лебедями и прочими «произведениями» художественного творчества. И ведь берут! Иначе это не продавалось бы. Меня поражает: тратится огромное количество времени, материала, денег, сил, человеческих ресурсов, чтобы сделать гадость! И это происходит во многих областях нашей деятельности. А ведь на этой безвкусице воспитывается подрастающее поколение!.. А цветы на опорах уличного освещения Астраханского моста? У меня сразу возникают нехорошие, тревожные ассоциации. Что эти выгоревшие венки делают на этих столбах? А световая иллюминация там же в виде цветов?..

Надо задумываться над тем, что окружающая нас среда воспитывает. Человек, выросший в китче, будет этот китч транслировать и дальше. Вкус надо воспитывать с ранних лет, учить ему, прививать его, в том числе и качественной средой.

Вернемся к благоустройству. Благоустройство – комплексная вещь. Это не просто озеленение. Это не просто разместить фигуры. Нужна общая концепция. В рамках этой концепции выполняются малые формы: скамьи, светильники, рекламные тумбы, фонтаны и т.д., и в том числе и городская скульптура, освещение, качественное мощение. При этом я имею в виду не только качество укладки брусчатки. Я имею в виду весь спектр приемов и материалов с их рисунком, фактурами, цветом, формой. А у нас сплошная «красота под ногами» с ее ограниченным ассортиментом.

Хотелось бы посоветовать тем, кто принимает решения по благоустройству, привлекать не просто озеленителей или просто скульпторов, а консультантов, специалистов по ландшафтному дизайну, архитекторов, которые профессионально занимаются благоустройством, обладают необходимыми знаниями и опытом, владеют всем спектром современных приемов, смогут в рамках единого архитектурного замысла соединить все элементы.

А вообще-то во всем мире в таких случаях, как правило, проводят архитектурный конкурс. Думаю, наш центр этого заслуживает.

1 из 2

– Еще одна инициатива мэрии – провести ревизию объектов, построенных вдоль основных городских магистралей, и навести, наконец, там порядок. Не поздно ли спохватились?

– Честно сказать, я не знаю, что нужно сделать, чтобы навести там порядок, и во сколько сейчас это обойдется городу? И какова цель? Решить транспортную проблему расширением улиц, например, Рокоссовского–Череповецкой. Но что делать с Красными казармами, монастырем, станцией переливания крови. Они стоят по красной линии. А может лучше направить средства на строительство дублера, тем более в генеральном плане такой заложен, от Мамаева кургана через улицу Качинцев по улице Полины Осипенко через Дар-Гору до сельскохозяйственного университета. Это, кстати, в транспортном отношении более современный и перспективный подход – не расширение существующих улиц, а создание развитой дорожной сети. Да и сносить там меньше, «коридор» там для этого зарезервирован.

Если цель – создание целостного архитектурного облика, то как это решить в рамках действующего законодательства, о чем я говорил уже?

Проблема еще в том, что если сносить, то сносить нужно от начала улицы Рокоссовского до конца улицы Череповецкой. По крайней мере со стороны частного сектора. С незаконно построенными объектами это можно сделать. Нужно волевое решение власти. Законодательное обеспечение для этого есть. К примеру, удалось снести тот же «Мир люстр». Правда, аналогичных «миров люстр» остались десятки, если не сотни. А что делать с объектами, на которые владелец все необходимые разрешительные документы получил, в том числе и по судебным решениям, пользуясь лазейками в законодательстве? Кстати, очень распространенный механизм, по крайней мере до последнего времени. Сначала строят без разрешения, а потом через суд признают законность объекта. Можно включить законные механизмы выкупа, как это было в Сочи при строительстве олимпийских объектов, но для этого нужна госпрограмма и большие средства. Но будут ли у города такие деньги? Боюсь, что нет.

1 из 2

– Александр Эдуардович, не могу не спросить про ваш проект «Родниковая долина», который ставят в пример качественной, продуманной застройки...

– Если говорить о застройке, то некоторые идеи удалось реализовать. Архитектурное качество я бы оценивал несколько скромнее. По разным причинам.

Вообще «Родниковая долина» – жилой район с территорией более 74 гектаров, в котором планируется несколько жилых кварталов, общественный центр, школа, детские сады, здания общественного назначения, спортивный комплекс, рекреационная зона.

Сейчас полностью закончен один квартал, в процессе строительства второй, проектируется третий, строится детский сад.

Жилой район в силу его местоположения сориентирован в первую очередь на строительство жилья эконом-класса. Хотя с развитием транспортной инфраструктуры, с выходом на Вторую и Третью Продольные магистрали, строительством объектов общественного назначения его статус может существенно вырасти, учитывая в том числе его расположение в экологически чистой зоне. Да и мы со своей стороны постараемся, чтобы создаваемая нами среда была привлекательной, правда, насколько это позволят нам сделать заказчики. Не все еще до конца понимают, что качественная, продуманная архитектура делает объект конкурентоспособным, и на ней можно зарабатывать.

1 из 3

«Первой ласточкой» был так называемый квартал «Гвардейский». Заказчик выиграл в трех тендерах – по строительству жилья для военных, переселенцев из ветхого и аварийного фонда и жилья для детей-сирот. Процентов 75 квартир в этом квартале ушло именно по этим программам (оставшееся количество поступило в свободную продажу). Государство назначило цену в 29 тысяч рублей за квадратный метр. Следовательно, чтобы строительство стало рентабельным, себестоимость квадратного метра должна быть около 20 тысяч рублей. Поэтому мы обрезали все, что можно было обрезать, чтобы уложиться в предложенную стоимость, и о качестве архитектуры там говорить уже не приходилось. Убрали архитектурные элементы с балконов, балконы остались незастекленными и так далее. Но нам удалось опробовать очень, на мой взгляд, удачную градостроительную модель, которую мы постараемся транслировать на всю застройку. Мы спроектировали жилые группы таким образом, что весь транспорт полностью выведен из дворов без нарушения нормативных требований. Дворы огорожены. Люди приходят и видят: во дворе растет газон, посажены деревья, все это поливается, во дворе нет ни одной машины, на траве, на детских площадках спокойно играют дети. Жилец может оставить машину на парковке снаружи перед домом, отсюда же зайти в свой подъезд. Подъезд имеет второй выход во двор. Хотя за эти дополнительные шесть квадратных метров сквозного подъезда шли целые баталии с заказчиками и подрядчиками. Но без них эта модель не работает. Позже, побывав в Германии, я увидел, что у них этот прием давно используется. Это первое.

Второе – это цвет. У нас дома разноцветные, каждый двор имеет свою неповторимую комбинацию цветов, что придает ему индивидуальность. Цвет тоже пришлось долго отстаивать.

А в конечном итоге все это стало визитной карточкой «Родниковой долины», сделало ее привлекательной для покупателя. Я уже не говорю о хороших планировках квартир. Это само собой разумеется.

1 из 3

Во втором квартале, «Молодежном», уже получилось поработать и с архитектурой. Тот же цвет, те же сквозные подъезды, те же парковки снаружи перед домом, но при этом большие окна благородного коричневого цвета с низкими подоконниками, остекленные балконы с яркими цветными вставками, облицованные керамогранитом цокольные этажи с объектами обслуживания, развитые входные группы с облицовкой алюмокомпозитом. Более высокое качество строительства.

Надеюсь, нам удастся в остальных кварталах реализовать все задуманное, и город и горожане получат качественную среду для жизни.

ПО ТЕМЕ
Лайк
LIKE0
Смех
HAPPY0
Удивление
SURPRISED0
Гнев
ANGRY0
Печаль
SAD0
Увидели опечатку? Выделите фрагмент и нажмите Ctrl+Enter
ТОП 5
Рекомендуем