«Газовики в подъезд не заходили»: в суде Волгограда выслушали пострадавших при взрыве дома

Многочисленные журналисты зашли в небольшой по размерам зал заседаний вслед за прокурорами, следом пригласили всех потерпевших. Сегодня волгоградцы надеются на то, что заседание не будет таким долгим, как в прошлый раз.

— Мы же не долго будем? До двух сегодня?

— Можем и до трёх, главное, чтобы помогло.

Перед входом в зал между собой потерявшие имущество горожане говорили:

— Никто нас не слышит как будто. Никому мы не нужны.

Первым делом на суде сегодня будут слушать потерпевших. Процесс начинается с допроса пострадавшей Ирины Маловичко.

— У меня болела мама, лежачая была. Я приходила к ней каждый день, — рассказывает Ирина. — Я почувствовала запах газа около 11 часов утра. Маме стало плохо, сильно воняло газом. Я открыла дверь в подъезд, открыла окна. Но как только открыла дверь, я поняла свою ошибку. Из подъезда тянуло очень сильно.

Я не могла выбежать из дома, ведь дома мама и трехлетний внук. Пришла дочь моя на обед. Но остаться дома она не могла, нужно было вернуться на работу. Я слышала все это время, что за окном кто-то разговаривал, что приехали газовики и служба газовая.

Потерпевшая не может справиться с эмоциями, и ее слова тонут в рыданиях.

— Я подходила к дому и увидела окровавленных людей. Сорванные с петель двери, осколки, крики людей. Я побежала за внуком, за мужем. Они слышали хлопок, но не видели, что произошло. Когда я зашла в нашу квартиру, я увидела, что у нас горит свет и газ есть. Мы все выключили, схватили внука и побежали из дома.

Та часть дома, где была мама, обвалилась. Она полностью была разрушена.

Ирина Маловичко — дочь погибшей при взрыве 16 мая женщины. С матерью они жили в одном доме, но в разных квартирах. Прикованная к постели женщина спастись без эвакуации никак не могла самостоятельно.

В своих показаниях женщина говорит о том, что до того, как они смогли зайти в квартиру, где погибла их родственница, там успели побывать мародеры.

— В доме уцелел шкаф, в котором мама хранила свою пенсию, там лежал кошелёк. Я не обратила внимание, что он сохранился. Мы не смогли забрать ничего оттуда. После взрыва нас пустили в квартиру, и я нашла пустой кошелёк и квитанции пенсионные.

Адвокат Лексункина спрашивает, сильно ли пахло газом. Женщина отвечает:

— Вот вы включите духовку, откройте газ и засуньте туда голову. Вот так в квартире пахло.

В зал заседания входит опоздавшая потерпевшая Екатерина Елисеева, девушке разъясняют ее права.

Прокурор пытается выяснить, призывали ли сотрудники газовой службы жителей к эвакуации. Одна из пострадавших, Сайкина, говорит, что сама она с газовиками не пересекалась:

— Нам одна из соседок сказала, что газовики все локализуют на улице. В подъезд они не заходили, но дверь была открыта.

Суд приступает к допросу Екатерины Елисеевой — дочери Ирины Маловичко и внучке погибшей женщины.

— Я видела, что там какие-то работы вели, но не всматривалась. Домой спешила. Почувствовала ещё во дворе сильный запах газа. Я пообедала, отвела сына в первый подъезд к папе. Так как у нас квартиры в одном доме находятся. И вернулась на работу. После взрыва мне позвонил отец и сказал, что стекла вылетели. Через ещё пять минут он снова позвонил и сказал, что дом взорвался. Я сразу сорвалась с места и побежала домой. Подходя к дому, я увидела, что комнаты, где была бабушка, просто нет. Ее снесло.

Когда я пришла, я не понимала, почему все сидят на своих местах. Газом воняло очень сильно, я не понимала, как так может быть. Это ведь газ. Чиркнет спичка — и будет взрыв ведь. Двор наш выглядел обычно, ходили люди. Велись какие-то работы. Ничего необычного.

Прокурор уточняет:

— То есть сотрудники газовой службы не предпринимали каких-либо экстренных действий?

— Нет. Не предпринимали.

Екатерина говорит о стоимости утраченных вещей.

— Потеряла я в общей сложности около 60 тысяч рублей.

У девушки уточняют, как вели себя жители дома.

— Никто не паниковал.

Адвокат Лексункина спрашивает, чем занимались рабочие.

— Я не интересовалась, я видела, что они что-то делают. Во дворе очень воняло.

— Когда вы пришли домой, вам кто-то предлагал эвакуироваться?

— Нет.

В зале суда присутствует один из владельцев торгового павильона, где проводилась незаконная врезка, Юрий Бабаян. Мужчина слушает показания потерпевших, сидя рядом с клеткой, в которой находится его сын, Юраслав Бабаян. Оба мужчины выглядят очень удрученными.

Адвокаты уточняют вопросы, связанные с утерянным имуществом. Ирина Маловичко рассказывает, что даже не задумалась о своём имуществе в тот момент.

— Около 300 тысяч рублей лежало в шкафу. Я даже не заметила, что он целый. Когда смотрела сюжет про взрыв нашего дома по телевизору, увидела целый шкаф и сообразила, что деньги могли тоже уцелеть. Но мы нашли только пустой кошелёк да полотенчик, в который были завёрнуты деньги.

Прокурор поднимает свидетеля Кузнецова:

— Вы видели, что земля была вспучена?

— Не было никакого вспучивания. Я увидел, как газ выходит из земли. Марево такое, дрожание воздуха было. Ну что вы, не понимаете?

Кто-то из зала подсказывает:

— Как огонь горит, вот так было.