«Единственные, к кому нет претензий, — дети»: педагог из Волгограда рассказала, почему уволилась из школы

До конца летних каникул осталось меньше месяца, и уже скоро в школы вернутся ученики и учителя. Но если учеников в школах пока хватает, то дефицит педагогов в школах, гимназиях и лицеях Волгограда становится всё более острым. О том, с чем сталкиваются в учебных заведениях педагоги и почему они всё чаще решают уйти, рассказала учитель английского языка одной из школ Волгограда, для которой 1 сентября уже не будет означать начало уроков. Она ушла в летний отпуск с последующим увольнением и выходить из него обратно к доске больше не собирается.

Напомним, мы уже рассказывали, как в Волгограде пытаются ликвидировать нехватку педагогов, особенно по профильным предметам, в школах, лицеях и гимназиях. Но, судя по многочисленным объявлениям, учителей ищут на зарплату, сравнимую с заработком продавца в сетевом магазине: предлагаемая заработная плата колеблется от 15 то 26 тысяч рублей в месяц. При этом молодых учителей в школах всё меньше и меньше. Так, в прошлом году Волгоградстат с ссылкой на данные Министерства просвещения РФ публиковал статистику с процентным соотношением учителей по дисциплинам и педагогическому стажу.

— Более 59% учителей имеют педагогический стаж 20 и более лет, от 15 до 20 лет — 9,2%, от 10 до 15 лет — 9,5%, от 5 до 10 лет — 9,3%, до 5 лет — 12,5%, — говорилось в отчете чиновников.

Но чем вызван столь низкий процент молодых преподавателей относительно тех, кто провел в школе большую часть жизни? Об этом нам и рассказала учительница английского Дарья, написавшая в конце учебного года заявление на отпуск с последующим увольнением. Закончив вуз, она полтора года преподавала в техникуме, а затем — несколько лет в одной из крупных и известных школ Волгограда.

После вуза Дарья пришла работать в техникум, но выдержала лишь полтора года. Не потому, что не справлялась с предметом или учащимися. Причем, по словам Дарьи, проблем со студентами у нее не было.

— В техникуме поначалу было страшно работать, особенно со старшими курсами — некоторым ведь уже по 20 лет, всё-таки достаточно взрослые люди, — рассказывает Дарья. — Но из всех групп, у которых я вела, только одна особенно отличилась тем, что могла позволять себе какие-то недвусмысленные намеки или что-то в этом роде, несмотря на то, что я не давала никакого повода. Помогло простое игнорирование, и в итоге к концу года у меня со всеми были хорошие отношения, особенно со своей группой. Да, может, в каких-то моментах мне не хватало строгости — я это понимаю. Но мои студенты мне доверяли и сразу честно рассказывали о каких-то проблемах. Иногда от старших курсов проскальзывало неуважение из-за возраста, но чтобы кто-то намеренно пытался меня задеть — такого не было.

Но решение покинуть техникум и перевестись в школу было принято, когда Дарья узнала свое новое расписание. Загрузка для молодого преподавателя оказалась нереально велика.

— В новом учебном году мне дали очень большую нагрузку, а договориться на ее уменьшение я не смогла, — рассказывает Дарья. — Норма в год у преподавателя — 700 часов. У меня же было почти 1300, к тому же на меня повесили полностью всё заочное отделение. Это очень большая нагрузка при условии, что мне еще и на работу надо было добираться 1,5 часа. Конечно, когда я решила уходить, руководство заклеймило меня как предательницу. Было очень обидно. Мне тяжело далось это решение, но работать столько часов… я понимала, что просто выгорела до конца.

Оказавшись в школе, Дарья легко нашла общий язык с детьми.

— В школе я вела уроки в основном у малышей до 6 класса. Мне нравилось с ними работать, а им нравилась я, — улыбается Дарья. — Они всегда радовались и бежали обниматься, когда наступало время моего урока. Не знаю, насколько это правильно, но я никогда не одергивала их в такие моменты: обнимала в ответ, могла по голове погладить, ласково обращалась, старалась утешить, если они плакали, и никогда не кричала. Опять же — может, мне не хватало строгости. Это просто моя черта характера: я не умею «строить» людей. Я не ругалась на них сама, не позволяла ругаться им, не поддерживала травлю. Мне было неважно, какие оценки получает ребенок — если он старается, я буду его хвалить. Главным для меня было никого не обидеть.

Вмешательство в конфликты, по словам Дарьи, неизбежность в работе учителя.

— С явной травлей в школьных коллективах я не сталкивалась. Но дети бывают очень жестоки, особенно маленькие, — признается девушка. — Во втором классе у нас училась девочка с необычным поведением. Она разговаривала с куклой, обнимала меня активнее других. При этом часто пачкала одежду и была, если можно так выразиться, неряшкой. Другие дети говорили мне: «Она заразная, не трогайте ее, фу». И вот в такие моменты я старалась приструнить их, насколько могла. Если видела, что кого-то обижают, то становилась на сторону этого ребенка, даже если у самой были спорные мысли. Было, конечно, что дети дрались. Мы разнимали их с классной руководительницей. После этого целый урок один мальчик сидел плакал, а другой просто под нос бурчал всякие гадости. Ему я сделала несколько замечаний, и он перестал, а плакавшему дала влажные салфетки и отпустила в туалет, чтобы он там умылся и было время успокоиться. Я очень не люблю конфликты и всегда стараюсь их минимизировать. Пусть я не всегда могу решить их в корне. Но, по крайней мере, не хочу, чтобы на моих уроках кого-то обижали.

Дефицит учителей, особенно специализирующихся на определенных предметах, коснулся даже крупной школы, в которой преподавала Дарья.

— Учителей было недостаточно, поэтому при необходимости приходилось ставить на замену не предметников, — рассказывает Дарья. — Например, когда я болела, мои уроки проводили учителя начальных классов или музыки. Я присылала им материал на урок, но проблема в том, что английский — это не тот предмет, где можно просто прочитать и выучить. Нужно объяснение. Естественно, заменяющие педагоги по другим предметам не могут этого дать. Я, в свою очередь, также вела ИЗО и русский язык. Мне несложно, но это же совсем не моя специализация.

По словам Дарьи, недоумение по поводу подобных замен не раз высказывалось на родительских собраниях. Объяснения, что учителей не хватает, не считались уважительной причиной.

— На собраниях было очень неприятно выслушивать на тему «А почему у вас такое неравное разделение на две группы?», то есть почему в группе по английскому оказывается так много человек — иногда весь класс, иногда 25 учеников при норме в 10–15, — говорит Дарья. — Родители пытались высказать эти претензии мне, хотя я никак не могу на это повлиять. Я согласна с претензией, но ничего не могу с этим поделать, поэтому приходилось молча слушать.

Большое число учеников в классах при недостатке педагогов, по словам Дарьи, сказывалась и на успеваемости.

— Родители жалуются на то, что у ребенка нет никакого прогресса, что ребенок хронически не выполняет домашние задания, не усвоив занятия в школе, — рассказывает девушка. — Опять же, в группе 30 человек. Я не могу на уроке за 40 минут поработать с каждым. Поэтому стараюсь работать со всеми одновременно. Естественно, индивидуальная работа должна быть, но на каждом уроке провести ее со всеми просто невозможно. При этом они не выполняют домашнюю работу или делают ее с репетитором. Точнее, чаще всего получается, что репетитор делает домашнюю работу за них. У детей нет прогресса — вопросы возникают ко мне. Но я ничего не могу поделать в этой ситуации. Естественно, родители это списывают на мой возраст — их право. Я не согласна, но спорить не буду.

Не меньше удивляло и огорчало Дарью и желание руководства школы нагрузить учителей дополнительными занятиями, не относящимися к их прямым рабочим обязанностям.

— Обычно в учебных заведениях есть отдельные должности для определенных задач. Но не у нас в школе или в техникуме, где я работала, — рассказала Дарья. — Например, у нас в школе учительница танцев вела сайт и группу в социальной сети — это была ее вторая должность. А в техникуме нам присылали письма с распределением подобных задач на определенный промежуток времени. Провести онлайн-олимпиаду, подготовить стенд, куда-то съездить, написать статью, сделать презентацию. Всё это делится между преподавателями. И вот каждую неделю ты ждешь с замиранием сердца письма — что же ты будешь делать на этой неделе? Бывает, что и в свои выходные.

При этом, по словам девушки, дополнительные занятия в школе могли быть вообще не связаны с ее предметом.

— Мы участвовали в конкурсах по дисциплинам, которые вообще не связаны с нашими специальностями. Делали что-то для сайта, хотя изначально не имели нужного навыка, — рассказывает Дарья. — Умное делегирование обязанностей, с точки зрения руководства, — напрячь всех по чуть-чуть, чтобы не нужно было доплачивать. С нашей же стороны это было странно. Я, преподаватель по английскому, участвую в конкурсе по краеведению! При этом говорили: если ребенок не инициативен, сделайте всё за него, пусть просто на сцене постоит, рот пооткрывает. Я понимаю — престиж. По факту же это смешно — откровенное вливание времени и ресурсов в никуда.

Нежелание девушки брать на себя массу дополнительных обязанностей не замедлило сказаться на отношении руководства.

— Отношения с руководством в техникуме складывались лучше, чем в школе. Вероятно, причина была в том, что в техникуме я соглашалась на всё, что мне предлагали делать, даже если это не входило в мои обязанности, даже если мне приходилось тратить свои выходные и свои деньги на проведение каких-то мероприятий или на написание статей. Я на всё соглашалась и никогда не перечила, — рассказывает Дарья. — В школе же отношение ко мне изначально было не очень. Возможно, как раз из-за того, что я сразу сказала: классное руководство брать не буду, часов слишком много давать мне не надо. И оказалось, что тот, кто хочет работать столько, сколько положено по трудовому договору, как бы «нам не друг». Отношения с директором с самого начала тоже были не слишком теплые. К тому же в техникуме мне помогали как-то влиться в работу. В школе же нереально было к кому-то обратиться, никто не был готов помочь. Ни у кого нет ни времени, ни желания что-то объяснять — разбирайся во всём сама.

Зарплата, по словам Дарьи, также не могла быть предметом особой гордости и зависти окружающих.

— В техникуме за месяц я получала примерно 25 тысяч рублей. Это было в 2022 году, когда я уволилась. До этого за меньшую ставку было около 20 тысяч рублей, — рассказывает Дарья. — Если в год работаешь 700 часов, как положено при одной ставке, то только за это выходило 12,5 тысяч. Однако, конечно, доплачивали за переработки, заведование кабинетом, классное руководство. Со всем этим и большим количеством замен у меня за месяц выходило около 30 тысяч рублей.

Не разбогатела Дарья и за время работы в средней школе.

— В школе ставка тоже менялась: с 15 тысяч рублей мне повысили до 18 тысяч, когда я работала по пятидневке. Так как у меня было немного часов, к тому же ни классного руководства, ни собственного кабинета, выходило примерно 19 тысяч после вычета налогов, — говорит девушка — Под Новый год выдавали премию — чуть больше двух тысяч рублей. У моей коллеги до повышения ставки зарплата получалась примерно в 30 тысяч, но она работала с 8:00 почти до 17:30 каждый день, была учителем начальных классов и курировала продленку. После повышения ставки у нее выходило аж 35 тысяч.

Понимая, что больше не хочет возвращаться в школу, Дарья написала заявление об увольнении.

— Я не считаю, что сделала неправильный выбор профессии. Но я не готова вкладывать настолько много времени и сил. В начале работы меня не пугал такой труд, было даже очень интересно, несмотря на количество обязанностей. Да, в техникуме за дополнительные часы платили столько, сколько должны, но и оно того не стоило. Это просто невыносимо, — говорит Дарья. — Из школы ухожу потому, что всё-таки полностью исчерпала свой лимит. Пока буду набирать учеников для репетиторства, а на слишком далекое будущее загадывать не хочу. Я поняла, что больше не хочу работать в государственном образовательном учреждении. Ни в каком. Знаю, какие от такой работы есть плюсы — например, неплохая пенсия. Но это не мой главный приоритет при выборе работы. Я люблю детей, готова с ними работать, однако всё, что говорила моя бывшая классная руководительница, когда отговаривала меня идти работать в школу, в принципе, оказалось правдой. Работа эта действительно неблагодарная и низкооплачиваемая, но в которой присутствует постоянное моральное давление. Единственные, к кому у меня не было претензий, — дети.