Поделиться
Легендарная рок-группа «ДДТ» во главе с ее бессменным лидером Юрием Шевчуком начала гастрольный тур по стране с новой программой. Как поступить «Иначе»? Как идти вперед, не зацикливаясь на прошлом? Что ждет в будущем, и существует ли на земле рай? На эти и другие вопросы V1.ru ответил известный российский музыкант Юрий Шевчук.
– Вы неоднократно обещали «надрать спины» молодым и непутевым. Действительно ли вы так скептически относитесь к молодой музыкальной поросли?
– Почему скептически? У нас есть много хороших музыкантов, групп. В Питере их тысячи. Надрать я ничего и никому не собираюсь. Разве что положить в мозги пару ложек смысла. Это будет даже лучше, чем надрать. Для программы «Иначе», которая создавалась два года, мы возим весь продакшн, три трейлера аппаратуры, свет, звук, экраны. Все как в Москве, в Лондоне, в Питере. Качество очень серьезное. Наши песни, которые вы слышали до этого, «Осень» и так далее, они уже немножко из другой оперы. Сейчас у нас новая полуторачасовая программа серьезного концептуального рока.
– Это примерно то же самое, что было год назад в небольшом тысячном зале?
– Нет, ребят, это совершенно не то. Здесь 30-метровые экраны, мощный звук, 40 человек техников. Серьезный рок-концерт европейского качества. Такого в нашей стране, наверное, никто не делал, но мы попробовали, выбрав современную методику. Если кто помнит Pink Floyd – в эту сторону мы и пошли. Это целая история про молодого человека, там много актуального, много философских проблем.
– Некий накопленный годами музыкальный опыт или некое понимание современного мира, как тогда это было у Pink Floyd?
– Больше второе: понимание, разговор о современности, о том, что мы все живем в новом глобальном мире, в XXI веке. Сначала мы прощаемся с прошлым XX веком. Потом наш молодой человек начинает танцевать рэп по жизни, затем начинает мучиться, страдать, переживать, ищет смысл жизни, задает себе вопросы, как Гамлет XXI века. Он бегает с дубиной и бьет ненавистные ему гламурные витрины. Много всего. Знаете, я редко когда хвалюсь, но здесь действительно серьезная работа, очень современная. Я приглашаю всех умных, прежде всего всех умных. Дураков впрочем тоже, может что-то поймут.
А вообще, одна барышня спросила Льва Николаевича Толстого: «Что значит ваш роман «Война и мир»? Он говорит: «Мне легче его написать заново, чем вам объяснить, про что этот роман». Понимаете, программа «Иначе» – это дело двухлетней жизни группы «ДДТ». Я предлагаю действительно один раз ее посмотреть и, может быть, вкурить ее, как говорится у нас в России.
– В ваших последних песнях очень много современного звучания, вы ушли от классического рока, такого простого, понятного, дворового. Не хотите ли вернуться? Не слишком заумно получается?
– Что значит заумно, ребят? Но нельзя же петь только на одну тему, что ниже пояса. Нужно раздвигать музыку. Сколько можно делать одно и то же? Наша новая задача – раздвинуть рамки русского рока до какого-то мирового и европейского уровня. Например, за границей программу «Иначе» сравнивали с такими группами, как Muse. Это же приятно, когда в Лондоне журналисты говорят: «Ни фига себе русские дают!» За державу не обидно.
Нам ведь хочется, чтобы у нас автомобили были не хуже, чем немецкие. Самолеты не хуже, чем американские, а рок-музыка была круче, чем британская. Почему нет? Конечно, можно ничего не делать, просто приехать в клуб, сыграть, получить бабло и уехать дальше «жевать траву». А здесь было очень много работы, усилий. В «Иначе», прежде всего, вложена душа. Она очень искренняя. Посмотрите, послушайте, проверьте свой интеллект, менталитет. Для многих это сложно. Все привыкли, что рок-н-ролл – это брынь-бырнь, я тебя люблю, ты меня нет, и мы вместе, но никто не знает, в каком. Тут все по-другому. Искусство должно что-то делать, должно задевать края, нарушать границы.
– Говорят, что вы отказываетесь исполнять старые песни, это правда?
– Вы знаете, Бродский как-то сказал: «Человеку не важно, что он сделал вчера, важно то, над чем он работает сейчас». Это очень важно. Да, мы, конечно, играем «Осень» и другие песни, которые просят, но это уже по завершении программы. Сейчас я говорю о новом, о свежаке. Ну, давайте жить при Николае II, по инерции, ну что же вы так? Всегда нужно рваться куда-то вперед.
– А вы разве не возвращаетесь в прошлое?
– Я абсолютно лишен чувства ностальгии. Мне неинтересно. Я помню прошлое, я читаю и изучаю историю. Потому что тот, кто не знает истории, не знает будущего. Безусловно, сегодня и прошлое, и будущее здесь – это философия, но ностальгировать, сидеть в этой ботве прошлого, вспоминать, какими мы были рысаками. (Смеется.) Это не для меня. В этом «ДДТ» отличается от других групп, мы все время идем вперед.
– Как удается поддерживать дисциплину в коллективе?
– Никак, музыканты любят играть. Кстати, у нас группа в связи с новой программой несколько поменялась. У нас много молодых музыкантов. Вы знаете, если мы говорим о времени, о его актуальности, то молодежь чувствует время не так, как мы с вами. Мы, конечно, люди молодые, безусловно. Но молодежь – она и есть это новое время. Поэтому у нас барабанщику 22 года. Он гениальный барабанщик, очень серьезный. Парень, который с 15 лет играет любую музыку, владеет всеми инструментами. Басист Рома Невелев тоже молодой парень, у которого современный звук и музыка просто в крови. Новые люди приходят в связи с новыми задачами, как в театре. Актер, который играл гениально Короля Лира, не сможет сыграть Ромео. Нужна свежая кровь. Мы ни с кем не поругались, все прошло естественно, все старые музыканты сейчас играют в разных группах.
– Складывается впечатление, что коллективы с таким длительным успешным существованием не меняют состав, а у вас раз, и изменился. Для меня неожиданно, что у вас 22-летний барабанщик. Как это сказывается на творчестве?
– Я уже говорил, новые задачи – новые люди. Нам неинтересно играть 30 лет одно и то же. Это скучно и, на мой взгляд, даже пошловато. Творчество – это борьба со своими штампами. Те, кто десятилетиями играет одно и то же, говорят, что это их стиль. Фигня все это. Для меня это штампы, которые надо давить, от которых надо избавляться Да, 10 лет назад что-то получилось, но нельзя на этом жить всю жизнь. Нужно двигаться дальше. Вспомните Пикассо, был голубой период, розовый, кубизм, сюрреализм – все серьезные художники постоянно растут. Они все время раздвигают пространство и ищут другие способы выражения. Это интересно. Пикассо – один из моих любимых художников, который всегда был новатором, всегда что-то изобретал, изучал мир, открывал для себя и для людей новые формы. Это очень важно, иначе скучно жить. Мы, группа «ДДТ», начали играть не для того, чтобы уныло «чесать» и зарабатывать бабло. Нам интересно само творчество. Без творчества нет смысла в жизни вообще. Человек – это образ и подобие нашего творца. И творчеством мы достраиваем этот божий мир. Иногда мы его губим, иногда мы делаем из него помойку, а иногда мы его достраиваем достаточно красиво, хорошо и интересно. Это задача любого художника.
– Как у вас проходит творческий процесс?
– У меня был отпуск в сентябре. Я не поехал ни в Турцию, ни в Египет, я отправился в деревню в Лебедевку, на дачу, и написал шесть новых песен. Потом в начале октября показал их группе, просто под гитару. Что-то ребятам понравилось, что-то нет. Следующий альбом будет совершенно другой, не такой, как мы вам сейчас привезли.
– Значит вы не являетесь деспотом в коллективе и стараетесь обсуждать свои задумки?
Поделиться
– Какой я деспот? Ну как я могу про себя сказать, что я деспот? В чем я еще должен признаться? Что у меня деньги из Госдепа? (Смеется.) Знаете главный вопрос философии? Это как людям жить вместе? Спорят давно и до сих пор не могут решить. Вместе мы никак не можем выжить. Иногда мы дополняем друг друга, иногда ненавидим, иногда мешаем. Коллектив – это маленькая страна, каждый – отдельная личность. Если ты уважаешь каждую личность, ее внутреннюю свободу, то у вас в коллективе все в порядке. А если ты считаешь себя пупом земли, звездой, ненавижу дурацкое голливудское это слово. Когда ты чувствуешь себя равным, в твоей голове, может быть, рождается больше. Но это не потому, что ты великий или замечательный, ты просто другой. Ты генерируешь какие-то идеи, но ребята берут гитары, на которых они играют в тысячу раз лучше чем я, и добавляют сюда музыку. Они на эти кости наращивают мясо, кожу, накачивают все это ботоксом, и получается офигенная статуя.
– Вы так презрительно сказали слово ботокс, но ведь это тоже наша современность...
– Понимаете, есть мода, а есть современность – это абсолютно разные вещи. Мода – это нечто сиюминутное, сегодня ботокс, завтра короткая юбка, послезавтра будут пересаживать волосы на груди. (Смеется.) Я не знаю, какая мода будет. А современность – это болевые проблемы этого времени, главные проблемы, глубокие, философские, человеческие. Так что мода, ботекс и современность искусства – это разные вещи. Мода – это хорошо. Она помогает жить, она украшает жизнь, как елочные игрушки в Новый год. А проблемы современности – это искусство.
– Бог наделяет людей разными дарами и, мне кажется, ваш дар – более остро, чем другие, видеть несовершенство этого мира. Как вы считаете, это дар или проклятье?
– Не соглашусь с вами, я совершенство чувствую не менее остро. Сегодня мы ехали на автобусе из Астрахани. Дорога, очень мало машин, пустынная степь. Я спросил своих парней, а кто бы здесь смог жить просто один? Тема Мамай сказал: «Я бы смог». Рома сказал, что больше город любит. Город – это же нечто сиюминутное. Это секундная стрелка, а степь – это вечность, с татаро-монгольскими нашествиями, это история. Это совершенство, созданное творцом. И мне кажется, я такие вещи чувствую, чувствую этот масштаб, пространство. Россия не история, Россия – география. Там, где человек живет, такой он и получается в результате. Поэтому мне важно, чтобы наша страна была какая-то светлая, красивая, без куч с мусором, без злобы, без ненависти, без этих канав, вырытых непонятно для чего, без ям, чтобы остались степи, горы, моря и люди, которые это все просто любят.
– В реальности существует такая страна-пример, на которую можно было бы равняться? Допустим, надо ли ориентироваться на Новую Зеландию?
– Нет. Вы знаете, везде есть проблемы, везде хорошо, где нас нет. Почему мы живем в России? Мы хотим здесь жить, мы хотим, чтобы здесь было красиво, благородно.
– Может, не существует этой страны-совершенства?
– Совершенства? Знаете, рая на земле никогда не было и быть не может. Проблемы всегда были и будут. Я хочу вам сказать, что если рай есть, то он там, где нет человека. Поэтому я бы, наверное, иногда жил в степи. Поэтому очень важно быть на природе, потому что природа и есть совершенство. Посмотрите на наши города – это что совершенство? Есть хорошая фраза «цивилизация – это искусство выживания в городе», а в лесу хорошо.
– В каждом городе есть свои ощущения: в Севастополе, например, испытываешь гордость за Россию, в Санкт-Петербурге – ощущение какой-то трагической печали, Элиста – ощущение доброты. Когда вы приезжаете в Волгоград, какое чувство у вас возникает?
– Волгоград для меня город воинской славы. Я помню, мы делали бесплатный концерт в честь погибших в 1943 году. Почти весь город был. Этот концерт остался в моем сердце.
– Помнится, вы обещали еще программу, круче программы «Иначе».
– Ну насчет круче, я не знаю. В эту программу мы положили очень много сил. Другая будет легче. Еще один такой масштабный проект мы даже финансово не осилим. А программу «Иначе» доиграем этой осенью, весной, еще где-то в Европе выступим, и все, заканчиваем. Потому что, ребят, отбиваемся на билетах, очень тяжело.
– Один из моих приятелей как-то был в Москве и рассказал, что шел по улице и вдруг увидел вас. Он долго думал, подойти или нет. Потом все-таки подошел, сфотографировался с вами и был счастлив. А как вы себя чувствуете с другой стороны?
– Передайте ему, я тоже был счастлив. (Смеется.) Недавно случай был, когда мы покупали дыни у калмыков. Захожу в шалашик, вдоль дороги, и мне продавщица, калмычка, говорит: «О, Леонид Ярмольник!» Я с ней и сфотографировался как Ярмольник. Нормально. Всякое бывает. Ну хорошо хоть не Филипп Киркоров.
– Кого сегодня слушаете, кого читаете, смотрите, что понравилось в последний раз из этих интеллектуальных удовольствий?
– Только что читал Тургенева «Накануне», ну и «Метафизику» Иосифа Бродского. Очень хорошая, но сложная книга. А вообще у меня постоянно с собой пять-шесть книг. Советую почитать книгу «История православия» о христианской философии. Сейчас тема христианства очень актуальна. Многие христианство, православие воспринимают как политическую партию. На самом деле, давайте не будем забывать, что христианство – это любовь, а не поиск бесконечных врагов. Сегодня некоторые отцы церкви немножко заблудились. Недавно прочел «Кочерга Витгенштейна» – это был главный философский спор 20 века между Поппером и Витгенштейном. В целом, меня интересует философия, богословие, теософия, история, экономика. Советую почитать Фрэнсиса Фукуяму, у него последняя книжка по экономике очень хорошая.
Что касается послушать, долго ждал альбома Parkers. А вообще нравится Britpop, Arctic Monkeys, нравится много разных групп. В общем, есть что послушать. Посмотреть можно все наши современные фильмы. Кстати, недавно мы сняли новый клип с Чулпан Халматовой на одну из песен альбома «Иначе». Запоздало немножко, но скоро выйдет.
– С Боно было круто год назад, какое ощущение осталось от совместного выступления?
– Хорошие ребята без звездизма. Мне вообще нравится, когда люди сохраняют в себе юношество. Осталось хорошее рок-н-ролльное чувство. Тогда перед концертом мы просто болтали, пили кофе, и за 20 минут до выступления Боно мне предложил, а давай, говорит, споем. Я говорю, давай. Это было за 20 минут до концерта. Я хотел предложить Высоцкого спеть, но спели то, что все знают – Боба Дилана. Мы тут же ее перевели на русский язык. Я же не буду петь по-английски. Спели хорошо, без репетиции, без ничего. Очень простые ребята, я порадовался их легкости. До этого Боно послушал несколько наших альбомов. Мы говорили с ним о нашей музыке. Ему понравился «Пропавший без вести», наш предыдущий альбом, понравились наши эксперименты с народной музыкой, с фольклором. Для англичан это как раз свежак. Если есть в музыке фольклор, какие-то этнические корни – для Запада это интересно, это работает там. Это я говорю молодым музыкантам, которые хотят что-то сделать. Не обязательно петь по-английски, главное, чтобы музыка была своя.
– Год назад вы завели год личную страницу «ВКонтакте», что она для вас, способ общения или выражения своих мыслей?
– Я посчитал, что это нужно, потому что нас везде вырезали. А общаться со своими друзьями, с единомышленниками как-то надо. Есть и обратный резонанс. Бывают пишут дебилы, но умных больше – это меня радует. Дебилов, на самом деле, мало. В блогах сидят и ругаются одни и те же. Главное, что они тебе в глаза не смотрят. Это трусливые люди, которые сидят в норках. Я к ним отношусь совершенно спокойно, у меня злобы нет и, слава богу.
– Вы часто поете о свободе, что она означает на самом деле?
– В новом альбоме «Иначе» у нас есть песня «Свобода». Ее главный герой проходит через семь этапов и приходит к внутренней свободе. Как сказал хороший философ Жан Поль Сартр: «Человек осужден быть свободным». Свобода, любовь, истина – все вместе. Истина не может быть без поисков свободы, свобода не может быть без истины, без правды, без честности. Это все взаимосвязано, ребята. Нельзя ничего расчленять. Свобода – это глубокое, внутреннее ощущение личности, независимого человека со своим мнением. Задавайте себе вопросы, отвечайте на них сами, и вы освободитесь от многих штампов, от многих чудовищных вещей. И, возможно, вы полюбите кого-то как свободный человек. Потому что любовь – это тоже колоссальная свобода.
