Поделиться
Не так давно члены экспедиции музея-заповедника «Сталинградская битва» вернулась из Приэльбрусья, где на перевале Донгуз-Орун занимались извлечением из-под снега орудий времен Великой Отечественной войны. О том, что за орудия были обнаружены, в каких погодных условиях пришлось работать и с какими бюрократическими препонами столкнуться, V1.ru рассказал директор ФГУК «Историко-мемориальный музей-заповедник "Сталинградская битва"» Алексей Васин.
– Алексей Викторович, насколько удачной оказалась поездка, что удалось добыть в этой нелегкой экспедиции и где сейчас находятся будущие музейные экспонаты?
– Сразу скажу, что эта экспедиция является проектом исключительно Российского военно-исторического общества. Это было их пожелание, чтобы именно мы взяли такую работу на себя. Об орудиях стало известно в сентябре прошлого года. Я, например, узнал это из СМИ, где сообщали, что в Приэльбрусье сошли ледники и оголились орудия.
Поделиться
Изначально местные поисковики предположили, что это орудия вермахта. Проверить это не представлялось возможным, потому что после сентября там наверху выпадает снег, который достаточно долго потом лежит. Даже сейчас мы большую часть орудий не смогли снять. Таяние ледников оказалось более медленным, чем это предполагалось. С другой стороны, тянуть уже не было возможности. Чтобы провести эту экспедицию, прошла масса согласований между министерствами, Министерством чрезвычайных ситуаций, которому, кстати, особая благодарность. Они выделили и вертолет, и спасателей, которые выполняли основную часть нагрузки на высоте. В результате нам удалось найти 45-миллиметровые орудия и миномет. Пока они находятся в военкомате Кабардино-Балкарской Республики. Возникли некоторые юридические сложности с тем, чтобы привезти их сюда.
– С какими именно сложностями волгоградской экспедиции пришлось столкнуться?
Поделиться
– Несмотря на то, что у всех нас было желание самим копать, существуют серьезные ограничения. Во-первых, это пограничная зона. Во-вторых, необходимы серьезные допуски по работе с вертолетами, особенно на высоте. Дело в том, что там в горах таится много опасностей, которые могут быть просто губительны для неподготовленных людей. В этом смысле наши партнеры справились блестяще. К сожалению, из-за погодных условий исследования были замедлены. Там постоянно шли дожди с градом, особенно на высоте двух тысяч метров, где приходилось работать. Из-за погоды нам пришлось несколько дней пропустить. В итоге сделать всю необходимую работу не удалось. Горы оставили нам еще много загадок, которые придется со временем разгадать. Скорее всего, мы снова туда поедем, но когда, неизвестно. Главная проблема – это погода. Может получиться, что в этот год такого таяния, которое необходимо, и не произойдет. В противном случае это будут очень сложные, долгие, затратные мероприятия без очевидного положительного результата. Нам еще раз не хотелось бы недовыполнить цели и задачи.
– Вы сказали, что были еще и юридические сложности, в чем они заключались?
– Дело в том, что по ходу нашей экспедиции мы столкнулись с прекрасной поддержкой местного населения, которое прекрасно понимает, насколько наша работа необходима. В то же время мы увидели большую неподготовленность, например, местных властей. Видимо, такие работы и проекты у них крайне редки, а может и вообще никогда не проводились. По крайней мере так официально, со всеми сопутствующими юридическими процедурами. Мы оказались на грани конфликта с местными властями. У них появились на нас какие-то необоснованные обиды. Может быть, поэтому до сих пор эти орудия находятся на территории республики. Но больше всего проблем у нас возникало с правоохранителями, которые отнеслись к нам, наверное, как к каким-то черным копателям. Мы попутно разрешали возникающие вопросы, но работе это мешало очень сильно. Нам постоянно придумывались какие-то искусственные «рогатки».
Поделиться
Например, как только мы приехали, тут же были привлечены местные силовики. Мы постоянно предъявляли документы, нам постоянно приходилось убеждать, что мы не черные копатели. И это все с учетом того, что это проект общественно-государственной структуры. Хочется верить, что это просто неопытность. Получилось, что на уровне местной власти вертикаль не работает. Ведь согласование на проведение этой экспедиции имеет министр культуры РФ и, насколько мне известно, глава Кабардино-Балкарии. Все препоны в наш адрес вызвали у нас серьезные разочарования и обиду. Хотя когда мы ехали в экспедицию, то рассчитывали на добросердечную обстановку. Нами были привезены гильзы с землей Мамаева кургана, наградные документы воевавших за Сталинград и награжденных уроженцев республики. Мы хотели вручить все это в торжественной обстановке, провести встречу с молодежью, учитывая, что там непростая криминогенная обстановка, хотели провести работы с местным музеем Обороны Кавказа, который находится просто в ужасающем состоянии. Нам, конечно, хотелось эту работу как-то оживить. В этом проекте и закладывался такой замысел. Но вместо всего этого нам приходилось урегулировать разные надуманные нюансы.
Конечно, обидно. Битва за Кавказ – это серьезное и очень важное событие в истории Великой Отечественной войны. Она не очень известна даже в стране, а уж в мире тем более. В идеале, чтобы продвигать эти знания, было бы замечательно, если бы обнаруженные экспонаты заняли свое место и в местных, и в известных мировых музеях. Будем делать выводы, будем более тщательно работать. Нелепо было бы из-за одного проекта, из-за поведения отдельных чиновников губить такое замечательное дело.
Поделиться
– Все-таки вам удалось провести работу с местным населением? В чем она заключалась?
– Многие местные жители, старшее население по-крайней мере, рассказывали нам о малоизвестных отдельных событиях, которые происходили на Кавказе. Эти люди считали, что таким образом они смогут помочь своей малой родине, а также своему музею. Очень важно передать историю этих мест подрастающему поколению. У жителей кавказских республик есть своя, справедливая обида, из-за того, что мир не знает о многих их подвигах. Проект был рассчитан в том числе и на психологическую реабилитацию многих таких моментов. У нас было желание помочь. Население это понимало, власть – нет.
– Планируете ли в музее-панораме «Сталинградская битва» выставить найденные экспонаты?
– Изначально планировалось одно из орудий оставить у нас. Хотя некоторое возникшее возмущение я тоже могу понять. Но дело в том, что самый перспективный там музей, с точки зрения посещаемости, на мой взгляд, это все-таки музей Обороны Кавказа, который находится на станции канатной дороги, на склоне. Но в том виде, в котором он сейчас, это насмешка над памятью защитников. Никто сегодня не гордится его состоянием. Более того, я помню этот музей еще школьником. С тех пор ничего не изменилось. А учитывая, что подходит дата 70-летия битвы за Кавказ, состояние музея крайне возмутительное. Хотя опять же, с точки зрения на перспективу, это наиболее приемлемая площадка.
Вообще, когда возник вопрос, кому достанутся экспонаты, нашлось сразу очень много желающих. Например, музей силовиков. Но надо понимать, что эти орудия должны работать на историю, а не на тщеславие какого-то одного отдельного начальника. Сами понимаете, сколько людей посещают музей Сталинградской битвы и сколько гостей у музея прокуратуры Эльбрусского района. Конечно, если бы эти экспонаты экспонировались у нас, они стали бы частью экскурсии. На мой взгляд, это было бы намного более правильным, нежели чем тешить чье-то личное тщеславие.
Поделиться
Для начала надо, чтобы экспонаты хотя бы еще доехали сюда для реставрации. А там сами республиканские власти еще никак не могут разобраться, что же делать и как себя вести в этой ситуации. Мы планируем передать их обратно к 70-летию битвы за Кавказ. Самая главная задача выполнена. Мы их достали. Мы взяли на себя то, что годы не могли сделать местные власти. Пожалуйста, если хотят, они могут сами отреставрировать орудия и поставить у себя в музее. Мы будем рады, если они нас пригласят на презентацию этих экспонатов.
А вообще, поймите правильно. У нас такие орудия уже есть. В ближайшее время их недостатка не предвидится. Нам есть над чем работать в Волгоградской области. Мы выступали ни как волгоградский музей, мы выступали как некие волонтеры российского военно-исторического общества. Поэтому окончательное решение по этому поводу должно принимать военно-историческое общество. Мы, конечно, просили и вправе были просить взять себе один из экспонатов. Мне как выросшему в тех краях было бы особенно важно видеть, что у нас экспонируется орудие из тех мест, что оно с определенной тяжелой горной историей. Но нам еще предстоят переговоры по этому поводу, и их результат я предугадать не берусь.
