«Не думала, что это случится именно со мной»: истории волгоградок, распространявших наркотики

В Волгограде объявления о «выгодной работе курьером» попадаются на каждом шагу — на стенах, в соцсетях и мессенджерах, на заборах и в объявлениях, налепленных у подъездов. Молодежи сулят бешеные заработки за игру во «взять и хорошо спрятать». Но вся профессиональная карьера таких работников заканчивается, едва начавшись. Корреспондент V1.ru отправился в колонию общего режима № 28 в город Ленинск, чтобы поговорить с теми, кто искал легких денег, но сломал себе судьбу.

— Нужны были деньги. Мои родители в разводе. Папа ушел, когда мне было 10 лет. Мама работает поваром, у нее зарплата 20 тысяч рублей. Этих средств нам на двоих не хватало. До этого полгода не могла устроиться на работу. Нашла как-то на сайте бесплатных объявлений работу. Мне рассказали, что я должна была делать, и я на свой страх и риск согласилась. Подумала — хорошие, лёгкие деньги и напрягаться особо не надо. Делала так называемые «закладки». Всего неделю длилась моя преступная деятельность. И всё — я уже здесь.

— Даже не успела задуматься, как долго буду продолжать это делать. Поймали за считаные дни. Никто из моих знакомых не знал, чем я занимаюсь. Мама не могла поверить, когда узнала об этом. Я же для нас обеих старалась. Вообще я не привыкла у нее денег просить. С 14 лет работаю. В рекламном агентстве потрудиться успела, продавцом в магазине была, на аттракционах подрабатывала. Так получилось, что я училась на ландшафтного дизайнера, но меня отчислили. Потом шесть месяцев работу искала. Для меня это слишком длительный перерыв. Распространять «спайс» и «соль» стала уже от отчаяния. Сама не употребляла. Ну а теперь я трудоустроилась в швейный цех при колонии. Освоила петельную машину. Никогда раньше с этим не сталкивалась, но все новое мне интересно.

— Здесь мне сложно строить какие-либо планы на будущее. Уверена лишь в том, что буду в эйфории, когда через три с половиной года окажусь на свободе. Очень радуюсь, когда мама меня навещает. Раз в два месяца она приезжает на трое суток. Я прошу ее не афишировать, где я нахожусь. Для моих знакомых я на заработки уехала. Так получилось, что близкие друзья и подруги сейчас то в Москве, то в Краснодаре. Здесь, разумеется общаемся с девчатами. Я легко нахожу общий язык с людьми и не конфликтна, но стараюсь держаться на расстоянии. Колония — не то место, где нужно искать друзей.

— Сейчас я понимаю, что я допустила очень глупую ошибку. Такого больше никогда не повторю. В свои 20 лет повелась на легкий заработок, думая, что это сойдет мне с рук. На свободе я хочу продолжить учёбу и совмещать ее с работой. Возможно, поступлю на заочное отделение.

— Мечтаю попасть на море. За всю жизнь я там так и ни разу не была. Да я за пределами Волгоградской области вообще нигде не была, за исключением Пензы. Я очень по свободе соскучилась. Во мне словно дух путешественницы проснулся. Еще я очень хочу побывать в горах.

— Работала с мамой в салоне красоты. С деньгами проблем не испытывала. Я из благополучной семьи. С детства жила в любви и заботе. Трудилась, воспитывала дочь, но года три употребляла наркотики.

— Было предчувствие, что могут поймать, но надеялось, что минует. Всё произошло в один момент. Решились с моим мужем на аферу. В итоге обоих задержали и отправили на зону. Он не знает, где я, я не знаю, где он, да и знать уже не хочу. С этим человеком я больше не хочу иметь ничего общего.

— С прошлым уже покончено. Это железно. До того, как оказалась здесь, особо не задумывалась о последствиях. Кололась каждый день, делая это осознанно, но не знала, когда остановлюсь. К той жизни я возвращаться не хочу, и даже нет ни малейшего желания. Сейчас у меня довольно амбициозные планы на будущее. В колонии я работаю на швейном производстве. Трудимся каждый день с 9 до 18. Мне с самого начала были очень интересны эти станки и до сих пор нравится. Как выйду на свободу, хочу связать свою профессию с шитьем. По найму работать не буду. Это будет свой бизнес. Маму директором сделаю, у нее опыт управленца есть.

— Дочь не знает, что я в тюрьме. Попросила родных говорить ей, что мама учится и работает в другом городе. Это на самом деле так. Здесь я много чему научилась, и работы хватает. С родителями связь поддерживаем. Они у меня уже пожилые, из Москвы сюда не приезжают, но созваниваемся регулярно. Первое время у них, конечно, был шок. Но со временем они смирились. Сейчас общаемся отлично, они даже к моим советам прислушиваются. У меня есть брат, который старше меня на два года. Он до сих пор не может меня простить. Увы, с ним мы контакт не поддерживаем. Ну ничего, думаю, время лечит. Пусть косвенно, но я участвую в воспитании дочери. Ей уже 10 лет, учится хорошо. Она рассказывает, как ходит на концерты, посещает выставки, а я делюсь своими успехами. К моим словам она прислушивается. Мы обе талантливые и в какой-то степени даже соревнуемся, у кого сколько грамот. У нее школа и спортивные секции, а у меня — цирковое искусство и выступления. К нам каждую неделю тренер приезжает. Моё направление — акробатика.

— Вы не думайте, что у нас «день сурка». Даже дочери говорю, что мама живет, как в детском пионерском лагере, только видеться с ней пока невозможно. Я выкладываюсь по полной программе, словно завтра мне домой уезжать. Здесь большинство таких целеустремлённых. Более того, я приобрела людей, с которыми есть желание общаться и на свободе.

— До того, как здесь оказалась, многого не замечала. Произошло сильное переосмысление, которое просто словами не передать. Сейчас понимаю, что нужно ценить каждый день на свободе. Прежде, чем что-то сделать, нужно хорошо подумать, быть более сдержанной, и вообще идти по жизни осторожнее. То, что со мной случилось, я воспринимаю как урок, и выйдя отсюда, не скажу, что останусь с клеймом зечки. А это мнение, что «зона не отпускает» — миф. Я мечтаю восполнить тот пробел в своей жизни, максимально дать любовь и ласку своей дочери и жить полноценной жизнью.

— Так получилось, что моего мужа посадили в тюрьму. Я ездила к нему на свидания до тех пор, пока не сделала попытку подбросить ему анашу. Делала это не по своей воле. Но знала, что шла на преступление. До этого были долгие уговоры, и в итоге я согласилась. Теперь он на свободе, а я наоборот. Ему за это ничего не было, а мне дали восемь лет. Не знаю, где сейчас мой муж, и знать не хочу. Он ко мне ни разу не приходил. Для этого нужно иметь либо чрезмерное хамство, либо большую смелость. Я его уже простила, иначе нельзя. В противном случае обида съест тебя изнутри. Четыре года уже позади, надеюсь, что выйду на два года раньше по условно-досрочному освобождению.

— Очень скучаю по своей семье. Они были ошарашены, узнав, что мне вынесли приговор. Для них это горе. Мама быстрее с этим свыклась и то до конца не отошла, а папа ко мне только через год первый раз приехал. У меня дочка 12-летняя растёт. Она знает, где находится мама, но не считает меня преступницей. Даже в ее возрасте она к этому относится так, будто я попала в беду. Она экономит деньги на завтраках, а потом мне на телефон их положит. Я вообще ни от кого не скрываю и не стыжусь, что нахожусь в колонии. Каждый по жизни оступается и совершает ошибки. Я — не исключение. Единственное, за что переживаю, — реакция дочкиных одноклассниц и их родителей. Обычно мамы и папы настороженно реагируют. Говорят детям: «Ты с этой девочкой не дружи, она тебя плохому научит». Да и сами дети могут этим мою дочь дразнить. Были мысли в другую школу дочь оформить. Потом решила, что незачем. Она ходит в ту же школу, куда я ходила. Там еще работает педагог, которая меня учила. Она сказала: «Всё в порядке, в случае чего мы твоего ребёнка защитим».

— Три дня назад меня перевели в колонию-поселение. Я к курочкам ходила! Не представляете, как это здорово. Одна при мне яйцо снесла. Я его в руки взяла, а оно теплое. Для меня, городской девушки, это в диковинку. Первый раз за четыре года я пожарила картошку. Оказывается, руки до сих пор помнят. Теперь с родными можно чаще видеться. Они — единственное, за что я в жизни держусь. Ничего так сильно не хочется, как быть рядом с ними. С мамой душевно общаемся, но бывает, что в конце свидания говорит: «Дочка, не могу поверить, что я сейчас уйду, а ты останешься».

— У меня была работа, дом, выходные. На свободе я работала продавцом детской одежды, на горчичном заводе. Здесь такой же полноценный рабочий день в швейном цехе. Шьем все: от нижнего белья до пуховиков. После работы посещаем клуб. Я в актерской труппе состою. Кстати, здесь я смогла открыть свои таланты. Абсолютно разные роли играю. Могу принцессу, могу мужчину. Мы не в пещерных условиях живем. Телевизор смотрим, душ каждый день принимаем, косметикой пользуемся. Здесь разве что забор давит и сны редко снятся. Когда ложусь спать, то часто через космос спокойной ночи своим желаю.

— Не повторяйте моих ошибок. Сейчас я понимаю, что пребывание здесь — это лишь отрезок жизни, который нужно провести достойно. Но как бы мне хотелось, чтобы этого никогда не случилось. Надеюсь, что это послужит примером для остальных девушек. От жизни я не прошу и не жду чего-то глобального. На карьере не зацикливаюсь. Хотела бы устроиться в агентство праздников. Но больше всего я мечтаю вернуться в семью.