Суд над убийцей двух волжанок отложили из-за доставщика пиццы

Суд над обвиняемым в жестоком убийстве и последующем расчленении двух волжанок перенесли из-за официанток, таксиста, доставщика пиццы и сестры Александра Масленникова, которые не пришли на заседание.

Гражданские мужья зверски убитых девушек ходят по коридору, предвкушая встречу с Александром Масленниковым.

— Ребята, не провоцируйте. Поверьте, у него прав больше, чем у нас всех, — судебные приставы пытаются сбавить градус напряжения.

В плотном окружении конвоя в коридоре появляется подсудимый. Не пряча лица от камер, Александр Масленников успевает пригласить всех в СИЗО.

— Плюнуть бы тебе прямо в морду, — бросают в след родные и знакомые погибших девушек.

— В последний раз я видела дочь 12 октября. Утром она ушла на работу — Оля была старшим продавцом в ВолгаМолле. Вечером она вернулась, а меня дома не было, — придвигаясь к микрофону, рассказывает Наталья Шапошникова. — Она позвонила мне и сказала, что уедет и вернется попозже. 13 октября мы весь день не могли до нее дозвониться. Вообще Оля жила со своим гражданским мужем Павлом. Но в эти дни они делали ремонт в комнате, поэтому она ночевала у нас.

Александр Масленников внимательно рассматривает всех журналистов и не прячет глаза, встречаясь взглядами с мамами погибших. Родственники убитых и расчлененных девушек уверены, что сегодня подсудимый выглядит намного удрученнее — на прошлом заседании он бросал непринужденные улыбки и чувствовал себя раскованнее.

— Когда я видела Олю в последний раз, на ней были золотые украшения: серьги, цепочка, крестик, браслет и часы. Это подарки от брата — ко дню рождению он заказывал их у ювелира. Вот только сережки вручили родители гражданского мужа, — чуть тише произносит Наталья Шапошникова. — Все вещи стоили больше 100 тысяч рублей.

Мама убитой Дарьи Лабутиной просит судью отвечать с места — женщина пришла на заседание со сломанной ногой и парой костылей.

— Дочь была инвалидом третьей группы и получала пенсию на почте. Там-то мы с ней в последний раз и виделись. В обед 10 октября, — вспоминает Светлана Лабутина. — Даша была с черной сумочкой. Не знаю, был ли у нее с собой кошелек, не знаю, какой телефон.

Александр Масленников слушает рассказы матерей, наклонив голову и нетерпеливо перебирая пальцами. В редкие моменты подсудимый поднимает глаза и, быстро окинув взглядом всех присутствующих, останавливается на том, кто смотрит на него в упор.

— Я встречалась с Александром Масленниковым в четверг, 12 октября, — уточняет свидетель Гайназ Акопян. — Я сдавала квартиру на бульваре Профсоюзов, а он приехал часам к 6 и взял ключи. Сначала арендовал на сутки, а потом позвонил и продлил еще на одни. После того, как я забрала у него деньги, прошлась по комнате и не заметила ничего подозрительного. Только потом обратила внимание, что на балконе и на кухне у меня исчезли натянутые веревки. Такое ощущение, что их опалили спичкой или зажигалкой. Что следователи забрали из квартиры, не помню. Ножи точно. Все было как в тумане. Кстати, на следующий день после выезда Масленникова в моей однушке останавливался еще один квартирант.

Выслушав рассказ волжанки, сдавшей квартиру Александру Масленникову, прокурор просит отложить судебное заседание и в следующий раз в принудительном порядке привести свидетелей.

— Заметили, какой он сегодня грустный? — выйдя из зала, обсуждают родственники зверски убитых девушек. — А адвокат-то от него так и не отходит. Все шепчутся, шепчутся.

Появившийся в коридоре Александр Масленников отвлекает волжан от всех разговоров. Прежде без стеснения разглядывавший родственников, теперь он прикрывает лицо розовой папкой.

— Тебя бы так расчленить, как ты девчонок, — ругаются вслед Масленникову.

— Я его спросила, не снятся ли ему девочки. А он просто отвернулся от меня, — продолжают родные и близкие волжанок.

— А я жду момента, когда задам ему всего лишь один вопрос, — вытирая слезы, повторяет мама Ольги Шапошниковой. — За что?