Волгоград задает стандарты враждебности: Антон Вальковский о городе-герое, ставшем городом-вокзалом

Сможет ли Волгоград стать гостеприимным домом или останется образцом милитаризированной вражды? И возможно ли это, если даже горожане воспринимают его лишь вокзалом на пути в светлое будущее в другом месте? Свою точку зрения на прошедший ЧМ-2018 и открывавшиеся перед Волгоградом возможности высказал в авторской колонке на V1.ru куратор международного паблик арт-проекта, исследователь современного искусства Антон Вальковский.

Чемпионат мира по футболу с его высокими стандартами гостеприимства и значительными инфраструктурными изменениями ставит перед городом новые вызовы. Но потребность в технологиях гостеприимства в регионе всегда стояла особенно остро, делая гостеприимство одной из характерных черт территории.

Волгоград — один из самых полиэтнических и поликонфессиональных городов в России — стал домом для многих поколений переселенцев: начиная с казаков, основавших крепость на другом берегу Волги, и немцев-гернгуттеров, создавших собственную идеальную — и во многом утопическую — модель сообщества в Старой Сарепте.

После Великой Отечественной войны город воссоздавался заново населением, прибывавшим из различных уголков и республик Советского Союза. Активные миграционные процессы продолжаются и в последние 40 лет: на территорию страны возвращаются репатрианты, некогда депортированные на территорию Казахстана; беженцы из Луганска и Донецка; выходцы из Средней Азии, Северного Кавказа и Закавказья. Все они также нуждаются в технологиях гостеприимства, как и гости чемпионата мира, но они обладают и своими — традиционными — обычаями радушия: говорим ли мы о дагестанской традиции куначества или о высокой культуре гостеприимства в Осетии, где один из центральных небожителей — Уастырджи, — за которого произносится центральный тост в рамках традиционного осетинского застолья — является покровителем путников.

Волгоград — это город с удивительной экономикой памяти. Люди, десятки лет живущие здесь, иногда даже не в одном поколении, по-прежнему не идентифицируют себя с территорией. Думают, что «они здесь ненадолго», планируют переехать, продолжить свой путь в поисках финальной точки своего назначения. С отсутствием идентификации с территорией связано и отсутствие культурной преемственности и удивительная культурная «амнезия»: жители города не помнят, что происходило в нем 20, 10 или даже 5 лет назад.

Волгоград застрял в 200 днях войны как в посттравматическом синдроме, всё время воспроизводя одну и ту же историческую травму и не имея возможности моделировать сценарии будущего.

Враждебность подчас становится ролевой моделью. Мы воспроизводим ее снова и снова. Модус войны — это наше испытание. Террористические акты породили страх перед Другим и исламофобию: волгоградскую мечеть несколько раз пытались поджечь, а девушек в традиционной исламской одежде настойчиво призывали покинуть общественный транспорт.

Музей «Старая Сарепта», который, казалось бы, должен говорить о наследии переселенцев 300-летней давности, превращает свои здания в Рейхстаг и разыгрывает сцены его взятия.

Война для жителей города, всё чаще надевающих военную форму по праздникам, становится косплеем. Воспитательница детского сада ставит детей на колени, выкладывая из их тел цифры и слова. Депутат Государственной думы стоит на Мамаевом кургане с детьми, наряженными в военную форму. Дети поют песню о том, как с радостью умрут, если главнокомандующий позовет их отвоевывать Аляску. В стране, где люди забыли, что такое страх войны и радостно выбирают имя оружию массового поражения, Волгоград задает стандарты враждебности.

Мы не умеем искать консенсус и солидарность. Нам нужно научиться выстраивать взаимоотношения, дружить и сосуществовать друг с другом. Футбол — это продуктивная модель агонизма, которая может помочь нам не противостоять друг другу, а объединяться. Точнее, обсуждать друг с другом ключевые проблемы и вызовы. Даже если чемпионат разрушает городские общественные зоны или создает напряжение между сообществами.

Иммануил Кант как-то отметил, что гостеприимство конечно. Оно ограничено наличием времени и поведением гостя. Гостеприимство как сеанс, имеющий точку начала и точку завершения.

Мы должны научиться перестать мыслить отрезками / отрывками / урывками, потому что мир больше не делится на Наше и Чужое. «Никто не имеет большего права, чем другой, на существование в данном месте Земли».