Волгоградцы — газовикам на суде о взрыве дома: «Вы можете обмануть людей, но бог все видит»

Все потерпевшие и обвиняемые уже в зале. Судья объявляет о начале заседания и о допросе свидетеля Валерия Черных — второго слесаря аварийной бригады, который выезжал на проспект Университетский, 60 утром 16 мая 2017 года. Судья разъясняет мужчине его права.

Прокурор начинает опрос, а также обращается к потерпевшим с просьбой.

— Я прошу вас всех внимательно слушать, какие вопросы задают другие участники процесса, чтобы мы не повторялись. Валерий Черных, расскажите, в какой вы должности и где работаете?

— Я работаю в аварийно-диспетчерской бригаде. В мои обязанности входит выезд на место аварии, обнаружение и ликвидация. С собой я взял личные инструменты — ящик слесаря и ключи.

Слесарь Черных практически слово в слово повторяет слова предыдущих свидетелей — Махина и Басамыгина.

— По приезду на место мы знали, где перекрывать шаровый кран. Мы остановились и выгрузились возле шарового крана. Потом меня отправил мастер продуть участок газопровода.

Черных также вновь рассказывает о том, что концентрация газа была равна нулю.

— Потом я получил указание обследовать 50-метровую зону, подвалы.

Прокурор задаёт мужчине уточняющий вопрос.

— Скажите, ощущался ли там запах газа?

— Ну, там где мы вышли, нет. Мы видели визуально, что грунт поднят, соответственно мы и сделали вывод, что утечка именно там. Так вот, далее второй слесарь отправился замерять объем газа в воздухе. Я не видел, где и как он начал это делать. Я ушел от них в сторону к ГРП.

— Скажите, а газоанализатором вы умеете пользоваться?

— Ну именно тем, который был у мастера? Теоретически, в случае необходимости, да. Мы ведь проходим обучение все.

Прокурор подробнее останавливается на описании проверки парикмахерской.

— Мы пришли туда, дверь была закрыта. Нас встретила девушка. Объяснили ей, что произошло, и что нужно сделать. Слесарь Махин снял замеры, везде нули были. Потом мы обошли дом. По пути второй слесарь снимал пробы с вентиляционных отверстий, канализационных люков. Чтобы снять замер, достаточно 15 секунд. Потом, так как дверь во второй подъезд была открыта, мы поднялись на верхний этаж подъезда и открыли окна. Второй слесарь как раз поднимался.

— Как замеры производил Махин?

— Ну я не видел, как Махин это делал. Я же окна открывал. Я только слышал, как он стучал. Пока я поднимаюсь наверх, он проверяет снизу.

— А в подвал вы ходили?

— Нет, они были закрыты. Да и нам не надо в подвалы ходить. У нас же прибор все сам видит и определяет.

— Я не видел за 10 лет ни одного раза, чтобы, если утечка была, прибор не сработал.

— Скажите, пожалуйста, потерпевшие интересуются, почему газа не было, а дом взорвался?

— Я не могу объяснить. Я не знаю.

— Хорошо, запах газа ощущался в подъезде?

— Нет, не было ни запаха газа, ни запаха одоранта. Жители дома к нам не обращались за помощью и с жалобами. Никто.

Слесарь снова рассказывает о том, что прибор показывал 0, что в подъезд номер 4 попали, позвонив в домофон.

— После осмотра дома и доклада Басамыгину мы вышли дырки бить.

— Что делать?

— Ну пробивать отверстия в грунте. Буровой метод исследования. Ко мне никто не подходил, никто ни на что не жаловался.

Потерпевшие перешептываются.

— Этот-то не так складно говорит.

Черных продолжает.

— Мы все осмотрели, обо всем доложили мастеру и убыли на базу. Обследование заняло где-то минут 20.

— Вы знаете что с газопроводом произошло?

— Нет. Ну мне стало известно через минут 40, что газопровод был поврежден путем прокола.

— Почему не эвакуировали жильцов дома, если у вас была такая опасная авария?

— Потому что прибор показывал 0% концентрации метана. Если концентрация газа превышает 1%, только тогда мы сообщаем диспетчеру, и там уже принимают решение об эвакуации. А так я не принимаю никаких решений, мне сказали — я сделал.

Диалог Черных и прокурора в зале заседаний продолжается:

— Вы были на месте аварии?

— Ну мы локализовали аварию. А потом уже пошли выполнять все необходимые действия.

— Для чего вы пошли продувать газ?

— Чтобы сбросить давление, а потом продуть газопровод. Газ бы вышел и растворился в атмосфере.

— Совместно с Махиным вы сколько раз дом осматривали?

— Два раза. Но второй с Артёмом. Это из ремонтной бригады.

— Вы ответьте на вопрос, в подвал вы спускались?

— Ну парикмахерская считается? Я туда два раза заходил. В парикмахерской не было ни концентрации, ни запаха газа.

— Как включается прибор?

— Ну как. Включился, проходит пару тройку минут, и потом он прогружает там всё, а потом такой «пик» — и он включился. А прибор мы включили ещё когда ехали. Минут за пять до прибытия. Ещё когда на СХИ были или под мостами ехали.

— Помните ли вы расположение подъездов?

— Ну да. Третий угловой, четвертый крайний. Там по три квартиры на этажах. Третий подъезд оказался проблемным. Он был чуть другим, квадратный какой-то.

— Как по подъезду передвигались?

— Ну мы не только по подъездам, мы вообще на месте аварии передвигаемся ускоренным темпом.

Свои вопросы начали задавать потерпевшие.

— Когда вы зашли в подъезд, что у вас было в руках?

— Ничего.

— А как вы окна открыли?

— Я не открывал окна.

— Как это?! Мы третий день слышим, что именно вы открывали окна!

— Я не открывал окна, я открывал форточки.

— Да вы не достанете до них! Я даже лестницу брал, чтобы до них дотянуться, — восклицает потерпевший.

В беседу встревает пенсионерка.

— Я третий день слышу, что вы открывали окна, что дверь в подъезд была закрыта. А вы говорите, что там было открыто.

— Да.

— У меня в подъезде живут одни бабушки. Они не могли открыть двери, потому что побоялись бы, чтобы их не сдуло. Вы не были в подъезде. Никто из вас туда не заходил. Я выходила в первом часу дня, и в подъезде не пахло газом. Но форточки были закрыты!

— Скажите, как вы открывали окна, — спрашивает один из адвокатов.

— Рукой. Но я открывал не окна, а форточки.

— В какой последовательности проверялись жилые и нежилые помещения?

— Ну в какой последовательности... Сначала парикмахерская, потом подвалы, вентиляция, колодцы, третий и четвертый подъезд.

— В нежилых сколько раз он раз брал пробы?

— Я не знаю. Квартиры это нежилые?

— Жилые.

— В жилых помещениях во всех?

— Нет.

— Перед вторым осмотром вы говорите, что приехали ремонтники.

— Да. Они приехали.

— Где находился ваш мастер?

— Мастер — возле «Газели». А «Газель» — у угла дома. Там уже стоял ремонтник Беспалов. Остальных членов бригады я не видел. С Беспаловым мы пошли обследовать повторно. В квартиры уже не заходили. Махин и Беспалов пошли к квартирам. Пошли от ГРП к первому подъезду. Беспалов удостоверился, что все в порядке, и принял дела.

— В парикмахерскую вы тоже заходили?

— Да.

— А зачем, если прибора не было.

— Ну и чё. У Беспалова свой прибор был. ФПШ-ка. Он сам измерял своим прибором. Он тоже ноль показывал.

— Скажите, а вам известен объем всасывания?

— Как это? Я не знаю, какой объем он всосет в себя.

— Может ли прибор показать, если только из дальней комнаты начинает тянуть?

— А мы где?

— Вы перед дверью.

— Да без разницы. Он, если есть газ, покажет.

— Скажите, где ваш автомобиль стоял, когда вы вышли?

— Ну там же. Водитель там стоит. Он контролирует. Не пускает никого в зелёную зону.

— Видели ли вы Басамыгина?

— Нет. Я не знаю, где был Басамыгин.

Адвокат Юраслава Бабаяна приступает к своим вопросам.

— Вы говорите, что прибор передал Басамыгин в машине слесарю, кому именно?

— Махину.

— Махин его проверял?

— Нет. А зачем? Он уже в рабочем состоянии.

— Видели ли вы, что настроен был газоанализатор на метан?

— Ну он всегда выводится на определенный газ. Прибор включился. Мастер его настраивает.

— Вы лично видели, что прибор настроен на метан?

— Нет.

— Тогда почему вы утверждаете об этом? Вы предупреждены об уголовной ответственности!

— И что? Он на другое не настраивается. Я видел на дисплее, что настроен прибор на метан. Там была единичка. Мы же знаем, что едем на аварию.

Адвокат уточняет вновь, как проходит процесс замера.

Слесарь Черных обошел трибуну с другой стороны и, облокотившись на нее для удобства, продолжает общение с залом.

— Газ проходит вниз через щели?

— Нет.

— Через бетонное основание?

— Нет. Он будет подниматься наверх.

— Скажите, должно пройти какое-то время, чтобы кислород мог вытеснить газ?

— Какое-то время всегда должно пройти. Газ выйдет, он не будет скапливаться.

— Сейчас во многих квартирах сделан евроремонт, стоят плотные окна, обои. Уменьшается ли скорость выветривания?

— Увеличивается. Если вы в куб закачаете...

Прокурор прерывает эту беседу, утверждая, что вопрос задан не по существу.

— Так мне интересно: вы мерили утечку газа или загазованность помещения?

— У нас что на Университетском произошла загазованность помещения? Зачем нам утечку и загазованность обсуждать.

— У вас был БТИ-паспорт дома?

— У меня лично? Нет.

Адвокат снова уточняет порядок действий слесарей на Университетском.

— Мы подняли крышку колодца и померили.

— А почему вы подняли? Вы перед тем, как поднять крышку, не померили?

— Ну мы же подняли крышку и померили.

— А зачем так? Чтобы газ ушел?

— Куда? Его там не было.

— Подождите. Конечно, его там не было, если он ушел уже. Вы должны были вместе с Махиным померить перед поднятием? По инструкции?

— Я не должен был. Что должен был Махин, я не знаю.

— Почему вы начали с поднятия крышки?

— Мастер так сказал.

Адвокат вновь пытается уточнить детали, на что слесарь говорит.

— Я уже по третьему разу рассказываю.

Свидетель продолжает отвечать на вопросы защитника. Хотя, действительно, вопросы задают одни и те же.

— Скажите, когда вы проходили вентиляционные шахты, вы шли вместе с Махиным?

— Нет. Я чуть пробежал вперёд.

— Вы видели цифры на дисплее? — спрашивает адвокат.

— Нет. Но звук бы услышал.

— Сами вы в подвальные помещения заходили? А Махин?

— Нет.

— Почему вы утверждаете, что вы померили подвальные помещения, если только входные отверстия померили?

— Ну я не видел, как Махин это сделал. Я подразумеваю, что мы бригада. Даже, вот знаете, если вот кран шаровый мы закрыли, я скажу что МЫ закрыли. Даже если это сделал Махин.

— Я вас понял, — говорит адвокат. — Вы путались в понятиях.

— В понятиях я не путался. Так вот между нами, — отвечает слесарь.

По залу проносится смешок.

Следом к допросу приступает адвокат Лексункина.

— Есть ли в инструкции? В в какой инструкции написано, что газоанализатором можно проверять загазованность через дверь? — уточняет защитник.

— Да есть, номер инструкции я не помню.

— Есть ли в приборе память?

— Нет. Там вроде флешки нет, — отвечает слесарь.

Один из пострадавших встаёт, чтобы задать вопрос. Черных не может четко ответить. Тогда пострадавший восклицает.

— Валера! Валерий! У нас очень высоко окна в подъезде, как вы их открыли?

— Да не обязательно все окна открывать. Я открыл на третьем этаже.

— Подождите, — вмешивается адвокат Лексункина. — Если вы сами говорите, что газ легче воздуха, зачем на третьем открывать окно, а не на четвертом?

Кто-то из зала говорит, что взорвался газ в доме. Слесарь спрашивает:

— А вы уверены, что газ взорвался?

— Нет, мы спичками игрались, — язвят пострадавшие

Потерпевшие пытаются уточнить, где и на каком этаже слесарь открывал окна.

— Я не помню, где была возможность, точно открывал. Вы такие интересные. Два года прошло. Как я мог запомнить?

— Такое впечатление, что вы нигде не были, — говорит бабушка из зала. — Там была Оксана в одном из подъездов, которая погибла. Ее муж был в другом подъезде. Она его теребила, что газом пахнет.

— А зачем мужчин теребить, — спрашивает слесарь Черных. — Ребята, всем говорю: «Пахнет газом? 04!».

Девушка из зала спрашивает:

— Вы на всех вызовах окна открываете? — спрашивает девушка.

— Да.

Девушка спрашивает, почему, если Черных быстро открыл окна и пошел вниз, он не стучал в квартиры.

— Стучит Махин. Я окна открываю, — отвечает Черных.

— То есть вы не считаете своим долгом постучать людям, если у Махина нет времени на это? — эмоционально уточняет девушка.

— Нет, я не считаю.