Офицеры с острова Филин: на Тихом Дону задержания бандитов закончились кутежом и арестами чекистов

Банды белых офицеров, агентурные игры, массовые аресты, ночные задержания со стрельбой и ночной разврат чекистов с водкой и женщинами в готовой к восстанию станице Суворовской. Это не фантазии авторов популярных детективов, это реальная история, развернувшая в начале 20-х годов на Тихом Дону — территории нынешнего Суровикинского района Волгоградской области. V1.ru продолжает цикл публикаций о последних отголосках в нашем регионе большой Гражданской войны, что найдены в архивах волгоградским историком-краеведом Вячеславом Ященко.

— Врангель сейчас в Сибири. В его войске 90 тысяч бойцов. Столько же на Кавказе у Шкуро. Ждут, когда в России созреют подходящие условия. Все разом вдарят, одним махом. И коммунисты полетят к черту, — такую речь держал казак Николай Сапунов перед «рыбаками» в один из жарких майских дней 1921 года на песчаной отмели острова Филин, что на Дону, напротив станицы Суворовской. — Нам надо организоваться. Нечего по лесам без дела хорониться. В Суворовской вся верхняя станица готова восстать, кроме 10–15 малодушных. Сорганизуемся, и как Врангель со Шкуро ударят, так и мы разом вдарим

Сидевшие на теплом речном песке Тимофей Лазарев, Иван Евланов, Матвей Попов, Александр Щепельков и Иван Улитин безучастно жмурились. Они глядели на яркие искры солнца, отражавшиеся от безмятежных вод Тихого Дона и вдруг, как бы очнувшись от дремы, хором лениво произнесли: «Дык можно и вдарить».

Гости из политбюро в станице Суворовской

На следующий день, 29 мая, к исполкому станицы Суворовской подъехала подвода с окружными гостями. Из телеги спрыгнули, захватив свои кожаные портфели, трое сотрудников политбюро: Борис Клунников, Иван Широков и Дмитрий Гончаров. Они вошли в тесное помещение исполкома и закрылись там с председателем, военкомом и секретарем. Три дня они вызывали повестками станичников и проживавших в работниках хохлов. О чем-то с ними тайно беседовали, выходили дозором к берегу Дона, а по вечерам допоздна совещались.

31 мая появились слухи о появлении недалеко от станицы отряда повстанцев из 30 кавалеристов. Чекисты приняли решение: бежать в станицу Нижнечирскую. Ночевать в беззащитной Суворовской было опасно. В станице они оставили лишь завербованного осведомителя.

Губернские власти с особым вниманием отнеслись к донесениям окружных чекистов о готовящемся в станице Суворовской антисоветском восстании. По мнению губчека, казаки Суворовской массово были заражены мятежными настроениями и представляли для Советской власти реальную опасность. А еще три года назад, 17 марта 1918 года, эта станица первой восстала против Советской власти.

Белобандиты с острова Филин

6 июня 1921 года на стол главы губчека Карла Поги легла папка, в которой содержалось досье на обосновавшихся на острове Филин дезертиров-разбойников. По полученным сведениям, бандой острова Филин руководили офицеры Щепельков и Евламов.

Казак Федор Щепельков весной 1918 года принял участие в антисоветском общедонском восстании. Станичным обществом был произведен в хорунжие, в 1919 году — в сотники. С белой армией отступал до Новороссийска. Эвакуироваться по болезни не смог. Был взят в плен красными. После выздоровления вернулся домой — в станицу Суворовскую, где вскоре был арестован и отправлен в ростовский концлагерь. Из Ростова в июне его этапировали в концлагерь под Саратов, но до пункта назначения Щепельков не доехал. На станции Лихой он бежал с поезда с земляками Владимиром Поповым и своим сослуживцем Иваном Евлановым.

У Ивана Евланова был такой же послужной список, как и у Щепелькова. Вместе, пока тепло, они скрывались в густом лесу на острове Филин, расположенном напротив станицы. Зимой разошлись: Евламов ушел домой к жене, Щепельков хоронился на хуторах. 14 марта следующего года Щепельков и Евламов вновь обосновались на острове. Вскоре за пару недель к ним присоединились еще четверо.

Помимо досье на главарей банды, сотрудники политбюро составили подробный доклад о своем расследовании, проведенном во время командировки в станице Суворовской.

— Сам остров Филин представлял из себя великолепное во всех отношениях место для укрывательства там банд, ибо он в большинстве своем зарос густым лесом и кустарником, — значилось в докладе. — В некоторых местах он представляет из себя непроходимую чащу. Эти места и служат, вероятно, убежищем банде.

По предположению сотрудников окружного политбюро, численность банды достигает 17 человек, причем «в последнее время наблюдается ее увеличение». Вооружены бандиты «великолепно: у каждого винтовка с достаточным количеством патронов, ручная бомба и пулемет системы «Максима». Банда располагает двумя-тремя лодками, «при помощи которых укрывается в известном им густо заросшем ерике по левую сторону реки Старый Дон».

Несмотря на высокую законспирированность, по данным чекистов, главари банды открыто посещали своих родственников и друзей в станице Суворовской: «под Пасху лично видели военкома и предисполкома, смеялись над ними, но вели себя спокойно, уверенные, что жители их не выдадут».

Доносы от полковника Латыша

Исправно отправлял станичный исполком в окружной информационный отдел политбюро и ежедневные доносы завербованного агента, известного под кличкой Латыш:

7 июля. Хомутов Семен Осипович, казак хутора Быстряновского, достал мне шашку взамен револьвера. Имеет страшную ненависть к коммунистам.

8 июля. Гражданин Плешаков Максим узнал, что я бывший офицер, рассказал мне, что он восстал против Советской власти в 1918 году вместе с Мамонтовым… Обещал познакомить с двумя офицерами. Сказал, что теперь в Суворовской готовится восстание. Верхняя часть станицы готова восстать.

9 июля. Встретил Плешакова, обсуждали действия коммунистов — грабят народ. Говорит, что теперь по всей станице идут бездельники искать, где есть попрятанный хлеб… Сказал, Сапунов Н. С. знает местоположение бандитов на острове и их численность.

10 июля. Плешаков рассказал о Сапунове, что служил у белых хорунжим, был отличным бойцом. Держит связь с бандитами, снабжает их продуктами и сведениями. На вопрос, где берет столько продуктов, ответил, там скрываются местные станичники и из других ближайших станиц, берет продукты у родственников и знакомых, а Сапунов только переправляет через Дон под видом рыбалки. По словам Сапунова, он их предводитель. Он рассказал, что на острове 50 человек, хорошо вооружены, есть ручной пулемет. Намерены скоро всех коммунистов перерезать в станице.

14 июля. Иван Чащин, старик из Суворовской, служит в ЕПО — Единое потребительское общество. Контрреволюционно ведет себя, держит связь с бандитами … Бандитов на острове нет, так как покос, косят, в том числе и партийные. Скрываются по хуторам. Остров держат про запас как надежное убежище.

23 июля. Ежов послал ко мне гражданина Чащина за наганом. Чащин мне: «Знаю, что вы латышской армии офицер и какого вы духа, нечего нам друг от друга скрываться. Если туго придется, обращайтесь, спрячем». Назначил мне сходку в саду в полутора верстах от станицы, рассказывал об острове: шесть бандитов живут на его средства, весь свой табак им на остров отправляет. К нему приехал на квартиру бандит Попов, переодетый в женское платье, назвал ему бандитов: Щепельков, Евланов, Попов, чиновник Снохин и два казака… Предлагал налет на ЕПО.

Сотрудники окружного политбюро, как оказалось, завербовали двух осведомителей, которые друг о друге ничего не знали, — Латыша и старика Чащина. Оба они друг на друга доносили и устраивали друг другу провокации.

Налёт на потребительское общество

Вскоре Федор Щепельков и Иван Евланов остались на острове вдвоем. В конце июля к ним присоединился казак станицы Суворовской Иван Анисимов. В ночь с 5 на 6 августа островитяне поддались на уговоры Сапунова и Чащина и ограбили станичное ЕПО. Действовали они по наводке контролера по мельницам, бывшего белого офицера Тимофея Ежова и бывшего полковника Латыша.

Грабители взломали замки, вынесли со склада десятки кусков мануфактуры и спрятали их на берегу Дона. Затем вернулись к складу, но там застали двух милиционеров. Те попытались арестовать грабителей. Щепельков вскинул винтовку и выстрелом в упор тяжело ранил в плечо одного из них. Бандиты забрали мешки с мылом и табаком и схоронились в своем островном логове.

Весь август они раздавали мануфактуру направо и налево — кому даром, а кому за кусок хлеба. Местные власти приступили к расследованию дерзкого ограбления. Председатель исполкома вместе с товарищем — местным коммунистом — задержали на станичной улице двух подозрительных женщин с тяжелыми мешками. Задержанными оказались сожительница Щепелькова и его тетка, а в мешках нашли дрова и девять кусков краденой мануфактуры. На допросе женщины признались, что мануфактуру им вручили островные бандиты: часть на продажу, другую для «справки им рубах».

Сотрудники окружного политбюро активизировали свою работу. Помощник начальника агентурного отдела политбюро Николай Бакланов отправился в Суворовскую и под видом охотника исходил весь остров Филин, но ничего подозрительного не обнаружил.

Задержание главарей

В сентябре начальник агентурного отдела губчека дал задание осведомителю Чащину заманить в сети политбюро Ивана Евланова. Тот обратился к филинской банде с просьбой забрать к себе «племянника», роль которого играл агент окружного политбюро Михаил Гаврилов. Договорились встретиться на квартире в Суворовской, где в ночь с 7 на 8 октября была выставлена засада.

В полночь калитка отворилась. Иван шел устало, винтовку положил на плечо. «Племянник» Гаврилов следовал за ним. Вдруг агент сорвал с плеч Евланова винтовку, отбросил ее в сторону и, схватив разбойника за плечи, скомандовал: «Руки вверх!». Евланов на секунду опешил, но вырвался и побежал к реке. Гаврилов выхватил из-за пазухи наган и бросился за беглецом. Один за другим раздались пять выстрелов. Одна из пуль пробила руку Евланова. Он остановился и был задержан.

Допрашивали Евланова в здании исполкома. Уже через полчаса он выдал место, где скрывался главарь — Щепельков. Не откладывая до утра поимку, агенты переправились на остров и около двух часов ночи обнаружили в чаще леса балаган, в котором безмятежно спал Щепельков.

— Щепельков цельные сутки категорически во всем отказывался, и только на другой день путем того, что он мною был напоен, пьяным, признался во всех своих соучастиях и выдал способников, — вспоминал потом на допросах Бакланов.

По хуторам разъехались группы агентов и милиционеров. Во время первой волны арестов были схвачены 12 подозреваемых в подготовке контрреволюционного восстания в станице Суворовской. В середине октября началась вторая волна арестов — задерживали тех граждан, кто, так или иначе, помогал мятежникам: кровом, хлебом, табаком. Брали всех подряд — стариков, парней, женщин. Всего по делу было арестовано 67 жителей станицы Суворовской и ее хуторов, из которых 19 женщин. Оказались под арестом и 5 сотрудников окружного политбюро, которые обвинялись во взятках.

Танцы на столе казачки Волоцковой

Во время первой волны арестов был задержан за укрывательство бандитов казак станицы Суворовской Андрей Панкратов. Его дочь Наталья Волоцкова работала канцеляристкой в Нижнечирской, имела «городское образование» и как жена убитого в Гражданскую подъесаула находилась под следствием в 1920 году. Познакомившись и распивая с ответственными работниками спиртное, Наталья Андреевна открыто умоляла их поскорее освободить отца и его односельчан.

Поддавшись уговорам, агенты освободили двух узников по «просьбам» их родственникам. Вскоре пьянки на квартире превратились в дебоши, в ходе которых начальник агентурного отдела Таранов играл на мандолине, а Волоцкова танцевала на столе «и делала этим шум». Запойные ночи сотрудники окружного политбюро проводили с ее подругами. Впрочем, как заверял потом на допросах Бакланов, «спали мы, как мне помнится, врозь от женщин».

Как оказалось, «друзья» Волоцковой честно пытались выполнить свои обещания. Они неоднократно носили на подпись начальнику окружного политбюро Жирнову постановление об освобождении из застенков старика Панкратова. Но свою подпись под этим сомнительным документом тот ставить отказывался. Приступил он и к внутреннему расследованию, собирая от осведомителей и обывателей сведения о распутной жизни коллег, взятках и незаконных освобождениях заключенных из тюрьмы.

Вскоре начальнику адморгчасти губчека поступило секретное донесение: «Начальник АГО Таранов, помощник его Бакланов, начальник отдела по бандитизму Яковенко, комендант Авилов распустили арестованных за взятки, предаются пьянству, кутежам совместно с обвиняемыми. Дело по организации банд острова Филин благодаря этому идет насмарку … Экстренно выезжайте в Чирскую для расследования и ознакомления на месте. Разведка в руках этой кучки. Обвиняемым и их родственникам они рассказывают обстоятельства дела и мои задания по делу. Просьба завтра утром или вечером застать их на месте кутежа».

В Нижнечирскую прибыли следователи губернского трибунала. Таранов, Яковенко, Бакланов и задерживавший главарей банды агент Гаврилов отправились за решетку. Бывшие сотрудники политбюро быстро сознались в участии в пьянках и кутежах. При этом состояние здоровья Гаврилова вызывало серьезные опасения: медиками он был «признан одержим малокровием после сифилиса».

Выпустить, простить, расстрелять и амнистировать

Дело в отношении главного обвиняемого Ивана Евланова чекисты прекратили в связи с его смертью. Он умер от воспаления легких и сильного истощения. Основных фигурантов дела — главаря Щепелькова и его сообщников с острова Филин — братьев Лазаревых, Андрея Евланова и Василия Красикова — 13 декабря перевели в губернский трудисправдом.

Отпущен под подписку о невыезде был и идеолог повстанческого подполья Николай Сапунов, который сразу же исчез в неизвестном направлении. Вскоре на запрос царицынских чекистов стол розыска особого отдела 5-й армии прислал ошеломляющий ответ: Н. С. Сапунов находится в розыске как член Омского торгового союза и партии кадетов «Народная свобода». Но найти беглеца уже не удалось.

Летом 1922 года Царицынский трибунал прекратил дело в отношении всех бывших сотрудников окружного политбюро «за отсутствием у них корыстной цели» и «как понесших уже наказание». «За отсутствием улик» была отпущена большая часть станичников и хуторян, задержанных за укрывательство и пособничество бандитам с острова Филин.

С 25 по 27 октября в Нижнечирской прошла выездная сессия губтрибунала, разбиравшая вину 26 оставшихся задержанных. Пятерых оправдали и отпустили. Год строгой изоляции получила Наталья Волоцкова, которую сразу же освободили по амнистии. Остальным дали по два года колонии условно.

Под стражей остались только двое. Тимофей Лазарев получил три года колонии. Уже через год он был выпущен как исправившийся из Самарского изолятора спецназначения. Главарь же банды с острова Филин Федор Щепельков был приговорен к высшей мере наказания. Но расстрел по амнистии ему заменили 10 годами лишения свободы. Четыре года спустя, весной 1926 года, он был досрочно освобожден по решению Президиума Центрального исполнительного комитета Советского Союза.