«Могу поменяться местами с мэром»: в Волгограде мать-одиночка с тремя дочерьми ютится на 19 метрах памятника

В Волгограде мать-одиночка с тремя несовершеннолетними дочерьми ютится на 19 квадратных метрах в первом восстановленном после Сталинградской битвы доме. Памятник архитектуры в четыре этажа на улице Адмирала Ушакова расползается по швам, но расселять его чиновники не планируют. Пять лет Ольгу не ставили в очередь на улучшение жилищных условий, а спустя шесть лет в очереди семья тысячная по счету.

— Я закончила волгоградское педагогическое училище № 1, вышла замуж, и у нас родилась старшая дочь, — начинает свой рассказ многодетная волгоградка. — Когда я уже работала в детском садике, нам, как молодым специалистам, предложили поехать работать в детские дома. Я выбрала Колобовский детский приют в Ленинском районе. Мы приехали туда. Чтобы не мотыляться по квартирам с маленьким ребенком, бабушка дала денег на покупку дома. Мы взяли дом, жили, работали. Кстати, когда мы уезжали из Волгограда, нам обещали, что в случае, если мы захотим вернуться, нам помогут.

Приют, расположенный в селе Колобовка, закрыли. Идти работать было некуда. В селе только совхоз и школа. Волгоградцы с детьми на руках решили возвращаться.

— Я городской житель. Какой из меня работник совхоза? В 2009 году решили ехать обратно в Волгоград. Продажи дома, он без газа, хватило только на покупку подселения. Мы за него выручили всего-навсего 300 тысяч. Плюс материнский капитал. Выбрали комнату, потому что она одна из немногих подходила нам по цене.

Треть коммунальной квартиры, на которой живет Ольга с дочерьми, — площадью 19 квадратных метров. В распоряжении семьи — общие на всех жильцов кухня, душевая и туалет.

— Помня о том, что нам обещали поддержку, я по возвращении пошла в администрацию, на что мне ответили — становитесь в очередь, как все. Пошла становиться на очередь, но мне отказали, поскольку дом был по площади 100 квадратных метров. Я брала документы, что он не газифицирован, что в селе нет детского сада, то есть, что нет никаких условий для проживания с детьми. Пока не прошло пяти лет с продажи дома в Колобовке, нас на очередь не ставили. Меня даже слушать никто не хотел.

К тому времени, говорит Ольга, они с мужем разошлись, и она одна осталась на своих 19 метрах с четырьмя дочерьми.

— Мне дали земельный участок в Советском районе площадью 800 квадратных метров, как многодетной. Я просила на Тракторном, так как здесь живу, на что мне ответили, что в Тракторозаводском районе все участки закончились. Я узнавала потом: оказалось, что при раздаче земель власти руководствовались непонятной логикой. Людям из Советского района выдали землю на Тракторном. Нам, наоборот, в Советском. В общем, участок числится на нас с 2014 года. Но поскольку я одна воспитываю детей, я не могу платить лишние деньги кому-то. Поэтому не делаю свидетельство о регистрации участка. Сделай я его сейчас — начнут начислять налоги. На руках у меня только кадастровый паспорт сейчас.

С просьбой поставить в очередь на расширение жилья Ольга впервые обратилась в администрацию в 2009 году. Удалось это только через пять лет — в 2014-м. Шесть лет — и вот они в списке под номером 1113.

— За это время старшая моя дочь успела подрасти и выйти замуж. Я задавала вопрос в администрации: чего вы ждете? Одна дочь вышла замуж, другой уже 15, третьей 14 и младшей 10 лет. Наверное, ждут, когда все вырастут и разбегутся, а мне так и скажут: сдохните в этой комнате сама, хватит вам места.

Чтобы прокормить дочерей, Ольга работает оператором кол-центра. Зарплата всего 20–25 тысяч, а в доме сплошные беды. Значительная часть денег уходит на бесконечный ремонт.

— Денег, которые я получаю, хватает на самое необходимое. У нас то потолок рухнет, то потоп в квартире. Наверное, я могла бы оплатить коммунальные услуги, но тогда мне придется лечить детей каждый день. Чтобы не сидеть с щелями в стенах, я своими силами сделала ремонт. На коммуналку не хватает.

Долг многодетной матери за жилищно-коммунальные услуги составляет уже 270 тысяч. За комнатушку в разъезжающемся по швам доме она должна платить от 5 до 6 тысяч в месяц — столько же, сколько платят в Волгограде за добротную трешку. Жилплощадь в доме-памятнике действительно высоко ценится.

— Я обращалась с просьбой списать мне хотя бы часть долга. У меня одна из дочерей инвалид, я имею статус многодетной матери-одиночки. И все равно навстречу нам не идут. Субсидию не дают, потому что долг.

Дом № 12 по улице Адмирала Ушакова, в котором Ольга живет с дочерьми, является памятником архитектуры регионального значения 1930–1950 гг. Это первый восстановленный в городе после Сталинградской битвы дом. Заселили его в 1944 году.

За 75 лет дом дом сильно обветшал: трещины по стенам, падающие на землю балконы, превратившаяся в крошку арматура. Впрочем, со слов Ольги, чиновники ничего страшного в этом не видят. Дом — памятник, и это лучшее для властей оправдание.

— В прошлом году всем домом мы писали письмо в надзорные органы, потому что дом пошел по швам. Середина дома буквально расползается, у людей в квартирах огромные трещины, с наружной стены он весь на скобах. В октябре на углу дома у нас рухнул балкон. Прямо на припаркованную машину. Слава Богу, никого из людей там не было. Балкон восстановили, но я такого страха не видела никогда. Все на глазах случилось. Но на письмо нам ответили, что все хорошо, дом не аварийный. «Вы живете в памятнике, дом ценится, и сносить его никто не будет. Ждите расширения только по очереди». Писали письмо Путину, но из Москвы нам ответили, чтобы со своими проблемами мы шли в свою администрацию.

Всех, к кому обращалась за помощью, Ольга помнит по фамилиям.

— С 2009 года я обращалась к Ляху, к Максимчуку, к Гусевой. Последняя приезжала к нам в приют и обещала, что все в случае закрытия будет хорошо. Сейчас от меня все отводят глаза и никто не хочет разговаривать. То есть я, как молодой специалист, поехала в село, работала, а когда приют закрыли, вернулась домой вот в такие условия. Почему говорят о какой-то помощи, если ее в действительности нет? Года два назад я ходила на прием к губернатору Бочарову. Долго просидела в коридоре, потом он все-таки пришел, принял меня, но ничем помогать не стал.

Многодетная мать не настаивает на том, чтобы ей предоставили хоромы.

— Мне нравится в Тракторозаводском районе. У нас проще и легче. Все под рукой. Я не рвусь в центр или еще куда-то. Я просто хочу улучшить условия для своих дочерей. Хотя бы отдельную детям комнату. Дети растут. У них у каждой свои интересы. Одна очень увлекается химией, проводит опыты и мечтает об отдельной комнате. Я писала бывшему начальнику управления по жилищной политике администрации Волгограда Максимчуку, что моим детям даже негде поставить письменный стол. Им по очереди приходится делать уроки. Я уже молчу, что по закону у нас на каждого члена семьи, где больше трех человек, должно приходиться по 18 квадратных метров. У меня на всех 19... Они мне говорят: «А что мы вам сделаем?». Я отвечаю: «Если вы бережете памятник, давайте сделаем историю: мэр города переедет в памятник, а я поеду в его квартиру».

Ольга показывает свое небогатое жилище. Крохотный туалет, душевую, по стенам которых бегают тараканы, кухню, где едва умещается стол, пара стульев и газовая плита. В комнате — одно рабочее место на всех детей, два дивана и раскладное кресло. Желание Ольги улучшить условия — это не прихоть. Несколько месяцев назад среднюю дочь едва не покалечил рухнувший в туалете потолок.

— Средняя дочь пошла в туалет, а когда выходила, сквозняком сильно захлопнуло дверь. В этот момент мы все услышали ужасный грохот — обвалился потолок. Я тут же позвонила в ЖЭУ. По моему звонку пришел какой-то человек. Я так поняла, что начальник. Он все осмотрел и сказал: «А что вы хотите? Дом старый. Делайте ремонт». С этими словами он и вышел. Я начала смотреть — а в потолке арматура буквально рассыпается в труху. А если он продолжит рушиться? На ребенка мне упадет? Это вы еще не видели подвал. Если нас топит, то там такое ощущение, что идет дождь. Льется буквально отовсюду. У меня мысль закралась: мы, может, вместе с полом скоро уйдем вниз?

Рассуждая о выданном земельном участке, Ольга удивляется разбросу цен.

— Мне интересно, по каким критериям оценивали, кому какую землю дать? У одних многодетных — у меня за стенкой — кадастровая стоимость участка 800 тысяч рублей, у других 200 тысяч, у третьих 600 тысяч рублей.

Даже при том, что цена выданного Ольге участка всего 190 тысяч рублей, он оказался не нужен никому. Сама женщина строительство, разумеется, не потянет, а покупателей ищет уже третий год.

— Участок расположен на улице Вологодской в новом поселке Горный. Эта земля никому не нужна. Я три года назад выставила ее на продажу, и за это время ни одного звонка. Поскольку у меня ребенок-инвалид и нам постоянно нужен контроль врача, я обращалась, чтобы нам, как многодетным, хотя бы выдали машину. Я писала объявления «Обменяю участок на автомобиль». Тишина. Людям эта земля не нужна.

По факту, говорит волгоградка, им дали кусок земли в чистом поле. Обещанные коммуникации — только выброшенные на ветер слова.

— Нет там никаких коммуникаций. Когда нам давали землю, говорили, что будет такой же поселок, как Латошинка, со своей школой. По факту там чистое поле. Ни школы, ни коммуникаций. Кто начал строиться, столкнулись с проблемами. До сих пор — за шесть лет — не решен вопрос о том, откуда будет подаваться вода — от поселка Горный или от водоканала. Мне как многодетной матери поднять на поле дом нереально. На это нужны большие средства. Когда я обращалась в жилищную политику, говорила им: «Заберите эту землю, она мне не нужна. Я одинокая мать. Кто мне строить будет?». Эту землю нам даже как дачу нереально иметь, она далеко от трассы. Сплошные хлопоты, на которые нужны деньги. Мне участок ни к чему. Мне нужен угол детям.

Редакция сайта V1.RU направила запросы в профильные ведомства с просьбой объяснить нечеловеческие условия, в которых ютится многодетная семья, и причины, по которым памятник архитектуры расползается по швам.