«Я успел крикнуть "Сюрприз!"»: история спецназовца из Волгограда, потерявшего ногу, но ставшего бегуном

В начале года в Волгограде прошел традиционный зимний забег. В мероприятии приняли участие 150 любителей спорта и профессионалов. Но особое внимание корреспондента V1.RU привлек тогда молодой мужчина, неуверенно ступавший по дорожке, опираясь на протез. Спустя три недели мы встретились с Нурлыбеком Сахибеденовым уже у него дома. Оказалось, что увечье он получил во время службы на Северном Кавказе. Волгоградец рассказал о ранении и мечтах состояться в паралимпийском спорте.

10 августа 2016 года капитан спецназа Нурлыбек Сахибеденов наступил на мину при выполнении боевого задания. Его группа шла вдоль лесной тропы, которая была заминирована еще со времен второй чеченской кампании.

— Если идет тропа, то мы по тропе не ходим. Влево или вправо уходим от нее, потому что тропа может быть заминирована, — вспоминает офицер. — В роковой для меня день оказалось так, что эта тропа была новой, а старая тропа проходила там, где пошли мы. Поскольку по ней много лет не ходили, она попросту заросла травой.

О ранении Нурлыбек рассказывает неохотно, а вспоминая, начинает заикаться. Взяв себя в руки, мужчина продолжает рассказ.

— У нас все такие моменты отрабатываются, — объясняет спецназовец. — По инструкции, если кто-то наступает на взрывное устройство, он должен прокричать «Сюрприз!». Так предупреждают остальных, чтобы те могли хотя бы попадать на землю. Я успел крикнуть «Сюрприз!», но что было дальше — не помню. Вообще ничего не почувствовал. Оказывается, что меня на два метра откинуло.

Раненого бойца эвакуировали с места происшествия сослуживцы, хотя ранения получила почти вся группа. Один из товарищей Нурлыбека скончался позже в московском госпитале.

— Когда подорвались, у нас почти все были раненые, — вспоминает военный. — Два-три человека не успевали оказывать помощь. А в нескольких километрах была вторая группа. Они услышали взрыв и побежали к нам. Но бежать по горам — это не по прямой местности. Нужно подняться, потом спуститься. Вертушкой нас доставляли в госпитали.

Сначала Нурлыбек оказался в госпитале во Владикавказе, но уже через два дня его перевезли в Москву. Об этом мужчина знает только со слов своих родных, поскольку больше 20 дней находился в искусственной коме. Реальность волгоградцу тогда заменяли сны. Нурлыбек их помнит сегодня в деталях.

— Я не помню, как меня эвакуировали. Говорят, я в это время даже отвечать мог, — рассказывает Нурлыбек. — Видимо, я очнулся, а потом снова отрубился. 20 с чем-то дней я пролежал в искусственной коме, потом меня из нее вывели. Когда я вышел из комы, я был в госпитале Бурденко в реанимации. Что мне тогда только не снилось — я даже оказывался на Второй мировой войне. Это была битва под Москвой, я находился возле железной дороги, люди грузились в эшелоны, а я бегал рядом: кого-то нужно прикрывать, где-то какой-то прорыв противника, атаки. Всё это как будто на вокзале каком-то, и поезда были не как сейчас, а старые товарные вагоны. Потом меня во снах отправляли в командировку в Африку. Там меня чуть было не вычислили и не отрезали голову. Когда во сне мне заявили «Ты поедешь обратно в Африку», я сопротивлялся. Медсестры, которые рядом со мной в реанимации находились, говорили потом, что я там самый буйный был у них. Будешь тут бушевать, когда такое снится.

В госпитале Нурлыбек провел почти пять месяцев. Всё это время с ним была жена Людмила. Ей пришлось оставить детей родителям и жить долгие месяцы в общежитии при медучреждении. После выписки Нурлыбек вернулся в свой родной поселок Эльтон и долго восстанавливался.

— Я год и два месяца не мог ходить — жена возила на коляске, и говорить не мог — мычал, как корова, — рассказывает военнослужащий. — Неврологи московские в госпитале сказали петь в караоке и читать стихи, Пушкина, Лермонтова, еще Есенина. Я дома целыми днями читал, читал, читал и пел. Только в выходные дни не пел. Соседей, кстати, сразу предупредил. После этого я начал разговаривать. Со временем окружающие стали замечать, что я четче произношу слова. Значит, этот метод работает.

Сначала трудности не пугали капитана спецназа, ведь он морально готовился. Со временем, признается Нурлыбек, он стал осознавать происходящее. В какой-то момент от инвалида отвернулись друзья, и он остался наедине с семьей и своими мыслями.

— У меня не было посттравматического синдрома сначала. Я же понимал, где я служу, готов был и к тому, что меня могут убить. Ну умер — похоронят, и всё. А тут живой остался. Через год только у меня начались психологического характера проблемы. Все друзья, которые меня братом называли, исчезли. Правда в том, что когда у человека проблема, от него отворачиваются. Когда у человека всё хорошо, все к нему тянутся. Пока я был на службе здоровым, всё было хорошо, а когда мне ногу ампутировали, друзья даже перестали звонить мне. Я стал думать, что никому не нужен, и задавался вопросом, зачем я вообще остался жив. Лучше бы остался Максим — тот молодой парень (который умер в госпитале. — Прим. ред.). Со временем я и это переболел.

«Я хожу, ёлки-палки!»

Семья Сахибеденовых через год после трагедии решила перебраться в Волгоград. Нурлыбек взял военную ипотеку на квартиру.

— В 2017 году мы переехали в Волгоград и однажды поехали в «Ашан» в Советском районе. Сыну тогда было год и два месяца, кажется. Я на коляске, он передо мной на коляске, жена толкает, а доченька рядом идет. Я ездил с протезом в шортах, потому что лето было, — вспоминает спецназовец. — И в какой-то момент в магазине ко мне подошел незнакомый человек и спросил, не стыдно ли мне так с протезом ездить. Я на него посмотрел и подумал: «Ты вообще нормальный? Зачем мне такой вопрос задавать? Как мне должно быть стыдно за то, что у меня нет ноги?» Я с минуту сидел и не знал, что ему ответить.

Первые шаги после ранения Нурлыбек сделал только через два года. Сегодня он уверен в том, что помощь пришла от целителя.

— Прием шел минут пять-десять, — с нескрываемой радостью вспоминает мужчина. — И после этого я сам встал и пошел. Словами не передать, какое это было счастье. Я просто ходил и кричал: «Я хожу, ёлки-палки!»

Жизнь после ранения принесла бойцу не только новые вызовы, но и новых друзей с новыми увлечениями. В 2019 году он случайно познакомился с директором «Волгоградского марафона» Дмитрием Чирковым, который и привел его в беговое сообщество.

— 10 августа 2019 года я на свое «трехлетие» принял участие в первом забеге. Потом меня Вячеслав Глухов (организатор марафона «Эльтон Ультра». — Прим. ред.) позвал в Волжский еще на один забег. Потом Чирков пригласил меня в Сочи. Я семью взял и погнал туда. В этом году я второй раз участвовал в Рождественском забеге. С Дмитрием Чирковым мы хорошие друзья. Он меня постоянно приглашает на забеги и поддерживает — спасибо ему за это. Кстати, в Сочи я занял первое место, — смеется начинающий спортсмен. — С конца, естественно. Но я пока что и бегать не могу. Если бы мог бегать, то точно не был бы последним.

Побывав на забегах в Пятигорске, Краснодаре, Сочи и в Москве, мужчина не намерен останавливаться. В ближайшее время Нурлыбек планирует купить беговой протез, а в 2023 году после отставки хочет профессионально заняться паралимпийским спортом.

— Я сейчас хожу в спортзал и учусь плавать. За свою жизнь я дважды тонул и боюсь воды страшно. Вот так, да, служил в спецназе, а плавать не умел. Теперь пришло время научиться.

Свою службу офицер вспоминает с теплом. С детства Нурлыбек мечтал быть военным, поэтому через год после срочной службы пошел на контрактную.

— Мой дедушка погиб, защищая Сталинград. До сих пор ищу информацию о нем и не могу ничего найти. Поэтому я и захотел стать командиром, как мой дед. Командиром стал и чуть не погиб.

Нурлыбек с удовольствием делится своими планами: построить дом, покататься на сноуборде и пойти в паралимпийский спорт.

— Сейчас я в квартире живу, но вырос в частном доме. Я сын чабана. Мы жили в степи, поэтому я хочу только частный дом. Еще хочу залезть в паралимпийский спорт. До травмы мы с женой очень хотели попасть в Домбай, но всё время почему-то не получалось. С детства испытываю страсть к лыжам и сноуборду, хотя кататься приходилось пацаном только на панели от старой газовой плиты. Сначала, конечно, падал, но потом так научился хорошо, что вообще перестал падать. Тогда я и не знал, что это сноубордом называется. На настоящем, правда, пока так и не катался. Сначала куплю беговой протез, побегаю, а потом накоплю и на протез для сноуборда.