«Чистый воздух, тишина и сплошная разруха»: смотрим, как выживают в вымирающем селе под Волгоградом

В Волгограде и Волгоградской области стремительно сокращается число активного населения. Еще стремительнее, чем города, покидают жители некогда развивающиеся, расстраивающиеся и благополучные поселки, сёла и деревни. Смотрите, что происходит совсем недалеко от Волгограда, пока чиновники и аффилированные с властью политологи и телеведущие рассказывают, как с каждым днем всё лучше и веселее жить на селе.

«Никто нами заниматься не хочет»

Горная Пролейка — небольшое село в Дубовском Волгоградской области. На 1 февраля 2022 года, по оценке Федеральной службы государственной статистики, в нем официально числились 1342 человека. По официальным данным, всё хорошо и с трудоустройством — всего 6% безработных, то есть где-то 80 человек на всё село. Местные жители, в свою очередь, не видят здесь рая. Говорят, что если еще недавно это было одно из самых развитых сёл Дубовского района, то теперь молодежь уезжает, а остаются одни пенсионеры.

— Я живу в деревне 35 лет. Раньше у нас был большой совхоз, ферма, где выращивали коров, свиней, кур. Действовали две бригады, где работали механизаторы, трактористы, учетчики, шоферы. Было много рабочих мест. Был большой клуб, садик двухэтажный, столовая. Ходили рейсовые автобусы, на которых в любое время можно было приехать и уехать, — рассказывает социальный работник Наталья Сафонова. — Сейчас этого ничего нет. Одна разруха. Работы практически нет. Мужчины уезжают в город на заработки или на вахты. Детям нашим заняться нечем. Хотелось бы, чтобы функционировали секции, кружки. Единственное развлечение для детей — местный парк. А больше и ничего… Конечно, в сельской жизни есть много минусов. У мужа нет постоянной работы. Нет газа, приходится топить печку дровами и углем. Летом вода идет с перебоями. Нет лекарств и медицинского работника. Ближайшие аптека и больница — в 50 километрах от нас. Единственное место отдыха в селе — это Дом культуры, где проходят основные праздники села. Детский садик разрушили в 2000 году, администрация обещала восстановить его. Восстанавливают до сих пор…

По словам тракториста Александра Яблочкина, мужчины в селе подрабатывают у крупных фермеров. Кто-то пытается выжить за счет собственного хозяйства.

— Доход небольшой, но нам хватает. Главное, есть чем заняться. Кто-то летом сажает бахчи — арбузы и дыни. Мы скотину держим, ухаживаем. Мясо свое, молоко, яйца, — рассказывает Александр. — Я подрабатываю сезонно, помогаю крупному фермеру в обработке земли и ремонте техники. Это наш основной доход. Есть, конечно, и свои трудности в домашнем хозяйстве. Зерно стоит дорого. Слава богу, сено выращиваем свое.

Основной проблемой местные жители называют отсутствие рабочих мест.

— У нас многие сажают бахчевые культуры, но реализовать их трудно, — говорит Наталья Сафонова. — Почему бы не создать предприятие по переработке арбузов и дынь? Или консервный завод. Говорят, что по документам он у нас числится, но на деле… Деревня — это хорошо. Чистый воздух, природа, тишина, домашняя продукция. Но никто нами заниматься не хочет.

«В деревню не возвращайся. Тут делать нечего»

Жители Горной Пролейки жалуются, что в селе почти не осталось молодежи. Выпускники 9-х и 11-х классов после окончания школы поступают в колледжи и университеты, а потом остаются жить в городе. Практически никто не горит желанием вернуться.

— В 2019-м я окончила школу, поехала поступать в университет в город. В следующем году я оканчиваю обучение и думаю, что буду работать в Волгограде, — рассказывает студентка Мария Козлова. — Это путь практически всех выпускников нашей деревни. Родители, отправляя учиться детей в город, говорят: «Не возвращайся назад, тут делать нечего». Звучит печально, но это правда. А для того, чтобы деревня развивалась, молодежь просто необходима. На мой взгляд, главная причина оттока молодежи — это не отсутствие рабочих мест, хотя, безусловно, это тоже оказывает огромное влияние. Основной причиной этой негативной тенденции я считаю то, что деревня не отвечает потребностям современной молодежи. Нужно привлекать людей хорошими условиями для жизни. А у нас, извините, пока мечты о газе, дороге и о транспорте. Может, и смешно прозвучит, но к нам если и решит кто-то приехать из молодежи, то не сможет, потому что ни автобусов, ни маршруток к нам не ходит.

Ситуация в Горной Пролейке не уникальна — подобный отток населения наблюдается практически по всем некогда развивающимся селам и поселкам. Даже по данным Федеральной службы государственной статистики, несмотря на серьезный приток мигрантов, сельское население Волгоградской области стремительно сокращается. За каких-то 10 лет, с 2011 по 2021 год, число жителей сельских районов сократилось почти на 70 000 человек — с 625 436 до 558 769.

— Молодые люди уезжают в города, чтобы учиться, потом работать. В деревню возвращаются единицы. Трудоспособное население, не найдя работу в своей местности, переезжает в более крупные города, чтобы зарабатывать деньги и обеспечивать свою семью, — считает кандидат социологических наук, доцент кафедры социологии и политологии Волгоградского государственного университета Екатерина Беликова. — Если мы посмотрим на эти показатели, то увидим, что мужское население мигрирует в большем количестве, чем женщины. Движение населения из сёл в города и уменьшение численности населения в сельских местностях — это результат механического движения населения. Конечно, нельзя забывать про уровень смертности, потому что устаревание людей в деревнях заметно растет. Поэтому необходимо учитывать и естественные причины убыли населения.

К основным причинам убыли сельского населения Екатерина Беликова относит высокий уровень урбанизации, миграционные процессы, а также высокий уровень смертности среди пенсионеров. По ее словам, отток людей из деревень отрицательно скажется на экономике Волгоградской области и России в целом.

— Эти миграционные процессы грозят тем, что сельскохозяйственной продукции будет меньше. Поменяется и сельскохозяйственный уклад жизни, — считает социолог. — Сейчас на территории Волгоградской области не так много успешных фермерских хозяйств, которые бы славили наш регион с точки зрения не только промышленного, но и сельскохозяйственного региона. Ведь раньше мы могли кормить не только свою область, но еще работали и на сбыт сельскохозяйственной продукции. Кроме всего прочего, такие же процессы наблюдаются и на территории всей России. Если в деревне работать некому, соответственно, и сельскохозяйственный сектор будет занимать отстающие позиции.

Социолог Екатерина Беликова дает два прогноза о судьбе деревень и сёл — пессимистичный и оптимистичный.

— В связи с теми явлениями, которые происходят в стране и мире, всё-таки возможна экономическая поддержка развития села. Возможно развитие фермерских хозяйств, которые привлекут обратно женскую и мужскую силу. Однако это долговременный процесс. Потребуется не год, не два, даже не 5 лет. Возможно возрождение и формирование культуры деревенского уклада за счет того, что будут развиваться фермерские хозяйства. Не будем забывать и о том, что говорит Правительство РФ, — привлечение мигрантов. Мы можем говорить о том, что появятся целые общины. Например, на территории Волгоградской области есть турецкая община, которая приехала к нам в 1980 годы. Сейчас у них крупное сельское хозяйство, — считает эксперт.

Однако, если государство не займется поддержкой развития сёл и деревень, русские глубинки исчезнут навсегда:

— Перспективы развития есть, если мы смотрим на это позитивно. Если делать пессимистичный прогноз, то мы уже можем наблюдать такой процесс в России: люди в поисках работы уезжают не только из деревень, но и из малых городов. Всё меньше и меньше жителей остается на прежних местах. Примерами могут служить такие города Волгоградской области, как Жирновск, Урюпинск, Серафимович, где население уменьшается с каждым годом. Поэтому можно прогнозировать, что многие сельскохозяйственные районы могут даже и исчезнуть.

Известный волгоградский крестьянин, поэт и публицист Андрей Прошаков считает, что остановить вымирание сельских районов может только одно — максимальная поддержка личных хозяйств. Но опыт последнего столетия показывает совершенно обратное:

— После раскулачки, с конца 30-х годов, Сталин стал поощрять развитие ЛПХ, — перечисляет Андрей Прошаков. — Хрущев обложил крестьянские подворья налогом. Вследствие чего были вырублены сады и порезана живность. Селяне встали в очереди за продуктами. Брежнев поощрял ЛПХ. Строил типовые колхозные рынки по всему СССР, промышленность выпускала для бытовой консервации стеклянные банки, крышки, закаточные машинки, консервные ключи. Развивались кооперативная торговля и заготконторы. Дачи стали иметь не только партэлита, но и рабочие. Андропов увидел в этом нетрудовые доходы. Горбачев опять разрешил зарабатывать на своей земле. Ельцину вообще было всё равно, что делалось на селе. При Путине начиналось интересно. ЛПХ получали льготные кредиты, и никто им не мешал работать. На рынках началось снижение цен на мясо свинины, птицы, яйца, овощи, фрукты, молоко. В середине его срока ситуация поменялась. Изменились условия и принципы кредитования, был запрещен подворный убой, внутренний рынок сбыта был монополизирован, потребсоюзы в районах — развалены и разграблены, стали наведываться к крестьянам птичий грипп, свиная чума, увеличился налог за подворье и т. д. и т. п. Сегодня наверху, в Москве, проявляется желание целовать выживших владельцев ЛПХ в десна. Ну то есть буквально в старческие беззубые рты. Других возрастов практически на селе и не осталось. Да и наладить работу с крестьянами ни в области, ни в районах некому.