Две армии в одном подвале: волгоградец превратил дом в невероятный музей войны

Невероятную коллекцию оружия, обмундирования и снаряжения немецкой и советской армий времен Сталинградской битвы собрал у себя дома житель Волгограда Александр Егоров.

С виду это вполне обычный частный дом, каких много в Советском районе Волгограда. Два этажа, чисто выметенный двор, бегает кошка. Но внешность обманчива. На входе в подвал бросается в глаза невысокая урна из латуни. Мирный с виду толстый бочонок 74 года назад нес смерть защитникам Сталинграда – это гильза от 211-миллиметровой немецкой мортиры. Самого крупнокалиберного орудия, использовавшегося в Сталинградской битве.

На двери объявление: «Здесь нет огнестрельного оружия, боеприпасов, наркотических и взрывчатых веществ». А за дверью...

Жена Александра Егорова туда спускаться опасается:

– Страшновато, там сразу 40 удальцов стоят.

И правда. Вошедших встречают взглядами в упор десяток крепких мужчин с оружием в руках. Они настолько реалистичны, что не сразу понимаешь – это не живые люди, а манекены.

Хозяин коллекции – генерал-майор полиции Александр Егоров доволен: он потратил немало времени, подбирая своим «удальцам» наиболее реалистичный внешний вид и позу.

– В 2002 году я купил дом, отремонтировал подвал, посмотрел, что он пустует и неожиданно для самого себя начал собирать коллекцию, – рассказывает Александр Егоров. – Собираю я всё. Много чего побросала здесь шестая армия.

40 манекенов – советские солдаты, политруки и офицеры, а также немецкие танкисты, стрелки, гренадеры, саперы и жандармы – гордость Александра Егорова. В зависимости от внешности манекена хозяин коллекции подбирает каждому подходящий образ, а порой и имя.

– Вот этот – памятник моему двоюродному дяде Леонарду, – показывает на бойца Александр Егоров. – Его в 16 лет призвали, и он в Сталинграде лежал между «Красным Октябрем» и Мамаевым курганом с пулей в сантиметре от сердца. Он даже на него похож. Но войну прошел он, живой остался.

О каждом манекене коллекционер готов рассказывать подолгу, описывая на нем каждый предмет и элемент экипировки.

– Вот по кому война больше всех прокатилась – наш комсомолец 42-го года, – рассказывает Александр о соседнем солдате. – Всё на нем как положено: вещевой мешок, как рюкзачок, под ним скатка – плащ-палатка, ниже – сухарная сумка. Это потом уже все их поснимали. Те, кто уцелел и в живых остался. И каска на нем, кстати, очень редкого образца – 39-го года, со звездочкой и с серпом и молотом.

Стоящий рядом боец выделяется характерной, нерусской, внешностью. Его привезли в подарок друзья из Казахстана, ездившие в хадж в Объединенные Арабские Эмираты.

– Так как у него вид мусульманский, стал он у меня казахом Алтынбаевым, – улыбается Александр Егоров. – А рядом с ним стоит вошедший во все учебники про войну командир пулеметной роты 35-й гвардейской дивизии Рубен Ибаррури. На нем, как и 74 года назад, надета солдатская шинель. Единственное, что он себе позволил, – оставил цветные офицерские петлицы на рукавах.

В комнатах, как в строю, стоят рядом снайпер, связист, кавалерист в каске 36-го года, отмененной в войну из-за того, что ее крылья напоминали немецкую. Стоит и красавица-комсомолка в непривычной каске пожарного с широкой тульей и кузнечными щипцами в руке: такие девушки в войну дежурили по крышам и дворам, туша обильно сбрасываемые бомбы-«зажигалки».

Напротив советских солдат – ряды немцев. У них, кстати, имен нет. Все они – безымянные враги, не с добром пришедшие на сталинградскую землю. Да и не любит их генерал-майор, помня рассказы родных.

– У меня тетушка в окружении сидела здесь, – рассказывает коллекционер. – Наши окружали румын и немцев, а румыны и немцы окружали ее с тремя детьми. Она до самой смерти обижалась, что ее не эвакуировали. Не знаю, как бы судьба тогда ее сложилась – за Волгой тоже голод был страшный. Тетушка сумела нагрести у элеватора зерно, на этом и держались, пока наши не пришли. Я очень жалею теперь, что не расспрашивал ее подробно о тех временах.

Один из немцев – в зимней униформе, за которую Александром были отданы, тайком от жены, немалые деньги.

– Костюмы были теплые, ватные и при этом двусторонние: с одной стороны – серенький, с другой – белый, – говорит Александр Егоров, показывая на манекен-немца. – Но под Сталинградом 6-й армии они не достались. Склады расположились там, где как раз пошло наше наступление. Что успели – немцы сожгли, что нет – мы захватили. В итоге шестой армии ничего теплого не досталось. Так и остались в шинелях. Лишь изредка их пулеметчики были в белом.

В ряду врагов стоит командир немецкой саперной роты из тех 10 элитных саперных батальонов, что штурмовали заводскую зону Сталинграда. Следом полицай, полевой немецкий жандарм, летчик в легком комбинезоне – именно в таких асы люфтваффе разрушали Сталинград в августе 1942 года. Особняком – генерал танковых войск.

Но домашний музей Александра Егорова не ограничивается только манекенами в форме. Некогда просторный подвал до отказа заполнен самыми разными экспонатами.

На стеллажах расставлены разнообразные головные уборы: каски советские, немецкие, румынские, голландские, буденновки, ушанки.

Неподалеку висят ряды шлемов летчиков и танкистов. Тут же коллекция шанцевого инструмента: кирки, саперные лопаты.

Разложены по видам предметы солдатского быта противоборствующих сторон: фляжки, котелки, кружки, мясорубки, губные гармошки, бритвенные принадлежности, в том числе и от знакомой Nivea.

Даже презервативы из немецкого медицинского набора. В основном всё немецкое – у наших солдат из личных вещей были в основном только кружка-ложка, котелок и саперная лопата.

У стен рассредоточены всевозможные боеприпасы. Инженерные, авиационные, артиллерийские и от стрелкового оружия, гранаты, мины и многое другое, что применялось в Сталинградскую битву для уничтожения противника.

Лежит кассетная авиабомба. Рядом – снаряд от знаменитой «Катюши».

Вот германская танковая мина – тарелка, скрывавшая в себе когда-то четыре килограмма тротила. Тут же и немецкая прыгающая инженерная мина, наполнявшаяся шариками и тротилом, чтобы уничтожить всё в радиусе до 200 метров.

По соседству – немецкая слезоточивая граната, которой забрасывали защитников Сталинграда в подвалах и дотах.

Отдельно стоят штыки, коктейли Молотова, все виды гранат: РГ-42, появившиеся в конце Сталинградской битвы, основная граната РГД-33, Ф1, РПГ-40, редчайшая ампула к ампуломету и также довольно редкая винтовочная противотанковая граната Сердюка, принятая на вооружение в 1941-м году.

Шеренгой стоят артиллерийские снаряды к советским и немецким пушкам и гаубицам.

Перед ними, как туша белуги, лежит авиационный контейнер, из тех, что сбрасывали с едой и боеприпасами немцам в котел. Изучать можно часами.

Свою коллекцию артефактов войны генерал показывает не только друзьям и гостям, но и своим студентам из академии МВД, где преподает судебную баллистику на факультете повышения квалификации.

– Баллисты приходят сюда смотреть оружие, которого нет в академии, – говорит Александр Егоров. – Студентам, будущим экспертам-материаловедам, я показываю различные взрыватели, боеприпасы, да и просто про войну рассказываю. Но они обычно очень быстро устают. И сразу видно, кто из них не эксперт вовсе. Многие ведь не могут сделать главного: взять, посмотреть и аккуратно положить всё назад. Один тут приходил «эксперт» – все очки у немцев поснимал. Я потом целый час их расставлял.