Попал под струю пламени в 1700 градусов: металлург получил на заводе смертельные ожоги. Чудом выжил и стал бодибилдером

История Дмитрия Маркелова из Норильска напоминает сценарий к спортивной драме. В ней есть обычный парень из северного промышленного городка, который просто хотел хорошо зарабатывать, завести семью и заниматься спортом. Но в один момент жизнь разделилась на до и после несчастного случая. Сейчас, спустя 9 лет, за мышцами тренера фитнес-центра сложно разглядеть инвалида с 400 швами на теле от ожогов, после которых не живут. А он выжил, завел семью и стал бодибилдером.

В тренажерном зале одного из фитнес-центров Красноярска нас встретил мускулистый загорелый тренер, в котором ничего не выдавало следы страшных травм — 30% ожогов тела струей пламени в 1700 градусов.

Дмитрий родился в городе Новокузнецке Кемеровской области. Когда ему исполнилось пять лет, семья переехала в Норильск. С самого детства жил активной жизнью: стал мастером спорта по плаванию, с местной детворой баловались паркуром. Тренер просил определиться и заниматься чем-то одним. Но как выбрать, когда в мире столько всего интересного, Дмитрий не понимал.

После школы пошел в техникум, получил диплом по специальности «контрольно-измерительные приборы и автоматика». Отслужил в армии.

— У меня была девушка на тот момент, и, как любой молодой человек, я хотел заработать и снять квартиру. Пошел на завод «Норникеля», там неплохо платили. Отучился на плавильщика. Отработал три месяца, сдал экзамен, и мне дали первого ученика. Благодаря ему на моей руке есть теперь татуировка — здесь ожог от небольшого взрыва, который тот учинил в цеху. Тогда на мне впервые загорелась одежда, — вспоминает Дмитрий.

После первого ЧП дают второго стажера — либо берешь, либо лишаешься премии. Согласился. Была холодная декабрьская зима 2012 года, термометр показывал -40 градусов. После двух выходных заступили в ночную смену, ничего не предвещало беды. На то, что на календаре пятница, 13-е, кажется, внимания и не обратил. А зря.

— 13 — теперь мое счастливое число. Это была ночная смена, в 00:13 всё произошло. Мы начали готовиться к работе, и я заметил, что кое-что мой ученик делает неправильно. Я начал к нему подходить и остановился метров за 10. В его руках была семиметровая трубка, на конце которой — пламя, способное расплавить металл. Около 1700 градусов. Я сделал шаг навстречу, он в этот момент должен был повернуться совсем в другую сторону, но развернулся с трубкой в руках в мою. И попал в меня, — тяжелым голосом произнес Дмитрий.

Через секунду он был уже на полу. От шока начал срывать с себя расплавленную одежду. Напарник в это время пытался потушить пламя. Подбежали другие рабочие.

— Стажер пытался меня потушить. Я его не виню, он ученик. Вина здесь прораба, который допустил это. Позже они вообще пытались мне сказать, что я сам виноват, мол, я сам на него прыгнул. Но я же не дурак — прыгать на парня с горящей трубкой, — смеется Дмитрий.

Скорая помощь приехала только через полчаса. Вспоминает, как несли на носилках — здание старое, коридоры узкие, слава богу, что не уронили. В большом помещении уложили на стол, и врачи увидели всю серьезность ситуации.

— Поставили капельницу. Говорят: «Сейчас тебе полегчает». Мне вообще не полегчало. Поставили в другую руку. Легче не стало. Я рядом стоящих парней прошу: «Дайте сигарету». Фельдшер, которая меня забирала, говорит: «Ну пусть в последний раз покурит». Я думаю: «Ну зашибись!» — смеется молодой человек.

А дальше, вспоминает, всё было как в кино: больничные лампы сменялись одна другой, пока его на каталке везли в операционную.

— И это был самый тяжелый момент: я поворачиваю голову влево, и стоит мама с мокрыми ошалевшими глазами. Она в медицинской сфере работала, но всё равно была в шоке. Я голову вверх поднял, чтобы она не видела моих слез, — вспоминает спортсмен.

Чтобы обработать раны и снять боль, ввели наркоз. Над пациентом с ожогами склонились семь бригад врачей — урологи, кардиологи, дерматологи, хирурги. Позже реаниматолог развел руками — таких случаев на производстве всего было два в мировой практике, и Дима — третий. Но до него никто из пострадавших не выжил. Врачи не понимали, как он всё еще жив. Огонь поразил ногу рядом с бедренной артерией, еще полсантиметра — и кровь было бы уже не остановить. Пострадали мышцы, кожа от живота до колен.

— Когда я ушел в наркоз, то казалось, будто я бегу на свет, а затем падаю в какую-то яму. Просил прощения у мамы за то, что у нее такой непутевый сын. Что подвел ее, заставил страдать. Слышал голос — на тот момент казалось, что я с богом разговариваю. Оказалось, это был врач: «Да хорош ныть, что ты как девка!» Я говорю: «Всё-всё, извините», — со смехом вспоминает Дмитрий.

После реанимации провел 5 месяцев в ожоговом отделении красноярской краевой больницы. Вспоминает перелет из Норильска в Красноярск санавиацией — вместо обычных 2,5 часов летели все 4,5. Из-за перепадов давления приходилось постоянно останавливать кровотечение. Впереди были еще 3 года тяжелого восстановления и около 40 операций.

— Двигательные функции у меня вообще пропали. То есть я даже сейчас, спустя столько лет, постоянно испытываю боль. Я не показываю этого всего, я вроде бы обычный человек. Но боль всегда со мной. Я уже привык, — с грустью признается спортсмен. — Тогда в Норильске в больнице познакомился со своей первой женой. На это время пришлись все самые сложные операции. Через три года мы развелись.

Я не мог ходить. Только сделаешь шаг, как рвется кожа, открывается кровотечение. Всё заживало очень плохо. По моим самым примерным подсчетам, у меня 374 шва. Да, Франкенштейн! (Смеется.) Это всё позади. Главное, что живой.

После болезненной реабилитации накрыла депрессия. Когда ты всю жизнь занимаешься спортом, строишь большие планы, а потом не можешь поднять ничего тяжелее вилки, это сильно ранит, признается спортсмен.

— Связался с дурной компанией. Начал употреблять наркотики и алкоголь. Пострадало всё тело, я не понимал, как жить дальше. Когда первый раз мне без наркоза делали перевязку, сняли бинты и я всё это увидел, у меня полились слезы — я увидел мясо. Жить не хотелось, — вспоминает Дмитрий.

Признался, что из этой ямы его вытащили родители. Решили, что переезд в Красноярск пойдет на пользу.

Еще одно потрясение для спортсмена — врачи запретили любую физическую нагрузку.

— Ходил по стенке, в основном лежал. Любая попытка простой ходьбы заканчивалась тем, что у меня рвались швы и открывалось кровотечение, я опять в лежку, пока всё не восстановится. Заживает, пытаюсь ходить, потом всё опять рвется. И так три года, — серьезно произнес спортсмен.

Пытался дома начать делать физические упражнения, но всё давалось болезненно. В 2017 году пришел в фитнес-клуб к тренеру просто для того, чтобы выглядеть как все остальные парни его возраста. Занимались только на восстановление здоровья. А уже через два года Дмитрий и сам стал персональным инструктором спортивного зала.

На сайте знакомств познакомился с Дарьей. Через год влюбленные поженились — у пары подрастает дочь Эмилия.

Сейчас Дмитрий сам тренирует тех, кто перенес травмы. Никто не верил в то, что он будет жить. Потом — в то, что будет ходить. И уж точно никто не ожидал, что человек с 400 швами на теле возьмет серебро среди новичков на чемпионате по бодибилдингу.

— Всем, кому ни скажешь, что я инвалид, говорят: «Какой ты инвалид!» Да, инвалидности не видно, но ее просто так и не дают. Я думал, что всё равно восстановлюсь когда-нибудь, но теперь я понимаю — этого не случится никогда. Эта боль меня будет преследовать постоянно. Иногда ее так сложно выносить, что я прямо в подушку кричу, — признается Дмитрий.