«Люди умирают каждый день пачками»: врач из красной зоны рассказал, что происходит в реанимациях

Ситуация с коронавирусом ухудшается ежедневно по всей стране. Люди уже устали, поэтому саботируют ношение масок, не доверяют вакцинации и грезят о привычной когда-то свободной жизни. Каждый верит, что ковид и реанимация его не коснутся. Но что происходит за дверьми ковидных больниц? Как себя чувствуют врачи, которые каждый день видят смерть?

Анестезиолог-реаниматолог одной из ковидных больниц рассказал, почему ситуация с коронавирусом такая тяжелая, и поделился той болью, которую они с коллегами испытывают каждый день.

— Ужас что происходит, люди умирают каждый день пачками, и так в любом стационаре. Мы реже снимаем пациентов с ИВЛ, они гораздо тяжелее. То есть если человек попадает на аппарат искусственного дыхания, у него меньше шансов с него сойти. Начали появляться пациенты, которых вроде вытащили, у них есть светлый промежуток, а потом резкая отрицательная динамика. И в таких ситуациях мы не видим зависимости от возраста и наличия хронических болезней.

В стационар пациенты попадают очень тяжелые, есть несколько причин. Во-первых, системная проблема на амбулаторном этапе. И я хочу подчеркнуть, что виноваты не врачи поликлиник, они, скорее всего, выполняют поручения и так же работают с утра до ночи.

А проблема вот в чем: участковые говорят пациентам, что у них нет признаков коронавируса, не тестируют, не выдают направления на КТ. Они, видимо, имеют задание, чтобы не повышать статистику, и во многом отказывают, затягивают и держат пациентов дома. Или они просто видят загруз лабораторий и КТ-центров и поэтому дают направления очень выборочно. А потом люди уже в тяжелом состоянии приезжают в стационары.

Вторая сторона — это мутировавший вирус, штамм агрессивный, это сразу видно, пациенты гораздо быстрее приезжают в стационар, проходит несколько дней болезни — и ухудшение.

Вроде сильной одышки нет, а уже есть показания к кислороду, который мы даем в стационаре. Даешь пациенту кислород, улучшается оксигенация, питание тканей, это тоже играет роль. В стационаре дают гормоны, антикоагулянты, которые разжижают кровь.

Всех, конечно, в стационар не увезешь, но с признаками дыхательной недостаточности явно нужно показаться врачу хотя бы амбулаторно, когда частота дыхательных движений больше 20 и сатурация ниже 95%. Всех, кого лихорадит больше трех дней, нужно проводить через КТ.

Пока что терапевты действуют по какому-то рандомному отборочному признаку, кого-то отфутболивают, кого-то направляют в стационар. В каждой больнице люди сидят в приемном отделении и ждут, пока кого-то переведут или выпишут. Они все больные, их надо госпитализировать. У них каждую минуту нарастает вирусная нагрузка, а они сидят и ждут.

Но тогда придется максимально урезать плановую помощь, и это тоже ужас. У нас дефицит медиков, многих лекарств нет на рынке, лечим тем, что есть. То есть пациентам показаны одни препараты, а лечим тем, что выдали.

Нам сейчас очень нужна поддержка людей, все врачи всё равно видят комментарии людей к новостям, и им очень тяжело психологически. Медики реанимации — самое уязвимое звено, мы каждый день видим, как люди умирают, мы уже не верим в свои силы, хотя делаем всё.

Люди не могут понять, что дело не во врачах, которые каждый день приходят и борются за жизни. Сейчас мы чувствуем с врачами, что не можем контролировать вирус, даешь ты гормоны или нет, дашь генно-инженерный препарат, заинтубируешь или нет — иногда ничего не помогает, и нет человека, что бы ты ни делал.

Мы ходим на вскрытия и видим этих пациентов, там легкие, как печень, плотные, синие, пневмония сожрала легкие, и ничего не помогло. В реанимации нет вакцинированных, крайне редко появляются единичные случаи. Может, вакцинированные и попадают в стационары, но в реанимации почти нет, вакцина защищает.

Врачи очень устали. Любой пациент, которого удается снять с искусственной вентиляции легких, воспринимается как победа. Даже самые стойкие психуют, что вроде стабилизировали пациента, вложили много сил, а пациент на глазах умирает. Появляются мысли: какого черта каждый день одно и то же, что делай, что ни делай.

Единственная ужасная мысль, которая спасает врачей, — что у нас так же плохо, как и у всех, но не хуже, чем у остальных. Мы утешаем с врачами друг друга, что любая пандемия когда-то заканчивается, что это оставит тяжелый отпечаток на сердце, с которым придется жить. Но сейчас мы на передовой и делаем всё возможное. Мы очень хотим надеяться, что это пик заболеваемости, но не даем себе лишних надежд. Поэтому терпим.