«Отдаешь живого человека, а получаешь пакет...»: волгоградцы рассказали о череде смертей в Среднеахтубинской ЦРБ

Страшной трагедией и потерей родных закончилась для нескольких семей волгоградцев и волжан госпитализация их мам в Среднеахтубинскую Центральную районную больницу. Ольга Панова и Любовь Даниленко умерли в ней от острой внебольничной пневмонии и коронавируса. Волгоградцы заявляют, что незадолго до смерти пациентов врачи требовали срочно купить и привезти отсутствовавшие в больнице крайне дорогие лекарства. Причем покупать с рук, у посредников, чьи телефоны медики давали сами. В облздраве же уверяют: якобы родственники сами настаивали на лечении этими препаратами, о которых слышали от знакомых.

— Мою маму госпитализировали 9 ноября, на автомобиле скорой помощи. Сразу же положили ее в Среднеахтубинскую ЦРБ. В приемном покое она очень долго ждала пока ее оформят, потом ей сделали рентген, сказали, что у нее поражение 50% легких. Оформили ее в обычную палату, — рассказала дочь погибшей от коронавируса женщины Любовь. — В четверг, 11 ноября, мама находилась еще в обычной палате. В тот день ей врач Лаура Григорян назначила препарат «Актемра» и «Метилпреднизолон». Сказала, что они срочно нужны. Мне сказали найти и купить эти препараты. Я отпросилась пораньше с работы. Поехала искать эти лекарства в аптеках Волжского. Я зашла, наверное, в четыре или пять аптек. И в каждой мне говорили, что таких лекарств вы не найдете.

По словам волжанки, в одной из аптек ей сказали, что лекарство можно найти только в Москве, но проблема была в том, что требовался он прямо сейчас.

— Я в тот момент готова была отдать всё, лишь бы спасти свою маму. У меня была паника. Я боялась, что я не успею или не сделаю того, что может ее вытащить. Тогда я позвонила в ординаторскую и спросила почему мне назначили лекарство, которое не найти в городе. Я просила помощи, у меня была такая паника...я чуть ли не в слезах просила врачей помочь мне найти это лекарство. Мне дали номер какого-то Дамира Маратовича. Сказали позвонить ему и озвучили, что лекарство будет стоить 60 тысяч рублей. Этот Дамир дал мне второй телефон — какого-то Андрея. Я позвонила ему, он сказал, что лекарство у него есть и привезет примерно через 10–15 минут.

Волжанка сразу же позвонила остальным членам семьи и попросила привезти ей 60 с лишним тысяч рублей, ведь такой суммы у нее с собой не было.

— Около семи часов я уже была под дверями больницы. Там такая практика, что ты привозишь лекарство и просто в пакетике с листочком, на котором написана фамилия оставляешь на скамеечке у дверей ЦРБ, — вспоминает Любовь Панова. — Я не стала оставлять на лавочке эти препараты, дождалась, пока выйдет кто-то из медиков. Он вышел, я даже не спросила кто он. Потом позвонила маме, сказала, что привезла медикаменты и уже в телефоне услышала, как кто-то ее зовет и передает лекарства. В итоге через несколько часов я снова позвонила в ординаторскую. Мне сказали, что будут колоть лекарство позже, ладно. Звоню еще через какое-то время, снова тот же ответ. В итоге, когда я уже очень поздно звонила мне сказали, что лекарства убрали в холодильник и сегодня ее уже никто колоть не будет.

Однако утром Любовь огорошили новостью — ее маму срочно перевели в реанимацию.

— В реанимации у нее был лечащий врач другой — Роман Лымарев, — сквозь слезы рассказала Любовь. — Этот доктор сказал привезти уже другое лекарство — «Арепливир». Нужно, по его словам, было купить две упаковки. Маме требовалось 50 таблеток, а в одной пачке их всего 40. Я купила, заплатив за это 10 тысяч. В субботу утром я отвезла и эти лекарства. Мама была уже в реанимации, дозвониться до нее было практически невозможно. Один раз мне удалось с ней поговорить. Я говорила ей: «Мама, ты держись, борись, мы тебя любим, ждем!». 16 ноября, во вторник, я начала звонить в госпиталь с семи утра. Трубку взял Роман Лымарев, он сказал, что маму будут переводить на ИВЛ. Но дозвонилась я до него около 9 часов, а уже в 14:50 мне звонят и говорят, что мамы больше нет. Она умерла в 11:40, и только около трех мне об этом сообщили. Мама умерла. С какими мыслями она там лежала совсем одна? Ей было страшно? Я теперь себя ужасно корю за это, за то, что отдала ее в больницу. Получается, что ты надеешься, веришь врачам, отдаешь им живого человека, родную маму, а получаешь... пакет с вещами.

Еще одна трагедия в Среднеахтубинской ЦРБ произошла с 56-летней Любовью Даниленко. Сыновья женщины дважды покупали ей ту же дорогую «Актемру» и тоже, по их словам, контакты поставщиков дали именно медики Среднеахтубинской ЦРБ.

— 21 октября маме стало плохо, ей вызвали скорую, фельдшер взяла у мамы мазок на ковид. Снова скорую мы вызвали уже 22-го числа. Мама гипертоник, у нее было очень высокое давление, — рассказывает Евгений Папсуев, — 22 октября ей сделали экспресс-тест на коронавирус и он оказался положительным. Ее сразу увезли в Среднеахтубинскую ЦРБ. Вечером я пытался поговорить с мамой, а она мне говорит: «Мне что-то вкололи, сын. Так плохо стало, надо мне поспать». И выключается. Спустя несколько часов я ей снова позвонил, а она уже сказала, что ее переводят в реанимацию. В реанимации мама лежала под маской, казалось, что всё было нормально, всё хорошо. Потом мама говорила, что ей снова что-то вкололи и дышать стало больно.

По словам сына погибшей от коронавируса волгоградки Евгения, его мама не раз жаловалась, что не может дышать.

— Я звонил в ординаторскую, спрашивал у врачей, может быть маме что-то нужно. Спрашивал, что с мамой, почему всё так. Мне этот Роман Лымарев говорил, что вы понимаете, человек — не машина. Ей поменял двигатель и она дальше поехала, а тут всё-таки человек, организму нужно время дать, — вспоминает Роман, — На следующий день я опять звоню, узнаю как моя мама. Тогда мне и сказали, что нужна «Актемра» и в больнице ее нет. Я как раз был в Волгограде, тут аптек море. Спросил у доктора, в какой аптеке это лекарство есть. А он мне сразу: просто так ты ее не найдешь. Я тебе дам номер телефона, позвонишь Павлу он тебе все скажет. Я позвонил, мне сказали, что препарат есть в наличии, стоить он будет 75 тысяч рублей. Павел заверил меня, что лекарство он сразу передаст врачу, а уже после я скину деньги. Я так и сделал.

Однако, по словам Евгения, медики и на следующий день, и через два дня не сообщали об улучшениях, рассказывая лишь о том, как быстро растет процент поражения легких у мамы волжанина.

— Вскоре мне сказали, что поражение уже 90% и нужна еще одна доза лекарства. Я вновь к этому Павлу, приехал уже к нему домой, купил лекарство, увез — передал врачу. А 10 ноября мне сказали, что мама умерла. При чем это произошло еще утром, а мне позвонили около пяти часов вечера. Я запрашивал мамину карточку, мне сказали, что дадут ее только через 1–2 месяца, она на корректировке, — говорит Евгений. — Вот что там корректируют, я сейчас вообще не знаю, могу только догадываться. Сейчас мы узнали, что точно такие же назначения делались еще как минимум троим. Не исключу, что нашим мамам возможно никто эти уколы и не ставил даже. Может, так, по кругу одну и ту же коробочку передают, как способ заработать деньги. Очень жаль, что такой ценой...Люди, в том числе наши мамы, оказались никому не нужны.

По словам волгоградцев они оба подали заявления в следственный комитет и прокуратуру Волгоградской области, в обоих ведомствах из-за пандемии коронавируса в настоящее время запрещен очный прием.

— Мы отправили письма через электронные приемные, — рассказали потерявшие матерей волгоградцы. — И в прокуратуре, и в следственном комитете нам сказали, что наши заявления приняты. Мы хотим разобраться в случившемся, не понимаем, почему так произошло, почему не подействовали лекарства и почему не спасли наших мам.

В комитете здравоохранения Волгоградской области настаивают, что все необходимые лекарства есть в Среднеахтубинской ЦРБ, а дорогостоящие препараты самостоятельно приобретались близкими погибших исключительно по их собственной инициативе.

— 59-летняя женщина, не привитая от коронавирусной инфекции, обратилась в медучреждение по месту жительства, где ей было проведено тестирование, — прокомментировали V1.RU в облздраве, — В связи с положительным результатом, а также риском осложнений, пациентке предложили госпитализацию, от которой она письменно отказалась. Спустя 4 дня женщина повторно обратилась за медпомощью, ее госпитализировали в инфекционный стационар. В день поступления пациентке назначено лечение в соответствии с действующими временными методическими рекомендациями. В тот же день по решению врачебной комиссии назначен и введен биологический препарат. В ходе лечения пациентка получала и другие лекарственные средства, в том числе иммунобиологический препарат. Однако течение заболевания было тяжелым и с отрицательной динамикой. Родственниками был приобретен другой иммунобиологический препарат, который также использовался в лечении. Несмотря на все усилия врачей, в том числе и в условиях реанимации, женщина скончалась.

— Другая 56-летняя женщина, также не привитая от коронавирусной инфекции, обратилась за медицинской помощью спустя 5 дней после начала болезни. Экспресс-тест показал положительный результат. Женщина в письменном виде отказалась от госпитализации. На следующий день, в связи с ухудшением состояния, она вызвала бригаду скорой помощи, которая госпитализировала ее в инфекционный стационар. В связи с тяжестью состояния по решению врачебной комиссии введен биологический препарат, назначено противовирусное лечение, гормонотерапия — все назначенные препараты имелись и есть в наличии в ЦРБ. В связи с отрицательной динамикой пациентку перевели в реанимацию. Назначен и с разницей в несколько дней введен другой иммунобиологический препарат. Однако, несмотря на все усилия врачей, женщина скончалась.

В облздраве настаивают: именно родственники, якобы, настаивали на лечении другими препаратами, о которых слышали от знакомых.

— Отметим, что рекомендованный для лечения препарат, также относящийся к группе иммунобиологических, в тот момент отсутствовал у поставщика. В таких случаях родственники могут приобрести лекарственное средство за собственные средства для применения в ходе лечения. При этом они имеют право обратиться с заявлением на имя руководства больницы для возмещения затрат на лекарственное средство. Добавим, что в инфекционном стационаре имеются все группы лекарственных средств согласно методическим рекомендациям Минздрава РФ. Однако родственники настаивают на лечении другими препаратами, о которых слышат от знакомых. Во всех случаях информацию о смерти пациентов их родственникам сообщает лечащий врач после выхода из «красной зоны», не позднее 4 часов с момента летального исхода. Согласно медицинским картам, летальные исходы зафиксированы в дневное время суток.