«А у меня ком в горле»: медик ведет блог, где рассказывает, как похудел на 45 кило и ушел в частную скорую

«Он — 81 год, седой тигриный лев. Она — 76 лет, хрупкая, как фарфоровая чашка. Дедулю парализовало. Полечили, выносим, едем.

— Доктор, упаду с каталки! — рычит он, а во рту словно каша.

— Не дам, — шепчет она, будто в 20 лет на первом свидании.

Везем их в больницу. Они молчат. Только пальцы сплетены как корни старых деревьев. 52 года вместе. Запомнились почему-то они мне. Хотя всё абсолютно рутинно было. Вот на них смотришь, и мысли проскальзывают. Брак это не про "я тебя люблю". А про "я тебя не уроню"».

Это один из постов фельдшера скорой помощи. На его телеграм-блог «Артерия» за год подписались более 26 тысяч человек. 34-летний Илья (медик даже в блоге предпочитает не раскрывать свою фамилию) год назад переехал в Петербург, где работает в частной скорой помощи. До этого 10 лет он отработал на скорой в Перми.

Илья откровенно рассказал нашим коллегам из 59.RU о буднях врача скорой, о самых страшных и трогательных вызовах, про нападения на «скоряков» и культуру водителей, про свое выгорание, увольнение и возвращение в профессию.

Илья учился в пермском медицинском колледже. В 2010 году на пятом курсе он устроился санитаром в скорую помощь, чтобы проходить практику. Плюс заранее решил «подготовить себе рабочее место», потому что в те годы в скорой была хорошая укомплектованность.

«В первый день у меня случился концентрат всего: и пьяные вызовы, и кровь, и просьба провести операцию по удалению аппендицита прямо в квартире, — говорит Илья. — Даже требовали привезти операционный рентген-аппарат. Это было как боевое крещение».

На пермской скорой Илья отработал 10 лет. Самыми тяжелыми были поездки на так называемое изъятие. По сути, это вызовы к неблагополучным семьям, у которых в присутствии полицейских и врачей скорой изымают детей.

«Все эти вызовы были примерно похожи друг на друга, — рассказывает Илья. — Квартира неблагополучная, по сути, это наркопритон. Оба родителя ребенка бьют, плохо кормят и прочие прелести жизни. Бывало, что родители к нашему приезду уже находились в наркотическом психозе. На таких вызовах детей обычно увозили в приют или больницу, если они нуждались в медицинской помощи или у них нашли какие-то травмы или побои. Бывает, что дети часто истощены. Вот эти вызовы морально одни из самых тяжелых».

По словам Ильи, что ждет медика на вызове, можно определить по состоянию входной двери квартиры, «авторский дизайн» он описывает так: обоев нет, на потолке на проводе висит лампочка в патроне, есть ковер, который «синтезировался в краску и грязь пола». Обязательно посреди квартиры стоит таз.

«В таких квартирах у нас начинается гиперконцентрация, потому что там может прилететь сюрприз с любой стороны», — отметил собеседник.

Некоторые фельдшеры, особенно женщины, для своей безопасности носят с собой шокеры или перцовые баллончики. Однажды на бригаду Ильи натравили алабая. Медики как раз подъехали к дому и позвонили в калитку.

«Навстречу вышло какое-то пьяное существо неизвестного пола, стал орать, материться, кинул бутылку в нашу сторону и натравил собаку, — рассказал Илья. — Тогда спасло то, что мы закрылись в машине».

В другой раз Илье пришлось отбиваться от пациента, у которого начался пьяный психоз. Скорую он вызвал себе сам, просил о помощи, но когда увидел медиков в синей одежде, принял их за «демонов» и схватил топор. Медикам пришлось вызвать психиатрическую бригаду.

У себя в блоге Илья описал очень грустный случай из своей практики. Это был выезд в пансионат для пожилых, в «без пяти минут хоспис». Медики приехали к лежачему пожилому мужчине.

«За годы работы на скорой я так и не смирился с этими запахами. Надо на ноги глянуть, подумал и полез. А там — хоть снимай хоррор. Ноги как у слона, лимфостаз, язвы, гной, — написал Илья. — И главное — никто из сотрудников не парился. Две недели мужик не вставал с кровати, а они будто в параллельной реальности. <…> Шутки шутками, но всё равно тошно. Спрашиваю: „Вы запах-то чувствовали? Или у вас обоняние в отпуске?“ Сам дед отказался ехать в больницу. Сказал: „Умру тут. Дочка бросила, а тут хоть стены родные“. Я ему: „Дедуль, да вы хоть в прятки с ними сыграйте — пусть поищут!“ Он хрипло засмеялся, а у меня ком в горле. Вот и верь после этого в человечность».

Илья рассказал, что одинокие пенсионеры — это особенные пациенты для скорой. Бабушки часто вызывают медиков от скуки. Бывает, за день по 2–3 раза. За подобные вызовы нет никакого наказания.

«Бывает, им надо поговорить. Это одинокие люди, — рассказывает Илья. — Если настроение и силы еще позволяют, я не против поговорить с ними. У тех, кто работает на скорой, одна из заводских настроек — завышенная эмпатия. Это и позволяет здесь работать. Но если это 20-й вызов за сутки без заезда на подстанцию, то силы на разговоры сводятся к нулю».

Илья признается, что тяжело было ездить к паллиативным пациентам. Медиков родственники прямолинейно просили сделать всё, чтобы умирающий «пожил хотя бы денечек», потому что родня из другого региона еще не успела доехать и проститься.

Вспомнил медик и о самом первом пациенте, который умер в их карете скорой помощи. Кто-то вызвал «03» к бездомному. На улице был сильный мороз, но мужчина был в сознании.

«Мы начали оказывать помощь, более-менее состояние стабилизировалось, — рассказал собеседник. — На носилочки его и в машину, отъехали буквально километр — пациент очнулся. Он открыл глаза, послал меня, закрыл глаза и умер. В течение получаса мы его качали-качали, пытались реанимировать, но бесполезно. Это была первая смерть в машине».

В 2020 году Илья уволился из пермской скорой помощи. По словам собеседника, на тот период очень много сотрудников работали на полторы или две ставки.

«То есть переработки были серьезные. У меня были периоды, когда я сутки через сутки несколько месяцев работал, — вспоминает Илья. — Поэтому кадровый голод, конечно, был. Работа на скорой — это работа, которая не всем подойдет. Во-первых, это профессия одна из самых сложных в плане обучения, ведь знать нужно много. Во-вторых, это одна из самых сложных работ в плане эмоций и физической нагрузки. Тут надо обладать определенным набором заводских настроек, чтобы это всё принять и даже кайфовать от этого».

Илья говорит, что в тот период «жил от зарплаты до зарплаты, копеечка в копеечку ровно день в день». Возможности откладывать и копить не было.

Про автомобилистов и их культуру на дороге Илья высказывается положительно: на проезжей части карету скорой с включенными маячками пропускают без проблем. Но во дворах медики сталкиваются с настоящей агрессией.

«Во дворах доходит до драк. Все конфликтные ситуации были именно там, — рассказывает собеседник. — Вот мы во двор заехали, там припаркована куча машин, разъехаться сложно. Водитель наш уехать не может — он ждет бригаду, мы на вызове. А если вызов тяжелый, мы можем и час пробыть на адресе пациента. Во дворе стоишь с маячком, на носилках закатываешь пациента в машину, тебе тут же орут: „Тут частная территория. Чего вы тут делаете?“ Вообще никакого понимания, по нулям».

Илья вспоминает, что в какой-то момент обратил внимание, что просто запустил себя до неприличия. Он весил почти 135 килограммов, носил 60-й размер одежды, и как охарактеризовал он сам себя — «жрал что попало».

«Это литры пива в неделю и полное отсутствие физической активности, — описал Илья. — Гипертония, постоянная боль внизу спины, подагра, гастрит, ожирение со всеми вытекающими».

Коллега Ильи позвал его заниматься функциональным силовым многоборьем. Илья попробовал и втянулся в спорт. Вес «долго упирался», но сила воли и регулярные тренировки дали желаемый результат: Илья похудел на 45 килограммов.

«Нужно заниматься спортом, потому что это дает очень много энергии, — поделился Илья. — Казалось бы, при усталости и переработках физическая нагрузка еще должна больше добивать, но нет. Мне стало легче работать, легче переживать эти сутки, стало легче подниматься по этажам, таскать носилки.

В марте 2020 года ВОЗ объявила пандемию коронавируса COVID-19. Илья вспоминает, что это был самый трудный период в работе на скорой.

«Мы как раз встретили всю эту беду, катастрофу, — вспоминает Илья. — Это каждый день тяжелые пациенты, невозможность организовать пациента в плане госпитализации. Это многочасовые очереди на томограф, на кислород. Это умирающие родители на глазах у детей, это умирающие дети на глазах у родителей. Это работа в режиме сутки через сутки. Ковид — это действительно страшно. Молодые парни и девчонки уходили».

Илья рассказывает, что такая нагрузка стала сказываться и на его здоровье, выгорание шло по «накопительному эффекту» из-за отсутствия отдыха. Он решил уволиться из скорой помощи.

«Это очень долго копилось, несколько лет, — говорит Илья. — И как говорят: розовые очки разбились стеклами в сторону глаз. Словом, кончилась батарейка. Я уволился и зарекся, что вообще на скорую помощь никогда не вернусь».

После увольнения Илья устроился работать медиком на крупное пермское предприятие, где отработал три года. Но там ему стало скучно.

«Вся эта спокойная работа приводит к деградации. Я забыл половину всего и из практических, и из теоретических навыков, — поделился Илья. — Опять пришлось читать литературу, интересоваться у коллег, кто неотрывно работает, как оно, куда, зачем и почему, чтобы восстановить до рабочего момента свои навыки, подтянуть их обратно».

В прошлом году Илья переехал в Санкт-Петербург и всё же вернулся в скорую помощь, только уже в коммерческую. Здесь же живут его мама и сестра, а в Перми была только девушка, но год назад они расстались после длительных отношений.

«Все мои родные давно живут в Петербурге, и так получилось, что для этого переезда я созрел только спустя несколько лет, — отметил собеседник. — Триггером стало расставание с девушкой. Словом, развод и тапочки по почте. Жизненный путь подвел так, что взял билет в один конец, чемодан, носки, трусы — в чемодан, 30 тысяч на руках и поехал в другой город. Назад, если что, я вернуться всегда успею».

В Петербурге Илья устроился в коммерческую скорую помощь. Такие бригады дежурят на мероприятиях, работают на вызовах по страховым медицинским случаям, перевозят пациентов из других регионов.

«Бывают и сложные транспортировки, когда нужно длительное время везти пациента на медикаментозной поддержке с кислородом, — рассказывает Илья. — За эти годы работы в скорой я научился спокойствию. Сначала работаешь и всё нравится, потому что ничего не понимаешь. Потом начинаешь что-то понимать, начинается страх какой-то. И вот этот страх очень тяжело преодолеть. Начинаешь бояться состояния пациентов, бояться каких-то сильных аварий, каких-то страшных терминальных состояний, что не справишься, что не спасешь. И как раз таки это и надо пережить в первые два-три года в скорой. А потом уже приходит формирование, клиническое мышление, эмоции уже не управляют тобой».

В 2024 году Илья решил создать собственный телеграм-канал о работе в скорой помощи. Сначала он просто читал медицинские блоги и в какой-то момент тоже захотел поделиться своими мыслями и моментами из жизни и работы.

Буквально за год на канал Ильи «Артерия» подписалось более 26 тысяч человек. Илья пишет посты, когда возвращается на подстанцию или выезжает на вызов. В блоге рассказывает о рабочих буднях медика.

«Я стараюсь писать без токсичности, — говорит Илья. — Если сравнивать некоторые каналы, то там прямо видно, что пишут люди выгоревшие, людям тяжело, везде только кровь, везде травмы страшные, какой-то надрыв и всегда триггерная эмоция. Я старался от этого отходить. Мне интересно, чтобы читатели узнали о нашей работе моими глазами, чтобы люди понимали, с кем они коммуницируют через телефон, через комментарии, через вопросы».

Илья признается, что подписчики мотивируют его, и он благодарен им за поддержку.

«Дураков мало. Да, были прецеденты, когда мне писали оскорбления, — вспоминает Илья. — Я считаю, что это вообще так, в качестве погрешности, в основном аудитория очень теплая, очень добрая, очень поддерживающая, чему я тоже крайне удивился. Мои читатели мотивируют меня, чтобы руки не опускал. Просят рассказывать о своей работе больше, для меня это было вообще открытие, что людям это интересно».