«Готовься видеть мертвых детей»: волгоградка требует наказать врачей за убийство нерождённой двойни

В Волгограде расследуется уголовное дело о смерти двоих детей Ольги Колиной. Она попала в больницу на 24-й неделе благополучной беременности. Но после ручного осмотра у нее отошли воды, и оба ребенка стали на врачебных бумагах «мертворождёнными». Теперь мама пытается добиться встречи с главой Следственного комитета России Александром Бастрыкиным и уверена — её детей специально не реанимировали, чтобы не портить перинатальному центру статистику младенческой смертности.

— Я ждала сына и дочку. Не буду скрывать — беременность стала неожиданной, тем более — сразу двойня… Я обстоятельно обдумала, вытяну ли детей — у меня ведь уже есть двое. Взвесив все за и против, оценив свои возможности, я поняла, что все смогу, — рассказала корреспонденту V1.RU Ольга.

До 24-й недели все было хорошо. Ольга встала на учет, выполняла все рекомендации своего врача, о которой говорит с нежностью и признательностью. Все было в порядке до 10 февраля. У молодой мамы заболел живот. Взволнованная, она вызвала скорую помощь. Бригада доставила ее в перинатальный центр № 2 в Советском районе.

— По прибытии я попросила послушать сердца трубкой и сделать тест на подтекание вод. Выносить двойню сложнее, чем одного ребенка, к своему здоровью нужно относиться очень внимательно. Никаких нарушений не нашли, отвели меня в палату и поставили капельницу. Я лежала и радовалась оттого, что мне неудобно, — боль утихла, дети толкались. Ляжешь на один бок — пихается дочка, на другой — сын. На спину — бунтуют оба.

Потом, считает Ольга, и произошло то, что могло привести к трагедии. Ей сделали ручной осмотр.

— Пришла врач — я, правда, не знаю, кто, не могу показать даже пальцем. У меня очень плохое зрение, была я, разумеется, без очков. После ручного осмотра жутко захотелось в туалет. Я села, и воды отошли. Позвала врачей, мне сказали, что воды не отошли и мне не нужно переживать. Потом подошла другая врач, сказала: «смысла в пессарии теперь нет», сняла его, и меня стали готовить к родам. Неонатолог постоянно повторяла: «Готовься видеть мертвых детей».

Ольга уверена, что четко чувствовала шевеление. Начало родов проходило без анестезии. Она все видела, слышала, понимала.

— Первой на свет появилась дочка. По словам врачей, сразу синяя. Конечно, я стала кричать и плакать. Чтобы заткнуть мне рот, вызвали анестезиолога — хотя по документам он появляется уже после родов обоих детей. Он долго не шел, врачи даже начали ругаться. Параллельно решали, что делать со вторым малышом. Пока готовили к родам второго ребёнка, врач осуществляла ручной контроль, говоря, что «ручка вывалилась из плодного пузыря, надо тянуть».

Ольга говорит, что поведение явившегося анестезиолога стало для нее отдельным эпизодом шока.

— Он стоял возле моей кровати и обсуждал с интернами — наверное, это они, потому что им все время что-то поясняли и показывали — что он съел невкусный салат, пошло шутил, ругался матом. Я резко сказала ему: «Заткнись», потому что сил это терпеть не было. А потом достали сына…

Дочку Ольга не видела, а сын был синий и будто кричащий.

— Он был синий только наполовину. А главное — у него был открыт рот. Я уверена, что он пытался сделать первый вздох. Кроме того, даже рождая дочку и после, я четко ощущала, что он шевелится. Он был жив! Никто даже не пытался спасти моих детей… Зато после всего этого ужаса я постоянно слышала от врачей вопросы, когда я буду их хоронить, зачем мне их хоронить самой…

Женщина обратила внимание, что перинатальный центр оформил вес каждого из детей по 480 граммов ровно при указанной в документах погрешности весов в один грамм. Позже в заключении паталогоанатомии вес детей был уже в 515 и 513 граммов.

Ольга сразу обратилась к силовикам. Она пребывает в полном непонимании происходящего. Например, в Волгоградском патологоанатомическом бюро у перинатального центра в ее присутствии по телефону выясняли, давать ли ей заключение вскрытия. А позднее облздрав на обращение Ольги прислал ответ, что проводил проверку документации на ее имя в перинатальном центре, хотя формально вся документация изъята следствием и по сей день находится в уголовном деле.

— Я не понимаю, в чем дело. С какой радости роддом направил ходатайство о захоронении моих детей в морг, хотя я не давала согласия — бумажка, подтверждающая попытки избавиться от тел, есть в деле. Откуда взялись якобы мои подписи, хотя я их не оставляла и намерена добиться экспертизы, чтобы это доказать? — недоумевает Ольга. — Кроме того, по ходатайству Cледственного комитета тела детей были отданы в судмедэспертное бюро, которое на протяжении трех месяцев не выдавало никаких заключений, а после показали мне разложившиеся тела, по которым видно, что должного хранения не было.

Женщина считает, что в Волгограде дело, возбужденное по статье «Причинение тяжкого вреда здоровью по неосторожности, совершенное вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей», — не сдвинется. Она пытается добиться встречи с главным следователем России и требует переквалифицировать уголовное дело на статью «Убийство».

— Я предполагаю, что во время осмотра мне разорвали плодный пузырь, что и привело к трагедии. Второй вопрос — почему детей не пытались спасти? Мне говорили, что это все ужасно, но смерть к лучшему, ведь они якобы были бы тяжелыми инвалидами… Но это мои дети! Никого вообще не касается, готова я воспитывать малышей-инвалидов или нет! Кроме того, значит, была возможность выходить детей, но никаких действий не предприняли.

Женщина обратила внимание на то, что сотрудники облздрава объединены не только сферой деятельности, но и партией — почти все в «Единой России», а многие становятся чиновниками и депутатами.

— Врачебные ошибки случаются, и наказание за них не самое суровое. И про трагедии скоро забывают… А вот на репутации руководителя конкретного медицинского учреждения, который может впоследствии стать чиновником или депутатом, а также облкомздрава в целом, появляется пятно. Думаю, в этом все дело, а не в якобы защите конкретных врачей. Плевать им на врачей, репутация и статистика — превыше всего.

В ГБУЗ «ВОКПЦ № 2» рассказали, что провели проверку. Спасти детей, уверены врачи, было нельзя, потому что к моменту появления на свет они уже были мертвы.

— Причиной отхождения околоплодных вод и преждевременных родов являлся специфический инфекционный фактор и состояние матки. Плоды погибли внутриутробно, реанимационные мероприятия мертворожденным не предусмотрены действующим законодательством, — прокомментировали в пресс-службе облкомздрава.

Медики считают, что сделали все, что могли. Они действовали по инструкции, которая не является гарантом выживаемости каждого ребенка.

— Пациентку доставили с отягощенным анамнезом и с жалобами на схваткообразные боли в течение суток. Проведен пренатальный консилиум с участием дежурного неонатолога-реаниматолога. До пациентки доведена информация о ее состоянии, планируемых мероприятиях, прогнозе. Медицинская помощь пациентке в условиях ГБУЗ «ВОКПЦ № 2» оказана своевременно, в полном объеме в соответствии с действующими нормативно-правовыми актами.

В комитете здравоохранения администрации Волгоградской области уверяют, что показатель младенческой смертности — важный критерий эффективности их работы.

— Каждый случай материнской и детской смерти находятся на особом контроле комитета здравоохранения Волгоградской области и подвергается тщательной проверке, — говорят в облздраве. — Добавим, что важным критерием эффективности работы службы материнства и детства является показатель младенческой смертности: если пять лет назад этот показатель превышал средний по России и по ЮФО, то сегодня он ниже среднероссийского и составляет 4,9 промилле.

Но Ольга Колина уверена — врачи перинатального центра сделали всё, чтобы её дети не испортили эту статистику, оказавшись «мертворождёнными». Именно поэтому не проводились реанимационные мероприятия, оказывалось психологическое давление и был специально записан вес меньше 500 граммов.

V1.RU обратился за комментарием к Елене Вознесенской — кандидату медицинских наук, акушеру-гинекологу со стажем в несколько десятилетий. Медик физически не может знать, что случилось с конкретной женщиной, поэтому рассуждала сугубо теоретически.

— Действительно, иногда на осмотре на маленьком сроке могут отойти воды. Если околоплодный пузырь вскрывается не намеренно, по каким-то показаниям, то речь идет исключительно о случайном совпадении во времени. То есть воды отходят не из-за осмотра, а примерно в то же время. Есть огромное количество причин, которые я могу перечислять как минимум полтора часа, по которым с женщиной такой случается. Все они индивидуальны, связаны с конкретной мамой.

Деток, рожденных на 24-й неделе, откровенно признает врач, спасти очень сложно. Это не младенец, а плод, которому нужно развиваться еще почти половину срока.

— Давайте вспомним, что природа определила срок развития ребенка в животе мамы в 40 недель. На 24-й неделе малыш практически нежизнеспособен. Безусловно, даже если он все-таки сумел появиться на свет, мы будем прикладывать титанические усилия. Но нужно понимать, что он вскоре все равно может умереть, как бы ни старались медики.