«Маршировать по плацу нас уже приучили»: Роман Гребенников об отрицательном росте и кулуарном патриотизме в Волгограде

В Волгограде нет гражданского общества. Его и не может быть, если дискуссии ведутся лишь в социальных сетях, а власть подвергает цензуре каждое слово, прозвучавшее в подконтрольных СМИ. Отсюда у жителей Волгограда и области масса проблем: от загнивания малого бизнеса до ущемления прав и свобод. Во всем этом уверен последний избранный народом Волгограда мэр Роман Гребенников.

Журналисты V1.RU провели прямой эфир с бывшим руководителем городской администрации на нашей странице в Instagram, пообщавшись о коронавирусе в Волгограде, позитивных и негативных изменениях в городе, рецессии гражданского общества и других важных вопросах.

— Начнем с самой актуальной темы для всех нас — коронавируса. Как вы оцениваете ситуацию в Волгограде? Она действительно контролируемая, как говорит губернатор?

— С моей точки зрения, проблем более чем достаточно. Системности в действиях власти я пока не наблюдаю. И, к большому сожалению, я думаю, что ситуация в большей степени неконтролируемая, чем контролируемая. Почему такой вывод я делаю? Система предполагает определенную логику действий, причем осмысленную и очень эффективную. Мы, горожане, сейчас эффективной систему назвать никак не можем. Власть своими руками создает пробки. Проблемы с переполненным транспортом в результате сокращения маршрутных возможностей перевозчиков. При этом требует, чтобы люди в трамваях, автобусах и троллейбусах непременно носили маски. Как это возможно в условиях той толпы, что набивается в этот подвижной состав? В иных случаях мы говорим, что у нас койко-мест более чем достаточно. Даже подключаем заблаговременно Министерство обороны, хотя это инициатива Москвы, конечно. Но при этом оказывается, что у нас люди лежат чуть ли не в коридорах. Поэтому я думаю, что системности нет. Угроза очевидна.

Власть сейчас сохраняет более-менее приличное лицо и скрывает сведения о реальном положении дел. Есть механизмы, чтобы так делать. Ну, например, коронавирус называть каким-то другим заболеванием и фактически скрывать факт смерти именно от ковида, ссылаясь на другие заболевания и другие проблемы человека. Мол, человек ушел из жизни, поскольку у него была другая хроническая беда. Думаю, что здесь одновременно лукавство, неумение эффективно работать и, конечно, наша косность, потому что — что греха таить — мы не привыкли к соблюдению каких-либо ограничений. Мы реагируем на это болезненно. И нас не научили и не приучили к подобного рода вещам. Вот такая вот комплексная беда, которая сейчас сказывается на результатах. Когда у нас в пик пандемии около ста человек в день фиксировалось заболевших, были жесткие ограничения. Сейчас, когда заболевших каждый день под 200, ограничения более мягкие. Ситуация комичная: то ли тогда слишком перегнули палку, то ли сейчас пытаются нам замылить глаза и уйти от ответственности.

Трудно записаться на КТ, невозможно сдать тест, лаборатории перегружены, трудно получить госпитализацию с пневмонией. Мы анализы сдаем за свой счет, тесты за свой счет, а депутаты сдают за счет бюджета. Это стыдно. Я не знаю, кто вообще до такого идиотизма додумался. Это лицо власти. Если власть сама себе за бюджетный счет проводит тестирование и обеспечивает с помощью бюджета анализы, то о каком положительном реноме может идти речь? Хочется спросить: вы вообще считаетесь народными избранниками при этом? Ну, какие вы народные избранники? Я поражаюсь.

— Волгоград меняется. Развивается новая набережная, на Площади Павших Борцов возвели храм имени Александра Невского, вырубаются старые деревья. Вы поддерживаете такие изменения?

— Изменения изменениям рознь. Вот федералы построили нам к чемпионату мира стадион. Положительные изменения? Конечно, положительные. Федералы выделяют средства на реконструкцию набережной. Положительно? Ну, конечно, положительно. Как можно отрицательно к этому относиться? Другое дело — а проект согласован с жителями? А нюансы, связанные с благоустройством того или иного места, насколько созвучны с настроением рядом проживающих людей? И, если мы говорим о вырубке зеленых насаждений, то показательный пример абсурда и преступления перед горожанами — это состояние Центрального парка культуры и отдыха. Что сотворили с ЦПКиО за последние два года!

У нас сейчас мания такая, при нынешней команде областной администрации, — приводить частника-концессионера куда можно и куда нельзя. На парки, на сети, на питание, вот везде-везде-везде. Почему это делается, мы можем только предполагать. С частником договориться проще. Тут же появляется полукриминальный карман и возможность этого частника доить. Он всегда будет выполнять то, что хочет тот или иной чиновник, который его и привел, собственно говоря. Здесь явно алчные причины, но результат налицо. ЦПКиО практически вырублен. Если вот так, как поступили с ЦПКиО, будут поступать со всеми скверами и зелеными насаждениями Волгограда, у нас не останется города. У нас останется плац. Этот тренд очевиден, и маршировать мы уже научились по плацу. Бордюры делать там, где надо и не надо, мы тоже научились, а вот зелень — собственно, сам город — вырубают по полной программе.

К сожалению, отчаявшиеся горожане уже не знают, куда жаловаться. Коммуникация между властью и обществом практически утеряна. В партии писать — бессмысленно. Они настолько лояльны и настолько аморфны, что теряется всякий смысл даже жаловаться в оппозиционные партии. В Москву? Так всё равно жалоба вернется опять этому же губернатору, этой же команде, этим же людям, которые привели частных концессионеров. Куда обращаться? И я вот думаю, что, загоняя людей в такую ловушку, создают невольно или вольно полубелорусскую протестную ситуацию. Это очень нехорошо. Те, кто это делает, не понимают последствий своих собственных решений.

— Есть ли у Волгограда шанс становления гражданского общества? Что для этого нужно?

— В Новосибирске, к счастью местных жителей, еще сохранились публичные, народные выборы главы города. Есть еще несколько городов поменьше, где также сохранили прямые выборы. Знаете, гражданское общество невозможно сформировать и оно никогда не сформируется в условиях отсутствия свобод. Это очень взаимосвязанные вещи. Причинно-следственная связь очевидна: нет свободы — нет гражданского общества. Есть просто масса, как раньше называли — народ, общность. Но гражданское общество появляется там, где есть гражданские свободы. Где горожане отстояли хотя бы часть своих свобод — скажем, в том же Новосибирске, или как сейчас довольно активно отстаивают свои права в Хабаровске и в некоторых других регионах. Там и появляется гражданское общество. Оно может быть специфичным. Оно может быть часто не только лояльным, но и оппозиционным. Сообществ может быть самое огромное количество. Но, опять-таки, эти сообщества гражданские должны отстаивать свои права и их расширение.

Что могу сказать по Волгограду. В Волгограде, с моей точки зрения, сейчас мы наблюдаем стагнацию именно в части развития общества. Гражданского общества. Если раньше, например, та же «Опора России» и другие защитники малого и среднего бизнеса были самоходны и самодостаточны, были ярко представлены во власти и критиковали ее, а городская и областная Думы меняли в связи с этим законодательство и нормотворчество муниципалитетов, то сейчас защитников у малого и среднего бизнеса не осталось. Эти ранее активные общественники прикормлены. Кто-то уже интегрирован во власть и стал банальным чиновником. Кого-то купили, посадив на должность в концессию. И, по сути, общественников-то в Волгограде, самоходных и самодостаточных, как любил говорить Гумилев — пассионарных, очень-очень мало теперь. Кто-то уже достиг определенного весьма зрелого возраста и уже не активен, кто-то уехал. Я не наблюдаю развития волгоградского гражданского общества. Я наблюдаю его стагнацию. Некоторые федеральные чиновники, докладывая президенту то ли с юмором, то ли с цинизмом, говорят: «У нас есть рост, но отрицательный». Я боюсь, что по части развития гражданского общества в Волгограде у нас отрицательный рост. Но не всё потеряно. Будут свободы — будет и общество.

В других городах власть активно налаживает связь с людьми через социальные сети. Я боюсь, что в нашем регионе мы наблюдаем обратное. У нас всё как раз и замкнулось, вся интеллектуальная общественная жизнь замкнулась на социальных сетях. Мы свободно дискутируем в социальных сетях, но не в СМИ. Можно с иронией говорить про диванных критиков. Но почему это происходит? А я вам скажу. Когда реально действующие СМИ превращаются в профанацию, а газетные материалы, телевизионные выпуски и радиоэфиры превращают в абсолютно цензурируемые, блеклые, выверенные и подконтрольные исключительно группе провластной структуры информации, когда всё ровно одним цветом и никаких других многоцветий не наблюдается, возникает отвращение и неприятие. Ну, кто реально сейчас из горожан может включить какой-либо местный телеканал и верить в то, что там говорят? Если верить всему, что там говорят с утра до вечера, то мы с вами живем в раю. Вот поэтому, когда всё и везде зажато, когда СМИ прекращают выполнять свою функцию доведения объективной информации до общества, тогда само гражданское общество уходит в социальные сети. Любые политические, гражданские дискуссии происходят именно там. Стройка храма, перестройка набережной, вырубка зеленых насаждений — всё это ушло в социальные сети. Вот там сейчас жизнь. Это плохо? Конечно, плохо. Мы потеряли коммуникации между властью и обществом. Люди общаются в соцсетях, потому что ничего другого у них не осталось.

— Гостиница «Октябрьская», грузовой порт проданы бизнесменше, близкой к губернатору. Можно ли сказать, что в Волгограде всё больше объектов меняют своих собственников каким-то странным образом?

— Я могу только предполагать. Я не сотрудник Следственного комитета или федеральной службы безопасности, хотя думаю, что подобного рода факты и обстоятельства наверняка у кого-то на контроле. Вопрос частный, но он отражает определенный тренд, происходящий в регионе. Думаю, что то же самое происходит и в других регионах нашей страны. Когда определенный клан приходит к руководству областью, он везет с собой различного рода лояльных друзей, товарищей, полутоварищей, полудрузей и всех тех, с кем они на горшках когда-то сидели в детских садах, служили в армии или выпивали. В нашем случае клан из Клинцов, из Брянска и бог знает еще откуда действительно чудесным образом, вот прямо-таки чудесным, покупает те или иные объекты. И социальные объекты, и коммерческие. Возможно, кто-то может сказать, что власть в данном случае ни при чем. Мол, сами взяли и сами купили. Но мы живем в современной России. Реалии подсказывают нам, что если земляки приезжего начальника вдруг покупают что-то не в Рязани, не в Подмосковье или во Владивостоке, а именно в Волгограде, то это нельзя назвать случайностью. Это уже показатель определенных отношений между лояльной властью и лояльным бизнесом. Но не волгоградским бизнесом, а тем бизнесом, который тащат со стороны и которому дают преференции. Многие волгоградские предприниматели мне лично высказывали и высказывают, что «мы не у дел, мы не нужны». А вот с чужаками пожалуйста — с удовольствием работают. Им и земля, им и то, им и сё. Чем это закончится? Социальным взрывом или политическими противоречиями? Посмотрим. Мне кажется, что так дальше нельзя. Собственно, к этому пониманию мы все и идем.

— Раньше на общественном транспорте Волгограда писали, правда, без вопросительного знака «Волгоград — город, в котором хочется жить». А сейчас?

— Волгоград — город, в котором живут любящие его люди. Давайте из этого исходить. Они любят свой город и не любят сказки от приезжей власти. Они не любят вранья. Что до фразы «хочется жить»? С точки зрения комфортности, к большому сожалению, это не так, если учесть, что из города уезжают сотни не просто активных, а пассионарных, энергичных и молодых людей. Чаще уезжают учиться, чтобы не вернуться. На работу, чтобы не вернуться наверняка. Покупают, продавая здесь, квартиры в Москве или Питере. Некоторые уезжают на Кубань. Это очень плохой показатель. Отвратительный для города. Это означает, что здесь не заботятся о появлении новых рабочих мест, не создают комфортных условий для бизнеса, что здесь «правда», трендируемая на госканалах, не соответствует реальности. При этом общество, о котором мы говорим, гражданское общество, оно зажато и проявляет себя только в социальных сетях. Конечно, из такого города будут бежать. И, к сожалению, уже есть понимание, что нужно менять ситуацию. Пока нет ответа на вопрос, как это сделать, чтобы при этом не нарушить какую-либо норму права, связанную с выступлениями, с ограничениями, пандемией и так далее. Но при этом у нас есть чувства, доброе отношение и любовь к городу. Вот такой патриотизм. Корпоративный, кулуарный, специфичный, задавленный. Он всё же есть. Это правда.

— Что потеряли за последние десять лет в Волгограде? И что можно вернуть?

— Десять лет назад была более благоприятная экономическая ситуация — это спору нет. На заводе «Красный Октябрь», для примера, в 2010 году работало 11 500 человек. Сейчас — 2500. Есть разница? Примерное то же самое вы увидите, анализируя любое крупное предприятие Волгограда. Но, если мы говорим о потерях, то за эти годы потеряно ощущение свободы. У горожан отобрали право выбирать свою власть еще в 2011 году. Уже позже это решение при нынешней власти было закреплено законом области, чтобы ни один муниципалитет ни в одной части региона не мог выбрать своего главу. Какой бы он ни был. Если народ — сельские жители, городские — неважно, не вернут себе возможность распоряжаться своей судьбой самостоятельно, мы рискуем потерять и другие свободы во многих других отраслях и направлениях. Помните, была поговорка «отдай палец, а он руку откусит»? К несчастью, это с нами и произошло. У нас уже откусили обе руки. Мы реально не имеем ни коммуникации с властью, ни возможности на что бы то ни было влиять. Мы превратились в таких горожан, которые возмущены, но наши возмущения кипят исключительно в социальных сетях.

По большому счету, в экономике, по сравнению с периодом десятилетней давности, у нас провал. В стройке провал. В социальной политике провал. Даже нелепо сравнивать ситуацию 2010-го и 2020 годов. Это просто небо и земля. И это правда.

Как может измениться ситуация? Вырастает новое поколение, не имеющее страха перед властью. Это поколение молодых людей изменит страну. Я верю уже не в своих одногодок. Не в тех, кому 45–50 и так далее. Я верю в молодежь. Новые волгоградцы. Они поменяют город. Они вернут себе отобранные когда-то, при нашем молчаливом согласии, права простых горожан. Наверное, они вернут и другие права. К примеру, право честных выборов без фарса, который мы наблюдаем сейчас. Я думаю, что постепенно ситуация изменится. Но нужно, чтобы это поколение окрепло, выросло и перешло к тому, чтобы свои идеи и соображения четко артикулировать в обществе. Вот такие у меня положительные ожидания.

— Как вы относитесь к воровству светового часа в Волгограде?

— Я за то, чтобы мы вернулись к возможности перехода на зимнее и летнее время. Я за этот режим. Мне кажется, что он примирил бы многих. Тех, кто выступает за московское время, с теми, кто за волгоградское. Я считаю, что наше общество стравили глупцы. Они специально инициировали референдум перед выборами президента, чтобы поднять явку. А потом обманутое один раз общество обманули еще раз — провели вместо референдума опрос. Я думаю, что эту аферу и махинацию с общественным мнением волгоградцы уже осознали и прекрасно понимают, для чего это было сделано. Но уйти от этой искусственной драмы между волгоградским и московским временем можно только одним способом — на федеральном уровне ввести регулирование по переходу на зимнее или летнее время. И часть вопросов сразу же отпадет сама собой.