«Похоже, что серьезный спор о будущем страны — неизбежен»: эксперт — о влиянии санкций

Спецоперация на Украине привела к тому, что практически ежедневно на Россию накладываются всё новые санкции, а иностранный бизнес заявляет об уходе из страны. О том, к чему приводят подобные санкции, размышляет политолог, эксперт по внутренней политике, президент Центра развития региональной политики Илья Гращенков.

Ежедневно мы видим сообщения, как закрываются магазины иностранных компаний, уходят производства или приостанавливают свою деятельность бренды. Пока основной удар пришелся на крупные города и средний класс, главных потребителей consumer society. Малые города и деревни санкции пока затронули в меньшей степени, исключительно ростом цен на продукты в сетевых магазинах. Однако главный эффект от санкций будет заметен не столько из-за роста цен, сколько от падения покупательской способности. Уже начались масштабные увольнения, которые по прогнозам могут достигнуть исторических показателей.

Введение санкций со стороны стран Запада бьет по сфере услуг, в которой занято до 67% населения России. На промышленность и сельское хозяйство приходится оставшиеся 30%. Это что касается структуры работающего населения. Конечно, половина работающих в сфере услуг — это бюджетники. Число бюджетников составляет 42% от всего населения, при этом работающих — всего 17,5 млн (врачи, учителя, чиновники, силовики), неработающих — 43 млн пенсионеров, что в сумме дает 60 млн получателей средств из казны. Поэтому сегодня страна разделена почти поровну — на бюджетников и всех остальных.

В сложившейся ситуации коллеги видят выход только в отказе от рынка в пользу «левого пути», вспоминая военный социализм, предшествующий военному коммунизму 1920-х. Тогда характерными чертами были крайняя централизация управления экономикой, национализация даже мелкой промышленности, запрет денег, использование армии в хозяйстве. Идеал планового хозяйства виделся в превращении страны в единую фабрику или корпорацию. Идея о немедленном построении бестоварного социализма путем замены торговли планомерным, организованным в общегосударственном масштабе распределением продуктов была зафиксирована в качестве партийной установки в Программе РКП(б). Но по итогам эксперимента большевики отказались от этой идеи лишь после ее провала. Решение о прекращении военного коммунизма и переходе к НЭПу было принято уже 14 марта 1921 года, т. е. 101 год назад.

Но нельзя не согласиться, что страна оказалась в сложнейшей ситуации. С одной стороны, 30 лет Россия вкладывалась в то, чтобы стать частью западной экономики, и в один день оказалась почти без всего, включая «забытые» активы ЦБ. Импортозамещение так и осталось забавой, так как вложенных денег хватило лишь на копирование образа жизни, вроде производства мраморных стейков и псевдопармезана. Однако переход на рельсы военного социал-капитализма был возможен в режиме умеренного противостояния с Западом, постепенно вытесняя рыночно-либеральные механизмы, как это и происходило в последние годы. Сегодня экстренный отказ от рынка можно было бы назвать скорее социал-дарвинизмом, т. е. политикой выживания в экстренных условиях, но без перспектив развития. Похоже, что серьезный спор о будущем страны — неизбежен.