«Прокуратура выгораживает горгаз!»: пострадавшие при взрыве дома на Университетском дали показания

Из зала, где будет рассматриваться дело, только что сотрудники УФСИН вывели обвиняемого по другому процессу.

Сегодня по делу о взрыве на Университетском пришло гораздо больше людей и прессы. Многие волгоградцы уже давали показания на прошлых заседаниях, но пришли послушать позицию газовиков.

В зал пока пустили только адвокатов, трех представителей прокуратуры и СМИ.

В зал заходят жильцы взорвавшегося дома и один из обвиняемых Юрий Бабаян, который официально находится под домашним арестом.

Как и на прошлом заседании, всем не хватило места и сотрудники УФСИН заносят дополнительную лавочку из коридора.

Двух обвиняемых завели в зал заседаний и поместили в клетку. Они поздоровались через решетку с адвокатами и вежливо сказали всем собравшимся: «Здравствуйте».

Тройку прокуроров возглавляет зампрокурора Советского района Попов.

Прокуратура попросила удалить из зала представителя горгаза, поскольку он будет давать показания как свидетель и не должен слышать, о чем будут говорить другие.

Показания дает потерпевшая Анджела Саркисян:

— Я жила во втором подъезде на втором этаже. Запаха дома не чувствовала, но когда вышла на работу в больницу, на лестничной площадке стоял невыносимый запах газа. Мне некогда было все выяснять, и я убежала на работу. На улице запаха не чувствовала.

Волгоградка говорит, что видела как во дворе дома что-то копали. Но не обратила внимание на то, кто это был. О взрыве женщина, с ее слов, узнала после звонка своих детей.Прибежав к своему дому, она как медик помогала раненым волгоградцам.

По заключению эксперта ущерб от потери квартиры составил 3 314 396 рублей, и еще в 669 875 оценили потерянное имущество. Женщина считает сумму заниженной.

— Со стороны квартира не выглядела пострадавшей. Мы обратились к стоявшему генералу и попросили вынести нам документы. Спасибо МЧС, что помогли. Но нас не пустили. Перед взрывом никаких ограждений не было вокруг. Свет, газ перед моим уходом на работу дома были. В квартиру никто не стучался и ни о чем не предупреждали. Объявлений на подъезде не было. За все время меня допрашивали только один раз.

Адвокат обвиняемых спрашивает, были ли отверстия во входной двери, чтобы понять, делали ли газовики замеры содержания газа в квартире.

Лексункин пытается спросить, пролез бы шланг 10 мм в замочную скважину для замера. Прокуратура протестует против формулировки вопроса. Анджела Ивановна ищет ключ от двери, чтобы замерить его толщину.

Потерпевший Михаил Гаранин рассказал, что жил в первой квартире на первом этаже с сыном и супругой.

— Я утром уехал на работу, а дома осталась одна супруга. Жена позвонила и сказала, что взорвался дом. Она за полчаса вышла из дома, и тут же прогремел взрыв. Об этом жене по телефону сказала дочь, которая была с детьми на мероприятии. Перед выходом она пользовалась газовой плитой, свет был. Имущества лишились мы с женой, сын и дочь с детьми. После взрыва я приехал около двух-трех часов. У квартиры были выбиты окна. Внутрь нас в тот день не пустили. Уже позднее мы заходили и взяли документы.

После нам дали один день, чтобы вывезти мебель. Сделали не по-человечески. Весь дом должен был выселиться за день. Почему нельзя было сделать нормально?!

Прокуратура сверяет список потерянного имущества: два телевизора, два шкафа, кровать... Список очень длинный, волгоградец вносит свои поправки.

Вкупе со стоимостью ремонта, который был сделан незадолго до взрыва, мужчина с озвученной суммой в один миллион рублей не согласился.

— Надо уточнять!

Адвокат Виталий Григорьев, представляющий интересы жильцов дома, предложил прокурору не спрашивать Михаила Гаранина о том, что говорила ему о взрыве жена. Женщина и так находится в зале, и ее можно опросить. Судья попросила не прерывать прокурора.

Ущерб Гараниных оценили в 147 тысяч рублей.

— Это смешно! — заявил волгоградец. — Нам дали жилищный сертификат на 2,4 миллиона рублей. Квартиру оценили на 3,248 миллиона. Но мне предлагали за нее пять миллионов за полгода до взрыва.

Волгоградец сообщил, что газовым анализатором сделать замеры в квартире было нельзя. Сотрудница прокуратуры попросила описать, как выглядит анализатор. Мужчина уверенно рассказал, как устроен прибор.

Супруга Михаила Гаранина Александра рассказывает, на какие стороны выходили окна их квартиры.

— Минут за 20 до взрыва я вышла из дома. В подъезде и квартире газом не пахло, в квартиру никто не заходил. На скамейке сидела соседка. На углу дома я почувствовала в районе аптеки запах газа, рядом стояли какие-то люди. Запах газа напряг, плюс, я опаздывала. Доехала до СХИ — и там мне позвонили и рассказали о взрыве.

В зале заседаний очень душно. Обвиняемый Юраслав Бабаян использует свой блокнот, как веер. Судья, пока прокуратура уточняет имущественные вопросы, смотрит что-то в кодексе. В зале полнейшая тишина, и только громкое клацанье клавиш секретаря раздается в храме Фемиды.

В суде Советского района слушают представителя горгаза. Показания дает замначальника юридического отдела «Волгоградгоргаз»:

Врезка в газопровод была незаконной, говорит мужчина. Обвиняемым нужно было согласовывать все работы заранее. Этого сделано не было. Горгаз требует с обвиняемых 92300 за повреждения на участке и 298 475 рублей за экскаватор.

— Проводилось внутреннее расследование при участии Ростехнадзора и администрации по этому случаю, — заявляет юрист. — Проводились работы. Но не были проведены предварительные подготовительные работы, которые привели к утечке.

Представитель горгаза говорит, что приехавшая бригада была компетентна и профессионально проводила все земляные работы.

— Это ремонтная бригада, которую вызывают по номеру «04».