«Фрик какой-то». Как живет семья директора школы с 26 детьми и десятками животных

Ольга Александровна говорит, что преданнее китайской хохлатой собак не найти. Но от них всё равно отказываются. К ней в дом постоянно приносят животных. Чаще всех это делают, конечно, собственные дети: никто не застрахован от подарка с улицы, но у Ольховской неожиданности умножаются на количество — за три недели в дом принесли семь кошек.

Их оставили.

Кого-то из животных семья забирает сама, чтобы спасти от усыпления. Не все ценят преданность, как Ольга.

В ее девятикомнатной квартире и на большом земельном участке в далеком забайкальском Целинном каждому находится место: еноту, огромным собакам, китайским хохлатым, лысым котам, крысятам, коням и дойным коровам. Почти у всех тут своя живность: принес — неси ответственность, всё как завещал Экзюпери. Еще есть четверо поросят и телята. Их судьба предопределена.

Но главное, что на этом ковчеге нашлось место детям: троим своим и 23 оставшихся без родителей, но нашедших их в ней.

— История вся началась в 2009 году. Наш краснокаменский комитет образования проводил акцию «Возьми ребенка на лето». Первым у нас был Дима. Ему только исполнилось 6 лет. Я подумала — возьмем, у нас же девчонки с Эдуардом, — у Ольги Александровны всё звучит очень просто. Она предпочитает не погружать никого в философию своих решений, но вряд ли это необходимо, когда видишь, как больше 20 пар глаз смотрят на нее с откровенной любовью.

— Через год, не знаю почему — может, заразились нашей историей, еще одна семья захотела взять так ребенка, и меня попросили помочь им, прийти в наш центр (детский дом). Они взять девочку хотели. А в результате я ушла с мальчиком — это Вадим, он сейчас в армии, в Ростове. Попал как раз на спецоперацию... Вот, его у нас забрали. Он был маленький, щупленький, а сейчас такой красавец вырос.

Выдержка директора школы в таких случаях дает о себе знать: «Я думаю, всё у нас будет хорошо, конечно». Вадим, кстати, был главный дояр — молоко добывают для всей оравы в семье Ольховских исключительно мальчишки. Сейчас Ольга Александровна присматривает среди младших кандидатов на эту ответственную должность. Говорит, хотят попробовать все. Не исключено, что учить их будет 20-летний Дима, который вернулся из Нижнего Новгорода на каникулы — тот самый первый мальчик, одно лето которого продолжается до сих пор.

Здесь Диму встречают киндер-сюрпризы. Мама так зовет новых братьев, которые обнаружились у уже усыновленных детей. Последний — глазастый Матвей.

— Мама, я тут!

— Ну иди сюда, раз ты тут.

Практически всегда дети Ольховской соглашаются и хотят, чтобы их родных забрали из центров вслед за ними, так воссоединяются маленькие семьи в кругу одной большой. Но один раз всё же киндер-сюрприза не случилось. В остальном, рассказывает она, это почти каждый раз слезы и сопли. Сначала созвоны по видео, потом оформление документов, период адаптации. Так в доме и появились 23 ребенка.

— Где 22, там 23, — Ольховская обнимает Матвея.

— Ну а потом у нас (после Вадима и Димы. — Прим. авт.) Настасья появилась, а дальше — стечение обстоятельств. Можно меня назвать... Очень долго думала, может, я фрик какой-то? Я, честно сказать, испытываю кайф, когда вот так. Мне нравится, когда дети, они попадают со своими судьбами, со своими травмами, а уходят — не знаю... Мне кажется, нормальными все. У меня есть детки, которые ко мне с диагнозами попадали, сейчас они все отличники. Реализуются, поступают, они у меня молодцы: кто-то — в вузы, кто-то — в колледжи.

Улетели из гнезда, как говорит Ольга Александровна, четверо. Старшая дочь Лера — первой. Она с мужем тоже приезжает водиться с малышней. Дима, Эля и Настасья летом дома. Не хватает только Вадима.

— Всё, они выросли.

На подходе Лика, что окончила 11-й класс, и Карина — она хочет пойти учиться в колледж, сама встать на ноги и потом уже получить вышку. Прагматизм детей ее уже не удивляет — из-за него она пока без внуков, но при обилии шепелявых малышей это вряд ли можно считать проблемой. Карину, кстати, Ольга Александровна всё же отговаривает покидать дом так рано, просит получить аттестат в Целинном.

— Моя школа — лучшая. И пока у меня последний в ней не выучится, я сама отсюда не уеду. Потом, может быть. Я человек такой, математик, мне нужно, чтобы всё было просчитано, проанализировано, просто так срываться я не могу. Я пытаюсь сделать так, чтобы здесь мы не отставали от городских. У меня дети — победители муниципальных олимпиад...

Где, как не в Целинном, спрашивать об отъезде и светлом будущем за его пределами, но поселок пересекает железная дорога, мимо домов уносятся в застывшую мреющую даль поезда и локомотивы, вокруг сопки, ковры степей, а над всем этим — огромное полотно неба, которое не скрывают многоэтажки. И солнце за 90 дней лета доводит нежную детскую кожу до морской черноты или оливковых оттенков. Расти в таком месте, бегать с растрепанными волосами, объезжать коня, утопать в собачьей ласке — настоящая удача.

Особенно в такой семье. Пока Ольга Александровна рассказывает, какие у нее чудесные и умные дети, и они все как городские, те ее обнимают и трогают или просто не сбегают от камер — для того, чтобы оценить подобное усилие воли, достаточно вспомнить себя подростком.

— Меня сегодня не было — соскучились. Лика у меня в «Большой перемене» до полуфинала доходила, выезжала. Настя будет участвовать в ней в следующем году. Или вот мы стайку строили — у нас там нет света, и мы решили перейти на новые технологии. Купили солнечную панель, делаем проект. Вот Роман у меня молодец, в четвертом классе. Он пойдет, скорее всего, на конференцию с этой темой — «Я будущий инженер», пытаюсь дома получить энергию. Я думаю, что мы это реализуем. Ульяна вот у меня уезжает скоро. Она у меня всё, что можно, берет. На региональных олимпиадах, на нашей научно-практической конференции «Шаг в науку»... Они нынче заняли первые места в «Юном исследователе Забайкалья». Это всё мои детки. Сейчас вот новую порцию победителей растить будем: Гелю, Рому. У нас дома есть комплект по робототехнике... Ну Марья-то у нас уже победительница тоже.

В большой семье надо не щелкать клювом и не забывать о достижениях и глазах сразу 23 детей — Ольга Александровна никого не забывает. Победителями, кстати, все правда хотят быть.

— Как я могу устать? Я не имею права уставать.

Даже она.

— Можно и в городе жить, и быть неразвитым и неприспособленным. Есть, конечно, какие-то нюансы. Транспортные — вот у нас была сломана машина, поломалась. Сейчас я амортизатор починю...

Муж Ольховской работает вахтовым методом. Поэтому еще самостоятельность у всех в приоритете.

— Мои дети когда уезжают учиться, говорят: «Ты знаешь, мам, как мы на тебя обижались сначала, что ты нас заставляешь дома посуду мыть, убираться, помогать. А тут люди даже не понимают, что в общежитии нужно за собой убирать». А мои, они не просто могут убрать, они могут приготовить всё, испечь. Вот, кстати, девушки — одна варит, другая печет. Я пытаюсь... Я считаю, что когда технологию и общественно-полезный труд убрали из школ, совершили ошибку. Именно через труд детей нужно приучать — они должны себя обслуживать. У нас дети порой приходят в первый класс и просят: «Мама, завяжи мне шнурки». Я в этом году выгнала одну такую мамочку и сказала: «Вы на порог больше не заходите, потому что мальчик сам должен завязывать шнурки». Ну что это такое, когда мама приходит в школу, чтобы на перемене переодеть ребенка в спортивную форму? Я говорю: «Вы чего, обалдели, что ли?»

И поэтому даже если дети делают что-то плохо — они всё равно делают.

— Ничего, потом перевяжем, но первые шаги у них у всех должны быть. Даже когда у меня маленькие начинают творить на кухне, я большим говорю — закройте глаза, не смотрите, налейте кетчупа, но съешьте. Для того, чтобы они понимали, что надо продолжать, что есть ответственность.

Еще один вопрос, от которого у Ольховской хватает той же директорской выдержки не закатить глаза, — как она справляется.

— Это, может, они со мной справляются, — детский хор смеется вслед за шуткой мамы. — Они молодцы, у нас дома не хаос, всё систематизировано. В силу того, что я не просто учитель, а директор, бывает так, что я ухожу в восемь утра и прихожу в семь. Поэтому у нас всё распределено. Старшие девчонки варят, например. Кто-то идет за шпаной в садик, кто-то убирается.

— Мама, а я сегодня хлеб лезала, — хвастается маленькая Марина.

— Вот она сегодня у нас хлеб впервые резала.

— Я тоже хлеб резал сам!

— Кто-то вместо меня в стайку, если я опаздываю, бегает. У меня пацаны — молодцы, доят коров. То есть всё у нас нормально. Собак, кошек много. Я считаю, что через животных дети приучаются нести ответственность.

— Мама, я люблю собак и косек!

— Любишь собак и кошек, а ты руки моешь после них?

За этим благолепием скрывается, конечно, ее большая работа — у нескольких киндер-сюрпризов сейчас идет адаптационный период. В интернете пишут, что он может занимать от 1 месяца до 1 года, и процесс этот взаимный, семье тоже надо привыкнуть. В это время дети могут вести себя идеально и быть ласковыми, любить «косек», а могут проверять вспышками агрессии, обид и насилия.

Ничего этого не видно в их глазах — может, срабатывает идеализация со стороны, но, кажется, проверять Ольгу Александровну давно не нужно.

— Они все друг другу помогают, справляются.

В семье случались забавные совпадения имен, и поэтому есть большая и маленькая Геля, большая Даша и Даша маленькая, два Ромы. Квартира Ольховских как в каком-нибудь ситкоме: девять комнат — это объединенные трешки с ходами, они заняли весь первый этаж одного из подъездов. Девочки-подростки все как из сериалов Netflix — пирсинги, эксперименты с волосами, наряды, ручной енот, коленки в пятнах зеленки. Дима похож на кумира из начала 2000-х. Шпана, как называет младших Ольга Александровна, еще не дошла до пункта «самовыражение» и потому просто таскает все подряд. Но среди всех 23 детей, что собрались под крылом Ольховской, можно разглядеть индивидуальность каждого. Она стремится сохранить им ее вплоть до фамилий.

— Часто бывает, что они хотят мою фамилию — я им объясняю: какая разница, Васины мы, Пупкины, Ольховские, Голубевы? Главное, что мы все вместе. Но если тебе чересчур прямо надо, то хорошо. Я просто боюсь, что они вырастут и...

Обвинят или пожалеют. Но как бы ни случилось, дети наверняка смогут это с ней обсудить. Это одна из традиций — запретных тем в семье нет. Еще одна традиция — совместный просмотр фильмов.

— Мы обязательно смотрим вместе и разговариваем. Пересмотрели все фильмы про войну. Младшие девчонки любят «Зиту и Гиту», могут смотреть ее день и ночь.

У самой Ольховской любимые: «Любовь и голуби», «Москва слезам не верит» и «Танцуй, танцуй».

Ложатся тут в 9 вечера. Без телефонов. Тоже традиция, как и не скупиться на желания детей.

— Мы в этом году выиграли конкурс «Семья года» и получили 100 тысяч, мы сразу же приехали... Где Вован?

— Здесь.

— Что мы сделали?

— Коня купили.

— Кобылу. Он мечтал о ней. И купили к ней всё: и сено, и седло. И мы очень удивлены были, что она родила жеребенка.

Когда им отдавали Флору, то сказали, что весной ее надо будет отгулять, но она справилась раньше самостоятельно. Киндер-сюрпризы тут на каждом шагу. За кобылой, правда, ухаживает не только Вован.

— Маша берет верховодство — она целый джигит у нас.

Ольга Александровна без конца может рассказывать, кто пасет телят, как они за сутки построили зону отдыха, как она хотела привезти им детскую площадку, но была дорогая доставка и она решила, что лучше купит солнечные батареи, но все-таки заказала качели. Как все балдели в школьном лагере этим летом, и никто никогда не отказывался из всех детей от пришкольного отдыха, как они купили домой большие «серьезные мангалы», чтобы сразу на 20 человек можно было шашлыки жарить, и систему под музыку с микрофоном. И как Флора родила жеребенка, а она сначала не поверила детям, подумав, что ее разыгрывают, пока сама не увидела в стайке приплод. Как они построили баню и нарисовали простенькую схему с диодами для нее, как покупали енота Люсю и заказали ей клетку в полкомнаты.

И слушать это можно бесконечно тоже. И смотреть — как Маша выезжает на коне, а за ним приклеенный будто жеребенок, и как его все сразу начинают гладить, и на пушистых собак, на аккуратные грядки, теплицы, на то, как у каждого тут есть всё, что надо: велики, телефоны, планшеты, книжки, собаки, кошки, братья и сестры.

И мама.

— Муж на вахтах, чаще я одна. Меня и знают так — что я сама кручусь, верчусь. Не знаю, я живу в кайф и нисколько не лукавлю: я сейчас живу так, как я хочу. То есть мне всё равно, что скажут — да, много чего говорят, и плохого, и хорошего. Я одно скажу: «А вы возьмите и попробуйте».

Помимо адаптации детей есть еще адаптация к общественному мнению. Оно бывает хлестким. Если уж взрослые выбрасывают верных китайских хохлатых, то щадить Ольховскую точно никто не будет. Но она спокойно и без злости объясняет, что ни одна копейка на ребенка не идет мимо ребенка.

На Люсю вот скидывались путинскими 10 тысячами, потому что Карина ее очень хотела: за енотом ездили дважды — в первый раз их обманули лжезаводчики. Но Люся была нужна, и появилась, и не вылазит из своей норки, когда дома чужие. Колян пошел в 8-й класс и заявил, что в 16 хочет мотоцикл. Ольга Александровна попросила его сначала сдать на права.

— Он молодец, разбирается в технике.

Все молодцы. Ольховские, будь они Пупкины, Васины или Голубевы, — смешные и близкие друг другу.

— Ругаетесь?

— Не-е-е-т, — отвечают хором малыши.

— Деретесь?

— Не-е-е-т.

— Мы даже с мамой не лугаемся никогда, — утверждает Марина.

— Ну тут мы лукавим немного, конечно.

Ольга Александровна умеет защищать себя и детей. Она говорит:

— Односельчане... Разные люди бывают. Но я научилась в силу своей профессии не обращать внимания, не нравится — не смотрите. Если кто обидит, дело со мной имеет. И я им прививаю правило, что если одного обидели, на помощь должны прийти все. У поколения Димы, Вадима это прямо острое было чувство.

В ее семье есть дети, от которых отказывались дважды, таких обычно уже не забирают или не отдают. Поэтому и у нее чувство справедливости обострено.

И поэтому весь дом кишит котами, собаками и счастливыми детьми. Она рассказывает, как появился каждый. Даже каждая крошка-собака.

— Прихожу с работы, она держит за пазухой. Я сразу поняла...

Так в доме обосновалась уже третья китайская хохлатая. Дети спасли ее от усыпления. А предыдущую хохлатую, Семена, забрали у хозяев, которым не нравился его игривый нрав.

А Ольга Александровна и Эдуард спасли всех. Такое царство журналисты наскоро прозвали Ноевым ковчегом, но это просто хорошая семья, в которой каждый позволил себе поверить в силу любви и тайм-менеджмента. Когда кто-то спрашивает, почему про директора до сих пор нет сюжета на федеральном канале, она говорит:

— Ой, не, не. Я сейчас-то к вам... Меня Наталья Владимировна, наша глава, убедила. Я не хочу, не очень люблю такое. Она меня попросила просто. Честно сказать, я бы и не встретилась с вами. Не люблю, когда про меня рассказывают. Живем и живем.

Как хорошо, что встретилась.