Олег Горбунов, врач-психотерапевт: «Большинству волгоградцев психиатр пока не нужен»

Действительно ли Волгоград – город депрессивных людей? Или всем живущим в городе, в котором хочется жить, уже требуется психотерапевт? Почему осенью и весной надо внимательнее прислушиваться к голосам в голове? И правда ли, что в психбольницах Волгограда Наполеонов уже сменяют Путины, Бочаровы и Ищенко? На эти и другие вопросы V1.ru ответил врач-психотерапевт, психиатр-нарколог и популярный блогер Олег Горбунов.

– Существует мнение, что осень – период острых обострений для психически нездоровых людей. Но говорят, что для так называемых нормальных людей осень и весна – время, когда наиболее высоки шансы «слететь с катушек». Так ли это?

– Осень и весна – это не только очей очарованье и пробуждение новой жизни. Это периоды плановых и регулярных испытаний для многих живых организмов, в том числе для человека. Почему регулярных? Дело в том, что всем живым на планете Земля дирижирует ритм. Ритмические изменения геофизических параметров в течение миллионов лет вызывают изменения биологических ритмов. Самые очевидные изменения – это те, которые происходят в течение суток. Не менее очевидные – те, что происходят в течение года. Притом чем дальше живое существо обитает от экватора, тем более выраженно его биология меняется на протяжении года. А на экваторе времен года по известной причине нет.

Современная западноевропейская цивилизация обосновалась не близко к экватору. И ее отличает развитость наук. А там, где науки, там и выводы по поводу закономерностей. В том числе хронобиологических.

Что известно на сегодняшний день? То мнение, на которое вы ссылаетесь, высказано не на кухне. Его обосновали хронобиологи, психиатры и другие специалисты и ученые. И его однозначно подтверждает статистика. Проще всего оценить статистику госпитализаций в российские психиатрические стационары. И она вот о чем: с началом осени количество госпитализированных ощутимо – на четверть – увеличивается.

В моей амбулаторной практике все то же и все о том же. Разве что отмечу: количество обращений с расстройствами, при которых желательны госпитализации, увеличивается не с началом осени, а чуть раньше, с середины августа. Наибольший рост показывают депрессивные расстройства. Но и другие не сильно отстают.

Некоторое специфическое изменение обращаемости отмечается и весной. В это время года обостряются или начинаются так называемые психосоматозы. Гастриты, язвенные болезни, сердечно-сосудистые расстройства, которыми, по-хорошему, нужно бы заниматься не только гастроэнтерологам и кардиологам, но и моим коллегам – врачам-психотерапевтам. Ну, или хотя бы психиатрам, ввиду российского острейшего дефицита врачей-психотерапевтов.

Так что осень и весна – сезоны, когда действительно нужно быть внимательными к катушкам, особенно зажигания.

– Есть ли вообще понятие психического здоровья? Можно ли считать основную массу встречавшихся нам на работе и на улице людей – психически здоровыми? Или только недостаточно обследованными?

– Понятие психического здоровья, безусловно, есть. Как и есть люди, прежде всего в психологическом сообществе, которым хотелось бы, чтобы его не было. Но это отдельная тема.

В этом понятии ключевые составляющие – благополучие, умение справляться со стрессами, умение себя реализовывать, продуктивно работать и вносить вклад в развитие своего сообщества.

А вот вопрос про улицу с подвохом. Есть такие улицы, где психически здоровых меньшинство. В конце 90-х я длительное время жил на печально знаменитой улице Дыбенко в Санкт-Петербурге, тогдашней всероссийской столице наркомании, беспризорности и алкоголизма.

На волгоградских же улицах – большинство психически здоровых, так что не волнуйтесь.

А что касается обследованных, то с этим и в Волгограде, и в России огромная проблема. Психиатрия стигматизирована, ее принято бояться, как неведомую злую силу. По данным ВОЗ, психиатры нашего амбулаторного звена – поликлиник и диспансеров – замечают, то есть выявляют куда меньше психических больных, чем их коллеги в Европе, например, в Германии или Чехии. Где психиатрией и психотерапией с послевоенных времен граждан не пугали. И где доступность психиатрическо-психотерапевтической помощи куда большая, чем у нас.

– Возможно ли самому понять, что «сходишь с ума»? Или это невозможно до появления «голосов в голове», «белочек» и «чертиков»?

– Вернусь к определению понятий. Термин сходить с ума – бытовой. И под ним чаще всего подразумевают возникновение грубого психического расстройства, такого, как психоз.

В этом смысле сумасшествие чаще всего осознается, и у человека есть критическое понимание происходящего. Осознаются чувство тревоги, страх, угнетенность и даже видения и «голоса». Но есть и такие психозы или психические дефекты, которые человек не замечает. У таких неосознаваний есть название – анозогнозия, что в переводе обозначает отсутствие познания болезни.

Анозогнозии чаще всего бывают при органических поражениях мозга. Доходит до того, что человек, кроме психических дефектов, может не осознавать паралич, глухоту, слепоту и боль.

Также такие непонимания бывают при шизофрении, когда она сопровождается бредом воздействия. Человек искренне уверен, что его пытаются отравить или умертвить. И эта его уверенность проблемна и для него, и для окружающих.

Если же под схождением с ума понимать невроз или депрессию, то в этом случае человек, как правило, понимает, что с ним что-то не так.

Как ни странно, с «белочками» тоже не все так плохо. У больных белой горячкой могут быть эпизоды, так называемые окна, когда к ним частично возвращается критика расстройства.

– Многие, и в основном мужчины, к определенному возрасту становятся подвержены навязчивым хобби: проповедовать альтернативную историю мира, изобретать вечные двигатели, верить во всемирный заговор масонов и так далее. Это уже ваш профиль деятельности или не более чем кризис среднего и последующих за ним возрастов?

– Уверяю вас, это происходит вовсе не с многими. Так увлекательно повести себя могут лишь люди с определенными предпосылками. Они, как правило, и до этого определенного возраста отличались изюминками в миропонимании и мировосприятии. И если это увлеченное поведение окружающим и человеку больше дает, чем забирает, то это не ко мне как психотерапевту. Зато ко мне как к человеку – люблю общаться с увлеченными людьми. Но если необычная деятельность мешает окружающим или откровенно карикатурна, тут есть с чем и с кем поработать.

– А вообще существует кризис среднего возраста с точки зрения психиатра?

– С точки зрения психиатра существует расстройство под названием «депрессия», одной из причин которого может быть такое осознание: хотел как можно больше, и задатков хватало, а получил столько, сколько получил. А это повод для переживаний, переосмыслений и для снижения настроения вплоть до депрессии.

– Раньше самым ярким персонажем анекдотов про психбольницы был Наполеон. А кто пришел сейчас ему на смену? Путин? Медведев? Иисус? А региональные герои бывают: Максюты, Ищенко, Бочаров?

– Мои коллеги – в основном люди с творческим мышлением и с таким ларцом из опыта, в котором есть много необычного для несведущих людей. Иногда психиатры из этих ларцов извлекали что-то особенно яркое, которое к тому же преподносили с юмором и гиперболами.

Потому Наполеоны куда чаще встречались в анекдотах, чем в клинической практике. Но в практике все же они были. Как и были другие персонажи из мейнстрима. Ельцин, например. Или тот же Путин. Возможно, где-то в больницах встречались и Максюта с Ищенко, но это маловероятно, ведь о них говорили не из каждого утюга.

– Кстати, а почему именно «белочки» приходят к вашим пациентам? И кто «приходит» чаще всего?

– Моих пациентов белочки обскакивают дальней стороной. При алкогольном делирии, который в народе чаще всего и называют «белой горячкой» или «белочкой», больные прежде всего видят и ощущают мелких насекомых, мышей, змей, веревки, нитки, проволоки, которые заполняют рот и влезают в горло. При алкогольном галлюцинозе, который в быту также называют белой горячкой, больные слышат голоса, которые или разговаривают друг с другом, или обращаются к самому больному.

– Текущий экономический кризис добавляет вам работы? И есть ли зависимость между кризисом в экономике и числом ваших пациентов?

– Пару месяцев назад институт Сербского, на базе которого в Люблино я сейчас фактически прохожу курс обучения, опубликовал статданные, согласно которым количество психически больных и количество вновь заболевших в стране достоверно… снижается! За исключением Уральского и Северного федеральных округов.

По ряду причин у ученых из Сербского нет права признавать очевидное – странные показатели связаны со снижением коечного фонда и с острым дефицитом врачей-психиатров и врачей-психотерапевтов. Кстати, удивлю: во всей России сейчас работают 1440 врачей-психотерапевтов, а в Волгограде и области нас можно сосчитать по пальцам! А раз об очевидном ученым писать – себе дороже, они и делают вывод, что снижение случилось из-за улучшения профилактической работы оставшихся в профессии врачей и с «повышением качества психосоциальной работы в области психиатрии».

Однако замечу, что чудес не бывает. Любой социально-экономический кризис всегда и везде приводит к ухудшению психического благополучия населения.

Что же касается моей работы, то у меня всегда ее было столько, сколько я ее успевал и осиливал сделать, работая одновременно по двум специальностям, по наркологи и психотерапии. Уже много лет подряд я самый посещаемый врач-специалист моей ЦРБ. Так было и в тучные, и в стабильные, и в кризисные годы.

– Говорят, что Волгоград – депрессивный город. По вашему мнению, нужен ли уже большинству волгоградцев психиатр? Или порекомендуете пока только искать в жизни хорошие и яркие стороны?

– Волгоград – с недавних пор экономически депрессивный город. С этой загвоздки все и началось. Но, чтобы процесс пошел, нужна была пропагандистская кампания через заинтересованные СМИ и медийные вздохи всепропальщиков. В результате разные опросы стали показывать, что депрессивным Волгоград стал и в восприятии жителей. И вот в чем временный парадокс: эмоциональное состояние людей зависит от многих факторов. В значительной степени оно зависит от того, сколько в городе солнечных дней. А ведь в Волгограде их столько, сколько мало где!

Но данный фактор перестал работать. Пока перестал работать.

И при этом, конечно, большинству волгоградцев психиатр не нужен. Как и не нужен психотерапевт. Именно большинству. Общим эмоциональным фоном эти специалисты дирижировать не могут. Но рекомендации дать могут. Они примерно такие, как в вашем пожелании: нужно фильтровать негатив, который вам пытаются внушить, и нужно открывать глаза, уши и сердце для всего хорошего и доброго.

– Классик написал: «Проблема не в клозетах, а в головах». А на ваш взгляд, что надо сделать, чтобы в Волгограде не было проблем ни там, ни там?

– Если психотерапевты начнут заниматься клозетами, то им лучше положить диплом на полку. Шучу.

А по поводу проблем в головах у меня, конечно, соображения есть. Часть из них, об организации психотерапевтической помощи, я вне профессиональной среды озвучивать все-таки не буду, так как не являюсь организатором здравоохранения. А вот кое-что важное на другую тему обозначу. Эта тема – проблема восприятия Волгограда, Калача, Урюпинска и других наших городов и задача самоидентификации земляков как жителей городов, в которых хочется и можется жить.

Дело в том, что этой темой на нашей земле уже занимаются, притом успешно, специалисты по брендированию городов. Задача этих специалистов, скажу так, – помочь жителям полюбить свои города. В Урюпинске этим занимается Василий Дубейковский. В Волгограде всей своей многогранной деятельностью – Анна Степнова. Уверен, вам стоит поговорить с кем-то из них. Этот разговор точно будет и полезным, и увлекательным, и содержательным.