«Почему же они врут?»: в Волгограде узнают подробности страшного взрыва на Университетском, 60

В здании Советского районного суда не работает лифт, поэтому всем участникам заседания приходится подниматься пешком. Тяжело дыша, к кабинету подходит адвокат Владимира Лексункина — Александр Адамчук. Пользуясь моментом, защитник обвиняемого мужчины и представитель горгаза на ходу перекидываются парой фраз.

Адвокат Лексункина задает свой главный вопрос: «Почему же все потерпевшие из горгаза врут?».

— Почему же врут? — парирует защитник газовиков. — Они рассказывают так, как было.

Александр Адамчук вспоминает о видеозаписи с камеры видеорегистратора.

— Там же видно, что ваши слесари в яме чуть ли не пояс стоят! Зачем они врут, что прекратили работу?

— Видимо, там карлики какие-то работали, — добавляет кто-то из потерпевших.

К разгорающемуся спору подтягиваются и родственники обвиняемых мужчин.

— Только карликов мы в суде не видели, — добавляет сестра Юраслава Бабаяна.

Представитель газовиков Четырин парирует.
— Вы лучше вспомните, что говорил Лексункин на предыдущем заседании. У него работы проводили люди, которые лечились от наркозависимости.

Волгоградцам представляют нового свидетеля Екатерину Беспалову, после страшного взрыва потерявшую своего мужа Артёма.

— Я была на больничном в то время. После этой трагедии мне позвонили и сказали о том, что был взрыв, и там находился мой муж, — вспоминает страшный звонок молодая женщина.

Защитник Бабаяна — Игорь Власов — уточняет, получила ли женщина какие-то компенсации.

— Я не буду озвучивать суммы. Нам компенсации выдала администрация и «Волгоградгоргаз».

На очереди — допрос еще одного свидетеля Галины Летушевой, которая в день взрыва вместе со своей сестрой начала обзванивать экстренные службы.

— Вместе с дочкой я жила в первом подъезде на четвертом этаже. 16 мая 2017 года мы обе были дома, — вспоминает детали рокового дня Галина Летушева. — Мне в тот день звонила сестра Оксана Макарова. Она говорила, что дома сильно пахнет газом. Оксана звонила в горгаз. А потом сообщила мне, что там ей ответили: «Звоните в свое ЖЭУ». Тогда я советовала ей звонить в МЧС. На первом этаже этого же дома жил муж Оксаны. Сестра звонила мне примерно в 9–10 утра и говорила, что на улице сильно пахнет газом.

Прогремевший в доме взрыв шокированная волгоградка приняла за жестокую аварию на Второй Продольной.

— Моя сестра Оксана выходила на улицу и не находила там ни одного представителя горгаза, — продолжает Галина Летушева. — Когда случился взрыв, лично я ничего не поняла. Подумала, что машины столкнулись... Выглянула в окно и увидела, что люди бежали к дому. Мы спешно выскочили из своей квартиры. Уже на улице я почувствовала, что теряю сознание. Потом мы проштудировали весь интернет и увидели на завалах кучу земли. А на этой куче было розовое пятно... этим пятном оказалась моя сестра. Она погибла.

Жительница дома на Университетском, 60 уверяет, что перед взрывом сотрудники горгаза даже не появлялись в их квартирах.

— Скажите, а к вам не стучались в тот день газовики? — интересуются представители потерпевших.

— Нет. Близко не было никого, — без всяких колебаний отвечает Галина Летушева.

Следующей после пожилой волгоградки на вопросы всех участников заседания придется ответить ее дочке Ирине Паничкиной.

— Утро того дня было безоблачным. Тетя начала звонить маме с девяти часов утра. Потом она снова набрала наш номер и сказала, что в газовой службе ответили: «У вас воняет? Звоните в ЖЭУ». Тетя маму ещё звала к себе: «Галка, приходи, я такой вкусный борщ сварила». Поели борща... Когда взрыв случился, я выбежала на улицу и увидела весь этот ужас. Там бегали и кричали люди. Я кинулась посмотреть, где же тётя. Подбежала, а там дыра: ни тети, ни квартиры ее.

Как заядлый курильщик, Ирина Паничкина утверждает: в день трагедии она часто выходила на балкон и не видела сотрудников экстренных служб.

— Окна были высоко, человек среднего роста без лестницы и инструментов не смог бы их открыть. Кстати, я заядлый курильщик и постоянно выходила на балкон покурить. И с балкона мне было хорошо видно дом. Я не видела ни спецтехнику подъезжающую, ни газовиков, ни газоанализаторов, — заявляет волгоградка.

В зал суда приглашают волгоградку Ольгу Алексееву, которая в 2017 году работала начальником технического

отдела ООО «Концессии водоснабжения». Первый и главный вопрос к женщине — мог ли Владимир Лексункин сделать врезку без их участия.

— Для проведения работ по врезке необходимо получить ордер для производства земляных работ, предварительно оформить бегунок с согласованием со всеми заинтересованными ресурсоснабжающими организациями. В 2016году была согласована проектная документация на подключение к водопроводу Ду 300мм. В 2017году было подано новое заявление с изменением точки подключения, на что были подготовлены и выданы новые технические условия с подключением в трубопровод Ду 100мм. Получив технические условия с новой точкой, было оформлено дополнительное соглашение на технологическое присоединение с условиями подключения в водопровод Ду 100мм. Бабаян должен был внести изменения в ранее согласованную проектную документацию, в части точки подключения и предоставить ее на согласование в ресурсоснабжающую организацию. Документация на пересогласование не предоставлялась. Документация не была согласована – значит, производство работ по прокладке и врезке производиться не могли.

Адвокат Владимира Лексункина интересуется, нужно ли было делать новую съёмку для проектных документов.

— Топографическая съемка должна быть не менее 2-х летней давности. Так как проект разрабатывался и согласовывался в 2016 году, то до 2018года съемка действительна. В связи с чем новая съемка не требуется. Корректировка точки врезке возможна на существующей съемке.

— Хорошо, тогда как вы можете говорить, что мой подзащитный какие-то пункты нарушил? — настаивает защитник.

— Я же вам говорю. Проектная документация у него не была согласована. Ему нужно было только скорректировать и согласовать у нас свои технические условия.

Адвокат упорно и настойчиво пытается разобраться в вопросе, от которого сейчас зависит очень многое: когда и где начинается ответственность за незаконную врезку.

— Врезка выполняется на основании согласованного проекта. Проект отсутствует. Строительство сетей производится на основании полученного ордера в администрации Советского района. Согласно заключенного договора на технологическое присоединение, врезка осуществляется ресурсоснабжающей организацией. После прокладке трубопровода Бабаян должен был обратиться с заявлением о выполнении врезки. Прокладку трубопроводов может вести любая лицензированная организация. — последовательно отвечает Ольга Алексеева.

— Скажите, а ваш специалист должен быть на месте? — уточняет Александр Адамчук.

— Специалист ведет контроль за строительством в области водоснабжения и водоотведения при наличии заключенного договора с застройщиком. Такого договора заключено не было. Бабаян мог заключить такой договор с организацией имеющей лицензию на данный вид деятельности.

Свой вопрос Ольге Алексеевой решает задать и одна из потерпевших волгоградок.

— Скажите, Бабаяну разрешили менять точку подключения? — интересуется женщина.

— Я не знаю его мотивов. Но у нашей организации нет никаких прав отказать ему в изменении точки подключения, если на это есть техническая возможность, — подтверждает сотрудница «Водоканала».

После заданного волгоградкой вопроса Бабаян-старший просит слово.

— Там нам нужно было делать колодец, перекрывать дорогу. Чтобы не рыть дорогу, мы решили изменить точку подключения, — объясняет мужчина.

— Понимаете, в этом проекте нет данных о других подземных коммуникациях. Поэтому проект и требует дополнительного согласования. Нового.

Прокурор останавливает Ольгу Алексееву, чтобы задать вопрос Владимиру Лексункину.

— Лексункин, скажите, у вас была лицензия на производство земляных работ? — спрашивает гособвинитель.

— Нет, — отвечает обвиняемый мужчина.

Прокурор просит прочитать показания Ольги Алексеевой, которые она давала на предварительном следствии.

— Заявитель изначально получает технические условия на подключение объекта строительства к системе централизованного холодного водоснабжения и водоотведения, затем заключает договор технологического присоединения объекта строительства к системе централизованного холодного водоснабжения и водоотведения с условиями подключения, где прописывается стоимость технологического присоединения, срок подключения к коммуникациям, работы выполняемые заказчиком строительства и ресурсоснабжающей организацией. Затем изготавливается проектная документация, согласовывается с задействованными организациями (в данном случае: тепловые, газовые службы, водоснабжение, водоотведение, электроснабжение). После ведутся строительно-монтажные работы по прокладке сетей, врезки могут проводиться как ресурсоснабжающей организацией, так и подрядной. Осуществив врезку, застройщик обращается на освидетельствование построенных сетей, для получения разрешения на ввод объекта в эксплуатацию.

— зачитывает прокурор

В показаниях свидетеля говорится и о том, что Юраслав Бабаян не согласовал врезку в трубу и потому не имел права выполнять эту операцию.

Судья показывает проект Владимиру Лексункину, которого обвиняют в незаконной врезке. Его адвокат Александр Адамчук тем временем пытается уточнить, можно ли было делать врезку без согласования и нового проекта.

— Съёмка была действительна в тот период. Но в проектной документации указаны трасса трубопровода с подключением, разрабатывается лист с профилями, где указаны все пересекаемые коммуникации с отметками: земли, трубопроводов, дна колодцев. Не имея проекта как можно прокладывать сеть. Прокладка сети и подключение к существующей сети не могли проводиться. — ставит точку свидетель.

Из еще не допрошенных свидетелей обвинения остался только директор организации «Волгоградгоргаз». А вот волгоградцев, которые готовы вступиться за обвиняемых мужчин, еще много. Прокурор просит защитников огласить их показания, но адвокаты возражают. Это лишь затянет процесс, уверены мужчины.

На этом корреспонденты V1.RU завершают онлайн-трансляцию и желают волгоградцам спокойного завершения рабочей недели.