«Не верите в вирус? Напишите отказ от скорой и реанимации»: патологоанатом — о жертвах COVID-19 и играх со статистикой

К концу ноября Волгоградская область остановилась в шаге от нового антирекорда. Жертвами коронавируса признаны уже 297 человек. Можно ли верить официальной статистике смертности? Какие удары COVID-19 наносит по организму? И почему пациент с хорошим иммунитетом рискует не выдержать осложнений? Эти и многие другие вопросы корреспонденты V1.RU задали заведующей кафедры анатомии человека ВолгГМУ, патологоанатому Светлане Калашниковой.

— Врачи разных профилей рассказывают о серьезных поражениях органов на фоне коронавируса. Какие удары по организму наносит COVID-19?

— Все мы говорим о работе врачей, ординаторов, студентов, а патологоанатомы остаются в стороне. Я хотела бы немного восполнить этот пробел и напомнить давнее латинское изречение, которое в переводе означает «Мертвые учат живых». Вскрытия, которые проводились нашими специалистами, позволили собрать уникальный опыт, необходимый для корректировок протоколов лечения. Сейчас вышла уже девятая клиническая рекомендация по лечению COVID-19, и каждая из них была бы невозможна без работы патологоанатомов. Опыт обобщен 15 тысячами вскрытий человек, умерших от коронавируса.

Сейчас мы можем сказать, что в первую очередь вирус поражает легкие: большинство смертей связано именно с двусторонней вирусной пневмонией. Однако сам вирус работает первые 7–10 дней. Дальше он запускает механизм воспалительного ответа иммунной реакции. В случае с COVID-19 эта реакция становится чрезмерной, и мы получаем то, что именуют цитокиновым штормом. То есть наша иммунная система настолько сильно реагирует на острую ситуацию, что в этом случае смерть наступает не из-за самого вируса, а из-за того, что он вызывает. А он вызывает поражение практически всех внутренних органов и, самое главное, поражение внутренней сосудистой стенки. Именно это приводит к развитию тромбозов.

Из-за коронавируса происходит нарушение свертываемости крови: то есть осложнения в виде инфарктов, инсультов. Именно поэтому среди жертв коронавируса так много людей с сердечно-сосудистыми заболеваниями. Факторы риска также связаны с сахарным диабетом, ожирением. То есть эта та категория людей, у которой изначально существуют некие проблемы со здоровьем.

— Коронавирус стал чем-то уникальным? Чем его жертвы отличались от пациентов, умерших от других вирусных заболеваний?

— В данном случае мы имеем дело не с пневмонией как таковой. Мы сравнили легкие умерших от коронавируса и от гриппа. Было установлено, что грипп имеет абсолютно другую клиническую картину и морфологические проявления. В случае COVID-19 нет поражения верхних дыхательных путей, трахея остается незаинтересованной в процессе. Сами легкие также имеют очень странные изменения. При других инфекционных заболеваниях любой воспалительный процесс носит стадийный характер. При коронавирусе эта фазность нарушается. То есть в одном и том же легком мы видим и процессы первичного поражения, и те, которые мы ожидали бы позже. Это достаточно атипичное течение пневмонии. По-хорошему ее нельзя назвать пневмонией из-за поражения сосудов. Соответственно, мы имеем картину сосудистого поражения легочной ткани.

Я бы хотела обратиться к волгоградцам, которые массово скупают антибиотики без назначения врачей. При коронавирусе бактериальная флора присоединяется достаточно редко — не более чем в 30% случаев. В основном это происходит у людей, ослабленных предыдущими заболеваниями легких или находившихся на ИВЛ. У этой пневмонии другое течение, а, значит, она нуждается в другом лечении, которое может назначить только доктор. К тому же, часть препаратов, которые присутствовали в первых рекомендациях Минздрава, сейчас категорически запрещены.

— Пульмонологи и рентгенологи рассказывают о так называемой мраморности легких. Как это выглядит не на рентгеновской пленке?

— Начнем с того, что именно КТ является основным методом диагностики. На рентгенографии эти изменения можно не заметить. На вскрытии мы видим большое поражение легочных полей. При обычной пневмонии речь идет о четко локализованном фокусе воспаления. В данном случае этого нет, поэтому имеется размытость на КТ, имеются проценты поражения. За счет сосудистых нарушений происходит разрыв легочной ткани. И если раньше врачи рекомендовали нам дыхательные гимнастики, надувания шариков, то сейчас это запрещено. Эти упражнения могут лишь увеличить процент поражения легочной ткани.

— Несмотря на тысячи заболевших и сотни умерших, в регионе остаются так называемые ковид-диссиденты. Светлана Александровна, насколько этот вирус опасен для людей?

— Я похоронила свою любимую тетю — врача со стажем 50 лет, наша семья потеряла близкого. Коронавирус существует! Он реален. И, конечно, это неверие оскорбляет и врачей, и студентов — медиков, вставших вровень с опытными специалистами. Тех, кто до сих пор не верит в COVID-19, я настоятельно прошу написать заявление, что вы отказываетесь от скорой помощи и реанимации в случае, если вы не будете соблюдать противоэпидемические требования. На мой взгляд, это будет правильно… Вирус действительно очень серьезный и сложный, но в наших силах его остановить. Хотя бы соблюдением масочно-перчаточного режима и запретом на массовые мероприятия.

«Ничего подобного не случалось больше ста лет»

— Сталкивались ли с подобными заболеваниями в советское время? И была ли теоретическая подготовка у современных специалистов?

— Теоретически никто не был готов, потому что последняя слабосопоставимая эпидемия — испанка. Больше ста лет ничего подобного не случалось. Однако сто лет назад у специалистов — я говорю не только о патологоанатомах — был меньший арсенал. Сейчас нам стали доступны те виды анализов, которые раньше мы просто не могли сделать. Нынешний опыт студентов — конечно, не в патанатомии — уникален и бесценен. Сейчас бывает страшно, но тем не менее это очень большая удача для людей, которые решили связать себя с медициной. Именно сейчас они могут попробовать себя в экстремальной обстановке.

— Весной в регионе зарегистрировали первые смерти от коронавируса. Что ощущали при вскрытии пациентов с совершенно новой и тогда еще не изученной болезнью?

— Очень большую роль сыграл антураж, потому что эти противочумные костюмы вызывают у врачей определенный дискомфорт. Что касается самих случаев, то на первое место выходили поражения легких. И все же мы фиксировали поражение других органов и систем: обязательно были заинтересованы почки и печень. К слову, эти изменения сохраняются у людей, сумевших победить болезнь. Мы надеемся, что они носят обратимый характер.

— Говорят, что патологоанатомы и сотрудники моргов в отличие от коллег из госпиталей практически не болеют коронавирусом. Так ли это?

— Я и моя семья переболели COVID-19. Хочу поблагодарить врачей, которые нас спасли. Низкий поклон! Что касается возможного заражения от умершего, то все зависит от сроков проведения вскрытий. В течение определенного времени вирус в любом случае сохраняется в трупном материале. Но я хочу сказать, что патологоанатомы не все время находятся в отделениях. Они точно также выходят на улицу, общаются со студентами и со своими коллегами. Никто не говорит, что случаи нашего заражения — профессиональные. Теоретически заражение от мертвого человека возможно, но пока мы слишком мало знаем о COVID-19, чтобы с уверенностью говорить какие-то вещи. К слову, в медицине ни один уважающий себя врач не скажет вам: всегда или никогда. Все будут использовать какие-то обтекаемые фразы. Так что, скорее всего, вирус недолго сохраняется в трупной ткани.

«Мы не меняем статистику, а ищем истинную причину смерти»

— Светлана Александровна, как менялась ситуация с ковидом за последние полгода? Врачи инфекционных госпиталей раз за разом сообщают об антирекордах второй волны и всё большем числе тяжелых пациентов. Ощутили ли вы резкое ухудшение обстановки в регионе?

— С точки зрения смертности все находится примерно в одних и тех же рамках. В начале осени случился вполне ожидаемый всплеск в связи с тем, что люди не соблюдали противоэпидемические требования и ехали на курорты. С первого сентября дети пошли в школу. Возросшее количество контактов привело к росту заболевших. Но я бы не сказала, что ситуация утяжеляется. Из-за улучшения методов диагностики в регионе регистрируют больше случаев заболевания. Но, повторюсь, что число умерших остается примерно в одних и тех же рамках.

— Поговорим о статистике. Нередко приходится слышать о том, что на COVID-19 списывают любые заболевания и даже врачебные ошибки. Так ли это? Соответствуют ли официальные данные реальной картине?

— Могу подтвердить, что статистические данные соответствуют реальной картине. Изначально я говорила, что было проведено 15 тысяч вскрытий. И только в семи тысячах случаев действительно подтвердился коронавирус. Патологоанатомы отсеивают часть диагнозов, которые ставятся пациенту при жизни. Вполне возможно, что человек с положительным тестом на COVID-19 умер от своего хронического заболевания. Коронавирус в данном случае просто подтолкнул и спровоцировал его развитие. Мы соблюдаем очень четкий баланс и разбираем каждый конкретный случай, чтобы докопаться до истинной причины гибели человека.

Кто-то, напротив, говорит, что мы искусственно занижаем статистику и скрываем истинные цифры. Это тоже неправда. Врач объективно разбирается, от чего умер человек. Если ко мне попадает больной с инфарктом, который когда-то переболел коронавирусом, я все равно поставлю ему инфаркт.

«Люди с повышенным иммунитетом оказываются в группе риска»

— Вы уже сказали об основной «мишени» коронавируса. А кто из горожан рискует меньше всего?

— Мнение ученых на этот счет тоже расходится. Раньше мы говорили, что спортсмены и молодые люди переносят вирус в легкой форме. Однако сейчас мы видим несоответствия. Я думаю, что все зависит от иммунного ответа. Нас всегда призывали стимулировать и укреплять свой иммунитет. Но в некоторых случаях иммунная реакция на COVID-19 фактически становится вторичным врагом и вторичным убийцей нашего организма. То есть люди с повышенным иммунитетом так или иначе оказываются в группе риска. Это ни в коем случае не значит, что им нужны препараты, понижающие тонус. Впрочем, людям не стоит злоупотреблять с их любимыми иммуномодуляторами.

— За время пандемии родилось немало мифов о коронавирусе. Например, что курильщики более защищены от COVID-19. Что скажете на этот счет?

— Я за здоровый образ жизни, и это вполне понятно, учитывая специфику моей профессии. У курильщиков чаще случается рак легких, поэтому даже по этой причине я бы советовала бросить эту привычку. Достоверных исследований о некой защите пока нет. Гипотетически можно предположить, что у курильщиков такая легочная ткань, что вирус заходит туда и видит, что ему там делать нечего. Но это остается на уровне догадок.

— А какие мифы о коронавирусе были развенчаны?

— Все говорят, что первым признаком COVID-19 является потеря обоняния. В данном случае это имеет место быть. Но причины этого вызывают споры специалистов. Кто-то говорит, что это происходит из-за воспаления и последующей атрофии клеток верхних дыхательных путей. Другие говорят о повреждении центральной нервной системы. Но ведь простуда тоже сопровождается притуплением запахов. Я передаю просьбу рентгенологов и прошу горожан не воспринимать потерю обоняния как повод сходить на КТ. В этом случае достаточно мазка. При КТ человек получает достаточно серьезную лучевую нагрузку, и проходить исследование в профилактических целях, конечно же, не следует.

— В поликлиниках и инфекционных госпиталях говорят об острой нехватке специалистов — врачей, медсестер, санитаров. А как у вас обстоят дела с кадрами? Приходится ли привлекать к работе студентов?

— Патологоанатомы — это люди, которые занимаются экспертной оценкой. Они не просто проводят вскрытие, но и оценивают правильность лечения. Это истина в последней инстанции. И действительно, говорят, что этот врач все знает, все умеет, но уже поздно. Конечно, студенты еще не владеют достаточным уровнем экспертных оценок и опытом для участия во вскрытиях. Они могли бы работать в качестве санитаров, но сейчас существуют достаточно большие проблемы с живыми пациентами. Вообще я не открою большого секрета, если скажу, что патанатомия — одна из тех отраслей, где всегда не хватает специалистов. Так или иначе обеспеченность специалистами по стране составляет не более 85%. Но наши кадровые проблемы никак не связаны с коронавирусом. Мы болеем так же, как и обычные люди. Примерно с той же частотой.