«Сын губернатора призывал свергнуть власть»: колонны мятежников под Волгоградом останавливали заградотрядами

Волгоградский историк и публицист Вячеслав Ященко обнаружил в фондах музея-заповедника «Сталинградская битва» уникальную фотографию заградотряда 10-й армии под командованием Андрея Орешкина, снятую на пристани в Царицыне 104 года назад — перед самым наступлением барона Врангеля на город. Об истории заградотряда, которые существовали не только в Великую Отечественную войну, но и активно использовались белыми, красными и даже бандами «зеленых» на территории нынешней Волгоградской области, историк рассказал в нашем проекте «Гражданская война и бандитизм в Царицыне-Сталинграде-Волгограде».

Заградительный отряд, руководил которым Андрей Орешкин, стал действовать в Заволжье с самого зарождения 10-й Красной армии, защищавшей Царицын.

По словам Вячеслава Ященко, в архивных документах, относящихся ко времени боев за Царицын, встречаются многочисленные упоминания о легендарном заградотряде Орешкина. Штаб отряда располагался в слободе Николаевской, где в середине июля 1918 года бесчинствующей толпой бандитов был жестоко убит еще один герой Гражданской войны — Яков Ерман (современный райцентр Николаевск. — Прим. ред.). В кабинетах уездной военной администрации штабисты не засиживались. Вся оперативная работа проходила «в полях».

— Заградотрядовцы выполняли и карательные, и боевые функции. Они гонялись за степными партизанами и отлавливали дезертиров, — рассказывает Вячеслав Ященко, — они же возвращали в строй в беспорядке отступавших с фронта красноармейцев, помогали продотрядам собирать с хуторского населения Заволжья продовольственную разверстку, а заодно редкими наездами поддерживали советскую власть в отдаленных хуторах. Поводов для реагирования у них была масса.

В конце 1918 года хуторское население Заволжья массово восстало против советской власти. Одновременно отряды белобандитов стали пополняться дезертирами из 10-й и 11-й Красных армий, которые буквально наводнили Приэльтонье.

— В первой половине марта 1919 года повстанческая армия степных партизан, как они сами себя называли, была окончательно сформирована, — рассказывает Вячеслав Ященко. — С самого начала восстания руководители повстанцев разделили степь Николаевского, Царевского уездов и большую часть Приэльтонья на участки 13 отрядных штабов. 14-м был Центральный штаб повстанческой армии, который располагался в урочище озера Булухта — Горько-Соленого озера.

По словам Вячеслава Ященко, во главе отрядных штабов были поставлены распорядители, знающие местность и «даже международное положение страны». Они производили мобилизацию местного населения и его военное обучение. Возглавляли крестьянское движение «помещики и военные специалисты». Известны имена некоторых руководителей повстанческих отрядов — это есаул Носаев, братья Сабинины, а также главы крупных уголовных кланов Еркиных и Солохиных.

— В рядах степных партизан состояло не менее трех тысяч бойцов, среди которых были уральские казаки, киргизы, казахи, калмыки, немцы-колонисты и местные крестьяне-кулаки, — рассказывает Вячеслав Ященко. — Армия делилась на отряды в 150–200 бойцов, которые оперировали на вверенных им командованием участках «дезертирского» фронта. Степные партизаны носили на рукаве белые повязки с обозначением номера части и буквами «П» и «С». Буквы означали «Покой» и «Свобода».

Население Заволжья «частью насильственно, но в большинстве добровольно, продовольствовало повстанцев с сентября по день изгнания». Но ни покоя, ни свободы белобандиты окружающим не несли — так, в марте 1919 года в селе Житкур, располагавшемся в 25 километрах юго-западнее озера Эльтон (от села сейчас остались только развалины и братская могила. — Прим. ред.), произошла одна из самых садистских в истории этого восстания расправ над коммунистами и советскими служащими.

В начале 1919 года повстанческая армия степных партизан стала угрожать участку железной дороги, который располагался на равном удалении от Царицына и Астрахани. Оба города могли серьезно пострадать, потеряв контроль над этой линией тылового сообщения, — эта тревога постоянно мелькала в сводках Южного фронта красных.

Дезертирский фронт» нужно было как можно скорее ликвидировать, рассказывал позднее в своей монографии командовавший Каспийско-Кавказским фронтом Михаил Свечников, но признавал, что с лета по осень 1918 года в Заволжье действовал постоянно только один заградительный красный отряд Андрея Орешкина. Причем в южные и восточные пределы Царицынского Заволжья от Средней Ахтубы подразделение Орешкина не проникало. Другие же войсковые части проводили здесь эпизодические тактические операции, после чего возвращались на правый берег Волги.

— Реввоенсоветы 10-й Красной армии и Каспийско-Кавказского фронта в начале марта 1919 года приступили к формированию ударной группы в Приэльтонье, — рассказывает краевед Вячеслав Ященко. — Основной удар по центру повстанчества, располагавшемуся в окрестностях озера Булухта, должен был нанести летучий отряд Колпакова, двигавшийся от села Рахинка. В его распоряжении был полк пехоты, сотня конницы и батарея полевых орудий. Второстепенные удары наносили части, дислоцированные в ахтубинских селах. Царевский отряд из 200 пехотинцев, кавалерийский полк при двух орудиях и пяти пулеметах, наступал от Капустина Яра. Наступление на Эльтон, Джаныбек и далее на Житкур и Булухту вел отряд 4-го Красноярского стрелкового полка и батальон моряков с одной батареей, пятью пулеметами и двумя броневиками. С севера бандитов блокировал заслон Николаевского военкома, которому подчинялся заградотряд Орешкина. Единого руководства действиями главной ударной группы Колпакова с второстепенными частями не существовало из-за отсутствия телеграфной связи и обширности территории, на которой проходила специальная операция.

Больше всего органы ВЧК берегли основную магистраль, соединяющую Царицын с Астраханью, — ахтубинский гужевой тракт Царицын — Владимировка — участок Рязанско-Уральской железной дороги на Астрахань. Сейчас примерно по этому же пути проходит трасса Волгоград — Средняя Ахтуба — Ахтубинск — Астрахань. Подробные воспоминания об этом оставил бывший чекист Михаил Епифанов.

В сезон зимнего ненастья, когда замерзала Волга, а железнодорожное сообщение нарушалось налетами и диверсиями повстанцев, этот тракт в 180 верст был единственным тыловым сообщением между Царицыным и Астраханью. В середине декабря 1918 года, когда Царицын оказался в третьем осадном кольце, Особый отдел и отдел снабжения 10-й Красной армии получили от Реввоенсовета армии приказ организовать перевалочные контрольные пункты на тракте. Их разместили в больших ахтубинских селах и городах — в Средней Ахтубе, в Ленинске, Каменном Яру и Владимировке — нынешнем Ахтубинске. Охрана ахтубинского тракта была крайне необходима, так как степные партизаны постоянно нападали на войсковые и гражданские обозы.

— На левом берегу Волги и Ахтубы свирепствовали белопартизанские банды, постоянно угрожавшие приахтубинским селам, через которые проходит тракт, — вспоминал в своих мемуарах Михаил Епифанов. При этом хуторян, вошедших в ряды степных партизан, Епифанов характеризовал как крайне антисоветски настроенное «население, сидевшее на столыпинских отрубах и жившее крепко и зажиточно».

В постоянном напряжении находились местные советские и партийные работники.

— Беда была зазеваться малочисленному красному отряду, коммунисту или совработнику, неосторожных ожидала гибель, — вспоминал Михаил Епифанов. — Многих товарищей утопили в степных горько-соленых водах колодцев, многих порубили на куски. Зверство банд в расправах со своими пленниками росло пропорционально росшей невозможности помешать тракту выполнять его боевую революционную задачу.

Подавить армию степных бандитов удалось только к середине марта 1919 года. Булухту со всех сторон окружали красные отряды. В начале апреля основные силы степных партизан были разгромлены. Большая их часть рассеялась мелкими группами по степи и продолжила свою борьбу с советской властью в Приэльтонье. Другая часть ушла на север и временно влилась в Уральскую отдельную армию.

Возникли проблемы с лояльностью красных частей регулярной армии. Так, в конце января 1919 года, когда белоказаки вплотную подошли к окраинам Царицына и «артиллерийская канонада неумолчно день и ночь доносилась до Средней Ахтубы и Ленинска», взбунтовалась бригада сводной кавалерийской дивизии, стоявшей на Сарпинском участке фронта. Кавалеристы самовольно снялись с позиции и ушли на левый берег Волги, проследовав в Среднюю Ахтубу.

— Поводом к дезертирству послужили слухи об аресте любимого командира Дмитрия Жлобы и отправке его в Астрахань, — рассказывает Вячеслав Ященко. — Слухи, по словам Епифанова, распространяли командиры мятежной бригады. Дмитрий Жлоба действительно находился в те дни в Астрахани под неусыпным контролем чекистов.

Позже, в марте 1919 года на VIII съезде партии командование Стальной дивизии подверглось резкой критике со стороны бывшего члена РВС 10-й армии Алексея Окулова. Соединение, спасшее в решительный момент осады Царицын, к концу 1918 года превратилось в паразитирующую организацию. Так, по ведомости в дивизии числилось 8400 бойцов, а по сведениям хозяйственного управления снабжением, Стальная дивизия получила только шароваров и гимнастерок в объеме более чем в два раза превышающем ее кадровый состав. Приведя в пример войсковую часть Жлобы, Окулов обрушился с критикой на всю 10-ю армию.

— Вы можете из этого заключить, какой безумнейший недопустимый хозяйственный развал царствовал в этой армии, — заявил Окулов. — Всего на 45 тысяч фактических борцов кормили 150 тысяч лодырей.

В конце 1918 года Жлобу сняли с командования кавалерийской дивизии, назначили трехмесячный отпуск и отправили «на лечение» в Астрахань, вместе с начальником штаба Лебедевым. Впрочем, Лебедева в Астрахани и расстреляли. Узнав об этом, кавалерийская бригада снялась с фронта, подняла мятеж и двинулась к Астрахани освобождать своего комдива. Останавливать мятежников бросили заградотряд Андрея Орешкина. Вместе с особистами из Ленинска заградотряд прибыл в Среднюю Ахтубу, где арестовали весь штаб бригады. Большую часть дезертиров удалось вернуть на фронт, а остальных отлавливали на тракте мелкими группами и поодиночке. Сам Дмитрий Жлоба после этого еще командовал различными кавалерийскими частями, еле спасся от плена во время жуткого разгрома своей сводной конной группы бароном Врангелем летом 1920 года и был расстрелян значительно позже — в 1938 году. А еще позднее именем Дмитрия Жлобы была названа улица в Волгограде — в отдаленном поселке 2-я Татьянка Красноармейского района.

Заградители Андрея Орешкина участвовали и в усмирении другой мятежной войсковой части — кавалерийского эскадрона под руководством Залескевича. Этот эскадрон был отправлен в Заволжье для ликвидации восстания степных партизан. Прибыв в Ленинск, эскадрон сразу же настроил против себя не только местное население, но даже своих же особистов контрольного пункта. Красные конники дебоширили в уездном центре, а также бесчинствовали в степи.

— С уходом эскадрона из Ленинска понеслись к нам тревожные вести о том, что красноармейцы эскадрона на хуторах занимались грабежом, самочинными расстрелами мирных хуторян и тому подобным, — писал в воспоминаниях Епифанов. — Приехали с разухабистыми песнями и посвистом. Продемонстрировали свою силу по улицам города, а против здания Контрольного пункта задержались и бросили несколько угроз по его адресу.

Особисты всерьез считали, что командир эскадрона Залескевич, сын губернатора одной из западных губерний, агитировал против чекистов и уездных властей. К мятежу были готовы — у военкомата собрали караульную роту с четырьмя пулеметами у военкомата, была усилена и охрана складов. Но прямо арестовать Залескевича чекисты не могли и пошли на хитрость — вызвали его на вечернее заседание уездного исполкома, где обезоружили командира мятежного эскадрона и отправили в губернскую ЧК. Тем временем заградотряд Орешкина предупреждающим пулеметным огнем пресекал попытки мятежников скрыться из Ленинска и уйти в степь.

28 июля 1919 года после ожесточенного боя пал Камышин. Оборонявшие город красноармейцы были окружены и прижаты к Волге. Многие сдавались в плен, остальные пытались спастись на левом берегу, вплавь переплывая реку. Чекист Михаил Епифанов в тот день находился на судне, которое эвакуировало партработников и сотрудников советских учреждений из осажденного города.

— Санитарные повозки, нагруженные ранеными, бросаются на произвол судьбы, а выпряженные лошади уносят на своих спинах спасающихся обозников, — описывал Епифанов подробности падения Камышина. — Много раненых лежит на каменистом берегу, крича о помощи, моля прикончить их жизни, чтобы не попасть в руки белых. Опять крики о патронах. Нечем стрелять.

Михаил Епифанов вспоминал, как во время посадки на судно беженцев у здания бывшей Земской управы Камышина вдруг появились бронеавтомобили неприятеля.

— На берегу и на горе начинают появляться красноармейцы, группами и в одиночку бегущие от наседавшего противника и кричащие об отсутствии у них патронов, — писал в мемуарах чекист, — в панике многие бойцы бросаются в воду и вплавь намереваются перебраться через широкую в этом месте Волгу. Бросаем пловцам взятые на пристани в Николаевске спасательные круги. Группа красноармейцев, человек 60–70, приспособила для переправы баржевые мостки, встала на них и по колено в воде отгребается прикладами винтовок, но быстрое течение несет их вниз. На мостках крик о помощи. Крепкая ругань мешается с молящими о помощи всхлипами растерявшихся в панике красноармейцев.

Особисты смогли сцепить мостки с судном и отбуксировать их на левый берег Волги. Там Епифанов приказывает спасенным красноармейцам найти заградотряд Андрея Орешкина и влиться в его ряды. На правом же берегу в это время царили хаос и отчаяние.

Результатами трехдневных боев за Камышин и занятия белым отрядом Львова расположенной на противоположной стороне Волги слободы Николаевской стал полный разгром красных частей, оборонявших эти участки фронта. В плену у белых оказались 13 тысяч красноармейцев, трофеями стали 43 орудия и сотни пулеметов, 12 паровозов, тысяча вагонов и других запасов. На этом успехи Врангеля закончились. Камышин стал последним городом, который сумела взять Кавказская армия во время четвертого штурма Красного Вердена.

Хлынули белогвардейцы и в Заволжье. В занятых крупных селах учреждались комендатуры и отряды самоохраны. В Средней Ахтубе отряд кавалеристов генерала Мамонова местные жители встретили колокольным звоном и торжественным богослужением. Комендантом Средней Ахтубы был назначен прапорщик Пацановский. Из местных жителей новые власти сформировали роту самоохраны для противодействия налетам красных партизан и для отлова в округе коммунистов, советских работников и красноармейцев. В помощь контрразведке Кавказской армии была учреждена специальная комиссия, в которую вошли комендант со своими подчиненными и 30 благонадежных жителей Средней Ахтубы — священнослужители, бывшие крупные землевладельцы, служащие, бывшие помещики, стражники и купцы.

В сентябре 1919 года наступление белоказаков на погромненские села и вглубь заволжских степей продолжилось. Им противостояли только заградительные отряды Орешкина и Коваленко. Но в боях с численно превосходящими силами противника оба отряда были разбиты и рассеяны. Возобновил свою работу в заволжских степях возрожденный заградотряд Андрея Орешкина только поздней осенью 1919 года после освобождения слободы Николаевской. На сей раз поставленные перед ним боевые задачи расширились: началось отлавливание в хуторах и лиманах предателей и палачей — местных жителей, служивших врангелевской власти.

— Заградотряд Орешкина был расформирован после того, как части Красной армии изгнали из Царицына Кавказскую армию в январе 1920 года, — рассказывает Вячеслав Ященко. — В состав каких подразделений вошли бойцы заградотряда, неизвестно. Также покрыта мраком и дальнейшая биография командира Андрея Орешкина.