Конец банды душителей: двойные убийства с двойным узлом на окраинах Сталинграда

Волгоградский историк-краевед Вячеслав Ященко продолжает открывать на V1.RU забытые страницы уголовных дел, почти 100 лет пылящиеся в недрах архивов. Мы уже рассказывали о дерзком вооруженном налёте банды будённовцев на поезд Урюпинск — Борисоглебск и о суде над священником, похваставшемся, что является сотрудником ЧК. Сегодня мы расскажем о жестокой банде душителей, убивавшей торговцев и крестьян на окраинах Сталинграда. Иллюстрации к статье специально нарисовала известная волгоградская художница Юлия Шлыкова.

Убиты за арбузы

Субботним днем 15 августа 1925 года в селе Ерзовка Дубовской волости Сталинградской губернии супруги Дунаевы — Егор Петрович и Анастасия Ивановна — собирались на сталинградский базар. Они планировали продать выращенные в поле арбузы. Дети помогли загрузить два воза, Егор впряг в арбы быков, и повозки неторопливо выехали на Сталинградскую дорогу. Дети пожелали родителям счастливого пути. Те в ответ помахали им руками. Больше родственники живыми отца и мать семейства не увидели.

Егор и Анастасия Дунаевы домой не вернулись ни в воскресенье, ни в понедельник. Через три дня их трупы обнаружили мальчики-пастухи в промойном овражке, в четырех верстах от Верхнего поселка Орудийного завода — нынешних «Баррикад», у дороги Сталинград — Дубовка. Пастухи рассказали о страшной находке рабочему завода «Красный Октябрь» Василию Полякову, а тот уже позвонил в милицию.

Сотрудники уголовного розыска губернский агент Веденин, поселковые агенты Рычков и Марченко, а также милиционер Бутов и судебный следователь, закрывая лица носовыми платками, спустились в смердящий овражек. Тело Анастасии лежало около обрыва лицом кверху, руки и ноги разбросаны в разные стороны. Рядом, лицом вниз, лежал тридцатилетний Егор, чьи руки были связаны за спиной. На шее обоих была затянута веревка. Позже судмедэксперт обратил внимание на необычный способ удушения жертв.

— Шеи обоих туго перетянуты лоскутом материала в два оборота с двойным узлом, — отмечено в акте осмотра.

Рядом с убитыми лежали разбросанные арбузы. За бугром, в полуверсте от места трагедии, на дороге стояла и брошенная повозка, наполовину наполненная арбузами. Разбросанные плоды встречались потом у края Ерзовской дороги еще на протяжении трех верст.

Подозрительная четверка

Опрос жителей ближайших поселков дал первую информацию о преступлении. Вечером 15 августа ерзовский крестьянин Илья Егорович Маляров встретил супругов Дунаевых у Большой Мечетки. Они распрягли волов и поили их в протекавшем по дну балки широком ручье. Маляров заметил незнакомца, который с другой стороны яра спустился к воде, постоял немного, разглядывая транспорт Дунаевых, потом развернулся и вновь поднялся на гору.

Чуть ранее, перед закатом, супруги Федор и Мария Романовы возвращались из поселка Баррикады домой в Ерзовку. В Мечетке их нагнали четверо незнакомых мужчин средних лет. При переезде речки один из них по очереди и перенес двоих товарищей через ручей. Четвертый же незнакомец был в сапогах, поэтому перешел речушку сам. Федор Романов заметил в руках одного из незнакомцев увесистый зембель — плетенную из камыша сумку, которую тот часто перекладывал из рук в руки. Выйдя из яра, трое уселись под кустом дикой яблони недалеко от дороги, а четвертый (в белой рубашке) встал на дороге. Романов, как бывалый солдат, заметил, что место у дикой яблони эти субъекты выбрали для наблюдения удачно: дорога хорошо просматривалась в обе стороны.

Уже в полночь крестьянин хутора Журкова Кирилл Комаров встретил эту четверку на той же дороге. В 50 саженях от поселка их нагнала арба, груженная арбузами. Тянули арбу два быка. Еще пара быков была привязана к заднему брусу повозки. Арбой управлял человек в белой рубашке, рядом с ним сидел солидный широколицый татарин и ел арбуз. Два попутчика шли рядом с повозкой. Крестьянин поинтересовался, почему два быка плетутся позади арбы.

— Вторая арба обломалась. Бросили ее за бугром, — пояснил человек в белой рубашке. — Сейчас свалим арбузы на базаре и вернемся за вторым возом. Больше свидетелей по этому делу не нашлось, но следствие пришло к выводу, что семья Дунаевых стала жертвой именно этой странной четверки.

Двойное убийство в Чапурниках

Пока продолжалось расследование убийства супругов Дунаевых, на другом, южном конце Сталинграда, произошла похожая трагедия.

Вечером 24 августа в четырех верстах от села Большие Чапурники Красноармейской волости тринадцатилетний подпасок Василий Безбожнов, работавший с пастухами Бобичевыми, загонял на баз отару овец. К кошаре со стороны Светлого Яра подошел мужчина в черной фуражке, белой рубашке, черных брюках и в кожаных сандалиях. Опершись на замызганный грязью плетень, он задумчиво оглядел овечью суету. Хозяев на кошаре не было, поэтому мальчишка слегка струхнул. Он подозвал собак и осмелевшим взглядом уставился на незнакомца. Мужчина же спокойно обошел баз, закурил папиросу и ушел по дороге в Светлый Яр. К ночи вернулись супруги Василий и Евдокия Бобичевы. Подросток рассказал им о подозрительном визитере. Муж и жена отмахнулись: наверное, из продорганов кто приходил овец считать.

Спустя пять дней на баз к Бобичевым заглянул их зять Алексей Мешанин. Он с удивлением обнаружил, что овец в кошаре нет. Не нашел он и тещу с тестем. В хибаре на полу лежала их верхняя одежда. Утром супруги Бобичевы были найдены мертвыми в двух верстах от их база и в 150 саженях от дороги. Их трупы в одном нижнем белье лежали в траве. При этом тело Василия было прикрыто кустами белой полыни. Все сто голов овец были похищены. Судмедэксперт внес в акт осмотра запись: «Шеи обоих убитых туго перетянуты лоскутом материала белого цвета в два оборота и с двойным узлом».

Сотрудники угрозыска бросились опрашивать свидетелей.

Железнодорожный сторож Матвей Колбенев в ночь убийства дежурил с фонарем около своей будки на 474 версте Северо-Кавказской железной дороги. Он видел, как четверо неизвестных прогнали через железнодорожный переезд в сторону Бекетовки гурт овец.

— Разговаривали эти люди по-русски. Было заметно, что они хотели скрыть свои лица, — рассказал следователю сторож. — Головы держали книзу.

В ту же ночь вагоновожатый городского трамвая Сабирзян Шакирзянов вечерял в своем доме в Углицком переулке. Услышав шум и возню, он выглянул на улицу и увидел, что ведут отару овец. Около отары суетились два подозрительных субъекта. Вагоновожатый окликнул их: «Кто такие? Документы у вас есть?». В ответ неизвестный чабан грубо послал Сабирзяна к чертовой матери.

Оскорбленный Сабирзян промолчал, но отметил странность — отару гнали изначально в сторону лесозавода. Но чабаны, «оставив стадо на произвол судьбы» и прихватив лишь дюжину животных, пошли в противоположную сторону. Все это показалось Шакирзянову весьма подозрительным, и он побежал в пожарную часть звонить в милицию. Прибывшие по вызову стражи порядка собрали 83 брошенных овцы и загнали их во двор милицейского участка.

Пир на Максимовском разъезде

Определить круг подозреваемых для сотрудников Сталинградского угрозыска не составило особого труда. Незаметно привести в город отару овец было практически невозможно. Да еще если и устроить пир горой по случаю удачно завершенного дела, накормив всю округу дармовым мясом…

Было установлено, что вечером 30 августа супруги Павел и Анна Михеевы, снимавшие комнату в доме № 83 по улице Козловской у восемнадцатилетней мещанки Тайбе Елимовой, заметили, что хозяйка, ее сожитель Юсуп с приятелем Мироном Фроловым и мясником Хомзой Саликовым заперлись в сарае. Вскоре Елимова вышла из сарая с тяжелым зембелем. Любопытная Михеева поинтересовалась, что это она несет в сумке — «не яблоки ли?». Хозяйка ответила спокойно и откровенно: «Эти яблоки людей убивают. Это револьверы».

Вскоре с улицы загнали во двор отару овец. К дому Елимовой стали сбегаться соседи, разобравшие часть животных. Взяла свою долю и жившая по соседству мать Саликова — торговка мясом. Оставшихся заперли в сарае у Саликова. После этого все члены шайки собрались в квартире у Елимовой и устроили шумный сабантуй. В разгар попойки Михеевы услышали доносившийся из дома хриплый голос Фролова — он сетовал, что «мокрое дело» оказалось невыгодным.

— В Бекетовке разбили такое стадо, — расстраивался бандит. — А привели всего ничего — только на выпивку и хватило.

Урки на сталинградских базарах

Утром 31 августа помощник инспектора Сталинградского угрозыска Леонид Быков зашел в дом Анны Валенцовой в Красной Слободе. Снимавшая у Валенцовой комнату Елена Гойдина с вечера пила самогон с тремя мужчинами: двумя русскими и одним татариным. Квартирантка рассказала, что встретила мужиков на краснослободском базаре. Они, отрекомендовавшись скупщиками скота, попросились к ней на ночлег. Придя в дом к Валенцовой, они представлялись уже скупщиками помидоров и общались между собой на каком-то странном и малопонятном обычным людям языке — особом воровском жаргоне. Противоречие в речах никого не смутило, и женщины за деньги пустили их переночевать.

Русские сказали милиционеру, что они скотопромышленники из Второго Донского округа и ждут из Сталинграда товарища с деньгами. Как приедет — отправятся в Ленинск, закупать скот. Предъявили они и удостоверения личности с воинскими книжками на имена Захара Мирошникова и Михаила Маркина. Пьяный татарин же заявил, что живет в Сталинграде, и что его и без документов тут все знают. Инспектор Быков препроводил всех троих в сельсовет, но арестной камеры там не было. Поэтому троица была отпущена под обещание явиться на следующее утро. Граждане с готовностью согласились и исчезли. На следующий день в угрозыск они, конечно, не пришли.

Десять дней спустя агент губугрозыска Лукьяненко дежурил на фруктовом базаре на сталинградском берегу Волги и заметил троих мужчин, сидевших на корточках у столба. У одного из них, татарина, в зембеле нашлись два нагана. Троица была тут же арестована, но по дороге в участок один смог сбежать.

На допросе татарин с револьверами назвался Зенатуллой Сабитовым, но по данным дактилоскопистов, этот человек был зарегистрирован в Ленинском угрозыске под фамилией Зайдов. Второй задержанный, живший под документами Захара Мирошникова, оказался закоренелым уголовником Мироном Фроловым. Его давним коллегой по варначеству был и сбежавший от оперов мужчина, значившийся в милицейской картотеке как Михаил Маркин. И Маркин, и Фролов вместе сидели в Морозовском домзаке по обвинениям в грабеже, разбое и нанесении умышленных тяжких телесных повреждений. Там они смогли обезоружить надзирателя и сбежать. Сдружившись, оба перебрались в Сталинград, а Фролов стал жить под именем Мирошникова — своего сокамерника, у которого он отобрал в тюрьме документы.

К высшей мере наказания — расстрелу

Вину свою все подозреваемые отрицали. Почти никого не опознали и свидетели. «Пять месяцев прошло. В ту ночь было очень темно. Лиц не разглядели», — объясняли они. Узнать подозреваемых было действительно нелегко. За четыре месяца пребывания в следственном изоляторе они изрядно потеряли в весе. Так, жена Сабитова жаловалась, что муж ее потерял былую солидность и «спал в лице».

С 3 по 6 апреля 1926 года проходило заседание Сталинградского губернского суда. Председатель суда Суров огласил приговор. Три года лишения свободы со строгой изоляцией получила восемнадцатилетняя владелица дома на Козловской Таиба Елимова. Забравшая часть овец сорокавосьмилетняя вдова, торговка мясом Сабира Саликова — четыре года колонии. Позже, «принимая во внимание темноту и несудимость», с обеих женщин сняли строгую изоляцию, а Саликовой скостили срок до одного года. Двадцативосьмилетнему мяснику и грузчику Хомзе Саликову дали четыре года колонии со строгой изоляцией.

Казак хутора Баскакова Степаноразинской волости Второго Донского округа Мирон Фролов и мелочный торговец, уроженец Буерского уезда Ульяновской губернии Зенаттула Сабитов были приговорены к высшей мере наказания. Суд также удовлетворил иски родственников убитых супругов Бобичевых и Дунаевых — в их пользу с осужденных были взысканы суммы от 18,5 до 93 рублей.

Осужденные жаловались, что из-за своей темноты и малограмотности им не удалось ознакомиться с материалами уголовного дела. Также все осужденные за убийства обращали внимание Верховного суда, что свидетели их так и не опознали. Но 10 мая высшая кассационная инстанция оставила решение губернского суда в силе, и 15 мая 1926 года Фролов и Сабитов были расстреляны.

Скотокрады из Каменного Яра

Подозреваемые Маркин и татарин по имени Юсуп, настоящего имени которого следователи к тому времени не узнали, суда избежали. Их объявили во всесоюзный розыск и нашли только через два года. Скрывались они недалеко от Сталинграда — на хуторе Сотенном Каменноярской волости Астраханской губернии, где они жили в доме семидесятитрехлетнего татарина Хублея Заитова.

Местные жители называли этот дом «гнездом воров». Маркин, известный в округе под кличкой «Мишка-казак», и татарин Юсуп вошли в возглавляемую Хублеем шайку скотокрадов. Крали быков и лошадей в Ленинском уезде Сталинградской губернии и продавали их в Калмыкии. Крали в Калмыкии — сбывали в Ленинском уезде. Не брезговали и обычным воровством с налетами на квартиры. Терпение местных жителей закончилось в марте 1925 года. После очередной кражи быков селяне с вилами и топорами окружили дом Хублея. Линчевать на месте жуликов не стали — вся шайка была избита и передана милиции.

Причастность задержанных к убийствам в Сталинграде установили к августу. На первых допросах Юсуп назывался Фахметуллой Тимаевым, но очень быстро выяснилось, что настоящее его имя Юсуп Алеев. Долгое время жил в Сталинграде в дальнем конце улицы Козловской, на Максимовском разъезде, и сейчас не в самой благополучной части города. По данным бюро дактилоскопии за Юсупом числились кражи, воровство, а также вооруженное нападение на квартиру жителя Бахтияровки Ленинского уезда Насибуллы Юмагулова. По этому делу, кстати, он был уже заочно приговорен к семи годам колонии.

28 февраля 1928 года старший следователь Шишокин вынес постановление о привлечении Михаила Маркина и Юсупа Алеева к делу об убийстве супругов Бобичевых и Дунаевых в качестве обвиняемых. 25 мая губернский суд приговорил их к высшей мере наказания. В связи «с сугубой социальной опасностью осужденных» суд ходатайствовал перед ВЦИК о неприменении к ним амнистии в честь десятой годовщины Октябрьской революции. 2 августа в 23:55 оба были расстреляны.