«У мамы сильно распух язык»: под Волгоградом заболевшая ковидом умерла от незамеченного инсульта

Еще одна история о страшной гибели пациентки камышинской больницы. Волгоградка Ольга Щукина впервые обратилась за помощью в августе этого года. Она была госпитализирована в конце августа в терапию с подозрением на инсульт, затем при странных обстоятельствах выписана, а после снова госпитализирована, но уже в ковидный госпиталь Камышина. За время лечения дочь Ольги Щукиной не раз покупала лекарства, даже искала ту самую «Актемру», но маму ей так и не удалось спасти. По словам Ирины, ее мама погибла в ковидном отделении, но не из-за ковида. После смерти родного человека Ирина решила добиваться правды.

— 23 августа 2021-го мою маму госпитализировали в ГБ № 2 по улице Терешковой, в терапевтическое отделение, с признаками инсульта. Лечащий врач каждый день давала мне список лекарств, которые требуются маме. Я исправно всё покупала и приносила, — рассказала дочь погибшей Ирина. — Мама постоянно рассказывала, что приезжают медики в специальных костюмах и увозят людей. Никакого карантина при этом в отделении не вводилось. 7 сентября у мамы поднялась температура, о которой она сообщила медикам, и ей выдали парацетамол. 8 сентября мою маму — диабетика с множеством хронических заболеваний — с температурой выписали на долечивание домой.

По словам Ирины, в тот же вечер у ее мамы снова ухудшилось состояние, а также появилось множество страшных спутников несбиваемой температуры.

— 8 сентября вечером у мамы открылась рвота и упала сатурация до 94. Я вызвала бригаду скорой помощи. Бригада повезла нас в ковидный госпиталь, там дали направление на КТ. Нас отвезли, сделали КТ. При этом медики скорой помощи вели себя очень грубо. Сказали забрать свои вещи из машины и ехать домой своим ходом, так как КТ чистое и мы придуряемся. На мои возмущения фельдшер сказала, что если не заберу вещи, то она их просто выбросит на порог приемного отделения. Я начала ругаться, после чего нас снова посадили в карету скорой помощи и повезли в больницу, где дежурила врач Данилова. Она с порога начала хамить и говорить: «Нечего вешать на врачей своих больных родственников», — цитирует обидные слова медиков Ирина. — К маме она даже не подошла. Сказала ехать домой и утром вызывать терапевта. Я практически на себе вынесла маму и посадила в такси.

Ирина вспоминает, что уже на следующий день утром она вызвала маме терапевта. Медик при этом приехала лишь в обед.

— Терапевт назначила множество анализов. 10 сентября утром я сдала мамины анализы и зашла к терапевту. Врач мне тогда сказала, что у нее на руках снимки КТ от 8 сентября и по ним у мамы 10% поражения легких, — восстановила ход развития болезни Ирина. — Я тут же побежала домой, мы начали ждать медсестру, которая должна была взять мазок на ковид.

Жительнице Камышина подтвердили, что у нее коронавирус, с которым она после перенесенной болезни сердца несколько дней пыталась добиться помощи.

— Терапевт сказала, что маме нужна срочная госпитализация, так как она болеет сахарным диабетом и у нее отсутствует щитовидная железа. Маму положили в ковидный госпиталь. В день госпитализации принимавший маму медик оценил ее состояние как средней степени тяжести. 13 сентября маму положили на кислородную маску, хотя она не жаловалась на отдышку и нехватку воздуха. На мой вопрос, почему положили под маску, мне сказали, что упала сатурация.

«Уже 14 сентября мне заявили, что у мамы 50% поражение легких»

Самочувствие Ольги Щукиной ухудшалось ежедневно. 14 сентября Ирине сообщили, что область поражения легких увеличилась до рекордных показателей.

— 14 сентября сатурация упала до 90. Мне сообщили, что поражение нарастает и оно более 50%. 15 сентября в 19:00 я смогла дозвониться до врача. Она сказала, что по анализам у мамы начинается цитокиновый шторм. На мой вопрос, что делать, мне сказали, что нужно лекарство, которого у них нет.

По словам Ирины, ей предложили на выбор несколько препаратов. Она тут же бросилась их искать, при этом взяв кредит.

— Через своих друзей я нашла «Актемру» стоимостью 80 000 рублей. Утром 16 сентября в 11:00 препарат был передан через приемный покой. Мне сказали, что лекарство маме ввели. Всё это время она была на связи и жаловалась на сонливость, боли в ногах. 18 сентября мама сказала, что ее рот покрыт язвами. Врачи мне сказали, что это побочный эффект. Сатурация держалась на уровне 92. 20 сентября маме стало хуже: сатурация упала до 86. Но при этом мама сама ела, звонила мне. Лечащий врач сообщила, что маме вызывали пульмонолога и скорректировали лечение.

21 сентября Ирина, разговаривая с мамой, обратила внимание на то, как она стала разговаривать.

— Она начала путать слова и тянуть речь. Я сразу же сообщила об этом лечащему врачу моей мамы, но меня успокоили, заверив, что это просто слабость. 22 сентября мама попросила принести еды и сказала, что у нее распух язык и не помещается в рот. При этом слова она так и тянула. Ткачева сообщила, что состояние ухудшается, они будут капать антиковидную плазму и вновь вводить препарат «Актемра», который у них появился в больнице. Утром 23 сентября мама не взяла трубку. Только к обеду я смогла дозвониться в чистую зону и услышать врача. Она сказала, что мама в реанимации. Также мне сообщили, что мама сама подписала согласие на перевод в реанимацию и она адекватна и в сознании. В реанимации мне сообщили, что мама не общительная и только открывает и закрывает глаза. Я объясняла, что мама общительная и такого просто быть не может. Попросила упомянуть мое имя в разговоре. Мне сообщали, что реакции нет.

Ирина, находясь вдали от мамы и беспокоясь о ее состоянии, мучилась в неведении и забрасывала медиков звонками и вопросами. Однако, по ее словам, медики уверяли, что после введения таких сильнейших препаратов подобный эффект возможен.

— Утром 27 сентября на смену заступил реаниматолог, который сообщил мне, что подозревает у мамы инсульт. Позже этот диагноз был подтвержден. Я обрадовалась, что медики вовремя его распознали и отреагировали, но мне сообщили, что инсульт случился не сегодня, — вспоминает Ирина. — Утром 28 сентября на смену заступила женщина-врач, я даже не знаю ее фамилии. На все мои вопросы меня посылали в прокуратуру и хамили. После того как я расплакалась, мне сказали, что моя мама умрет и мне лучше бы начать готовиться к похоронам...

29 сентября опасения Ирины и прогнозы медиков сбылись. Ольги Ивановны Щукиной не стало.

— На вопрос про посмертный эпикриз мне сказали, что таких документов не выдают. Дома, разобрав мамины вещи, я увидела, что все препараты, которые мама должна была принимать регулярно, остались нетронутыми. Все препараты для нормализации давления, инсулин, гормональные препараты — всё было запечатано.

Ирина написала жалобу в Следственный комитет: она уверена, что ее маме оказали неквалифицированную помощь. Корреспонденты V1.RU направили запрос в Комитет здравоохранения Волгоградской области, однако на момент публикации материала ответ от ведомства так и не был получен.

Напомним, это не первая жалоба на медиков Камышина. На прошлой неделе корреспонденты V1.RU рассказали страшную историю о гибели заболевшей коронавирусом Татьяны Крюченко из города Котово в инфекционном госпитале Камышина Волгоградской области. По словам внучки пожилой женщины, врачи практически сразу начали требовать купить дорогие лекарства, а на бабушку не обращали внимания. В итоге она скончалась, и не от COVID-19, а от перитонита. В Комитете здравоохранения Волгоградской области, в свою очередь, настаивают, что все лекарства в госпитале есть и вводились, а перитонит был не замечен из-за коронавируса. 17 декабря мы рассказывали о случившемся с Любовью Бесединой, которая умерла спустя 15 минут после выписки из ковидного госпиталя.