«Живые люди и профи — в настоящей реальности»: врач — об истории спасения своей жизни

Ровно год назад известный волгоградский психиатр Олег Горбунов дежурил в инфекционном госпитале на базе Калачевской ЦРБ, спасая жизни пациентов с коронавирусом. Сейчас доктор сам стал пациентом. Коллеги спасли жизнь врачу, попавшему в хирургию с тяжелейшей патологией.

Утро пятницы не задалось, подумал я, сползая по стене. Кинжал пришел, куда не ждали. Он, невидимый, ударил меня справа в пах. Живу я рядом со стационаром Калачевской ЦРБ, только что переставшим быть ковидным госпиталем.

Острый живот, потому через пять минут меня уже выгружали из скорой и параллельно еще с одним пациентом быстро обследовали. Хотелось бы стократно большего обезболивания, предоперационного таймлапса и кричать. Заладилось только с последним. А легкие у такого детины как я немаленькие, да и казачью «Ой налетели тучи злые» петь я натренирован.

Зов Кинг-Конга не помешал коллегам найти причину острого живота и действовать как слаженный механизм. Реаниматолог объяснил развитие событий после операционных поворотов. И настало время товарища-скальпеля...

Включился я уже после операции, в реанимации. Зеленой дороги на небеса не помнил, зато вспомнил слова хирурга: «перитонит, из-за аппендицита, откачали литр, повезло, что его сальником закрыло».

В общем не размылся бы наш ковидник прямо перед кинжальным ударом, попал бы я в статистику добавленной смертности. Зато не ковидной. Я был не транспортабельным. Но ковид пошел на спад, стационар размылся, потому копилка моих добрых дел не закрыта.

Парадокс в том, что лежу я сейчас, 30 декабря, в палате... № 6 того самого отделения, где у меня — врача инфекционного отделения — ровно год назад было очередное дежурство. Вместе с теми же хирургами и реаниматологами, что на днях оперировали мой острый живот.

Всем нам, врачам инфекционного отделения, получавшим в разы больше денег, чем сейчас, тогда волонтеры только что вручили шоколадки и мандаринки. За спасение ковидных больных. А вот в этом году здесь же — ни мандаринки. Нет того статуса теперь у спасенных. Вот они, некоронованные, лежат рядом со мной. Одна койка пустая. Моего буквально двойника еще предстоит вернуть из реанимации — у мужчины тоже был гнойный перитонит. Завотделением хирургии привезли из дома на операцию в 03:30 утра. Сегодня. И тоже — успели! И прямо сейчас готовится операция по поводу заворота кишок. За хирургом-ассистентом уже выехали, мы всем отделением держим кулаки.

Вопреки?

За год многое поменялось. Внешняя угроза избавила власти многих стран от базовых обязанностей и ответственности. Зачем думать, решать, искать выходы и выводы, когда нужно прыгать и кусать. За мандаринками, ништяками и испуганных телезрителей. И нужно устами низкопробных пропагандонов говорить о ценности этих прыжков и укусов. А живые люди и профи пока остаются в другой, настоящей реальности. Пусть и названной «палата номер шесть». Это не только спасшие меня ангел-хранитель Настя Великанова, врачи Олег Фадин, Игорь Лазаренко, Сергей Назаретский, Юрий Корнеев, Расим Мамедов, Олег Бессолов, медсестры, санитарочки и все-все-все, кому укусы королевского планктона, доминирующего в системах управления, нипочем.