Автор «крылышек» для неподвижных детей — волгоградцам: «Надо больше работать и не брюзжать»

В конце ноября президент Владимир Путин своим указом присвоил волгоградскому профессору Александру Воробьёву звание «Заслуженный деятель науки РФ». Эту награду хирург, ученики которого успешно оперируют людей по всему миру, получил за изобретение «крылышек» для неподвижных детей. Мы встретились с Александром Воробьёвым, чтобы поздравить лично, а заодно поговорить о работе, пациентах и просто «за жизнь».

«Мне это просто нравится»

— Я вырос во врачебной семье, где все разговоры были только о медицине, — профессор садится за стол, на который только что рухнули две новые увесистые папки с дипломными. — Родители, мама — эндокринолог, отец — хирург, часто говорили о том, какие у них тяжелые больные и как их удалось спасти. О том, какие операции выполнял папа. Почему я выбрал хирургию? Потому что мне просто нравится. И за все время я не разочаровался.

В кабинете профессора Воробьёва нет наглядных пособий по хирургии. Кроме книг здесь стоят обрядовые казачьи куклы, на стене — несколько шашек.

— Мой отец был из казачьей семьи, из Иловлинского района. Это моя кровь, — объясняет Александр Воробьев. — Мама из крестьянской многодетной семьи, а бабушка была из староверческого анклава. Дочка моя работает в Москве. Она кандидат медицинских наук, врач дерматовенеролог-косметолог. Супруга — главный судебный химик Южного федерального округа.

На одном из плакатов, который висит в кабинете профессора, написаны слова благодарности за помощь волгоградским артистам.

— Это мой товарищ Миша Романовский подарил на мое 55-летие. Но давайте я вам о своих книгах лучше расскажу, — профессор срывается с места и переключается на книжную полку. — Вот моя первая книга, которую мы вместе с Андреем Георгиевичем Бебуришвили издали в 2001 году. Называется она «Хирургическая анатомия оперированного живота». У нее колоссальное цитирование. Она сыграла определенную роль в моей жизни. Второй книгой вышла совместная работа с Ириной Петровой, завкафедрой истории и культурологии, под названием «Хирургия в изобразительном искусстве». Эта книга уже библиографическая редкость. Она на стыке двух наук — мы раскрыли, как развивалась хирургия через призму художественного образа. Вот посмотрите, как операции проводились в стародавние времена.

Профессор показывает на картинку, которую нашел в отделе редких книг. На ней изображена ампутация в том виде, в каком ее проводили в средние века.

— У хирурга жест Юпитера, поэтому мы делаем вывод, что ему на этой картине отведена главная роль. До сих пор в английском хирургическом колледже хранится колокол, который начинал звучать, когда врач приступал к делу. Анестезии тогда не было, колокол должен был заглушить крики больного. Не все пациенты переживали такие операции. Слава богу, человечество это прошло. А вот десятый век до нашей эры. То ли кастрация, то ли обрезание. Самое интересное, что на пациенте нет маски боли. Тогда жрецы в совершенстве владели гипнозом. Пациент находится в сакральной связи со жрецом. Сейчас бы всем хирургам такие навыки.

Перебирая многочисленные книги на полке, Александр Воробьёв уже не говорит их названий.

— За 17 лет я издал около 30 монографий. Питерское издательство некоторые предлагает переиздавать, они хорошо продаются. Вот, например, «Алгоритмы оперативных доступов», которая обобщает все операции, прошла уже два переиздания. Последнее тоже лидирует по числу продаж. Это «Косметологическая анатомия лица». Каждый врач должен знать человеческую анатомию, а косметолог особенно, иначе он становится вредным.

Под Новый год Александр Воробьёв презентовал новую книгу «Эстетическая анатомия шеи».

«Звонили из Чечни, я ответил казачьей поговоркой»

Человек, подаривший многим людям веру в себя, мог бы давно уехать из Волгограда, согласившись на одно из заманчивых предложений. Но Александр Воробьев остается на родине и каждый день приходит в свой небольшой уютный кабинет корпуса ВолгГМУ на улице Рокоссовского, читает лекции студентам, совершенствует свои изобретения. Ему бесконечным потоком несут дипломные работы на вычитку, забегают за советами по самым разным вопросам. Во всей этой суете Александр Воробьев сохраняет удивительное спокойствие.

— Мне очень много поступало предложений по работе из других городов. Последнее было из Чечни. Звонил какой-то полномочный представитель Кадырова, не помню сейчас уже фамилии. Я сразу сказал нет, а он мне в ответ: «А вы не знаете, что мы вам предложим». Я ответил по-казачьи хорошей поговоркой: «Где родился, там и сгодился». Мне грех жаловаться. С проектом экзоскелета нам все помогают, в том числе администрация. Я доволен жизнью, работаю. А с деньгами принцип такой — должно хватать на независимую жизнь, ну и, может быть, еще чуть-чуть оставаться.

О плохих-хороших студентах

Когда профессор Воробьев идет по коридорам учебного корпуса ВолгГМУ, студенты спешат подняться с диванов и кресел. Сам Александр Александрович с большим удовольствием рассказывает об учениках.

— Те верхние дипломы и кубки, — Александр Воробьёв показывает на полку в своем кабинете, — наши студенты завоевали на соревнованиях по хирургическим навыкам, которым мы их учим. У нас в университете уже 11 лет работает хирургический клуб, в котором ребята очень успешно занимаются дополнительно. Вообще, это извечная борьба поколений, когда люди старшего возраста говорят: «Вот мы — это да, а молодежь — совсем не то». У нас на самом деле очень хорошие ребята есть. И не просто хорошие, а уникальные. Есть одержимые своей будущей профессией. И их не единицы, как некоторые могли бы подумать, их просто надо замечать и поддерживать. Есть, конечно, ловчилы, которым важна оценка, а не ее наполнение. Но это социум. Здорового и хорошего у нас очень много.

Заставить студентов после вуза остаться в Волгограде, считает профессор, невозможно да и не к чему.

— Главное, чтобы они остались в медицине, а где они будут, это не так важно. Можно долго рассуждать о том, что врачи получают маленькие зарплаты, но я не видел ни одного хорошего врача в бедном виде. К одному из моих учеников, Александру Баринову, в Волгоград едут из пятидесяти стран мира за помощью. Тоже ведь мог уехать, но нет.

Говоря о Волгоградском государственном университете, Александр Воробьёв признается своему вузу в любви.

— Я являюсь экспертом ВАКа (высшей аттестационной комиссии. — Прим. ред.) и каждые три недели езжу в Москву на экспертизы. Я вижу, с каким большим уважением относятся к нашему университету. Мне приятно ощущать себя его частичкой. Я люблю университет. Вся моя жизнь здесь. Когда мне дали «Почетного профессора ВолгГМУ», я понял, что эта любовь взаимна.

«Набили немало шишек»

Сегодня Александр Воробьёв с коллегами готовится внедрить экзоскелет в помощь хирургам, которые проводят за операционным столами по десять часов. Устройство, с помощью которого начинают двигать руками обреченные люди, будет помогать и врачам.

— Идея создания экзоскелета родилась у нас с доцентом технического университета Алексеем Петрухиным. Почему мы занялись этой темой? Потому что для инвалидов, не имеющих возможности работать ногами и передвигаться, технических средств много, это каталки, ходунки, а для инвалидов верхних конечностей таких средств нет. Спустя время наши пути с Алексеем Петрухиным разошлись и мы стали работать с Федором Андрющенко. Он уникальный человек. Работает врачом-педиатром скорой помощи. Первое образование у него при этом техническое. С ним мы и сделали экзоскелет. Долго мудрили над ним.

Первый мы надели девочке с артрогрипозом, и она стала поднимать руки. Эту тему сразу подхватило телевидение. Первая помощь пришла от журналистов. После сюжета посыпался шквал звонков со всей страны, из-за рубежа, из Германии, Израиля. Много звонили. И тут мы поняли, что это обездоленные люди. Я до сих пор храню письмо от женщины, которая говорит: «Представьте себе, что вы не можете работать руками». Вот представьте себе. Это страшно. Ногами еще ладно. А когда ты не можешь поднести пищу, познать мир?.. Не все у нас получалось поначалу. Много шишек набили. Потом были греющие душу победы, и у нас появилась уверенность. Одновременно мы поняли, что экзоскелет идет не при всех патологиях. Сосредоточились мы на артрогрипозе и монопорезе.

На просьбу остановиться подробнее на том, что из себя представляют эти заболевания, профессор Воробьев отвечает отказом:

— Если я начну вам объяснять, вы заплачете.

Большую помощь, говорит Александр Воробьев, им с Федором Андрющенко оказал волгоградский протезный завод, где для пациентов выделили койки.

— Благодаря этому мы сделали колоссальный рывок и получили доступ к ортопедическим технологиям. Помогало государство. Грантами. Но самую большую помощь нам оказывают наши пациенты. Они приезжают с таким желанием жить! Это запредельное желание. Некоторые люди не ценят своего здоровья...

Обывателю может показаться, что каждый день работать с физической и душевной болью людей — это удел сверхчеловека. Волгоградский профессор за годы работы нашел свой способ «невыгорания».

— Иной раз придет ко мне больной, я смотрю и мне тоже становится плохо, я плачу. Девочка была у меня, стихи читала, а у меня слезы полились из-под очков... Но если каждый врач так будет, от него же ничего не останется. Нужно делать свою работу, поэтому у врачей есть одно действенное средство от эмоционального выгорания. Это медицинский юмор. И этому посвящена одна из моих книг «Карикатура в хирургии».

«Чтобы убить свой организм, надо очень постараться»

Александр Воробьёв подходит к большим панно с изображением просторов у хутора Подпешин. Это фотографии, которые профессор делал в разное время года сам. Путешествия по области с фотоаппаратом — одно из его увлечений.

— На самом деле сейчас этого хутора уже нет. Здесь озеро соединяется с Доном, а здесь хутор Вилтов. А это церковь Новогригорьевская. Тут когда-то стоял дом богатого казака. Меня всегда удивляло, как казаки выбирали места для своих домов. Вот он встал утром, вышел на крыльцо, перекрестился на церковь. Здесь левада у него, спустился он к озеру, набрал воды, полил огород. У меня там неподалеку фазенда. Приезжаю, рыбачу, дышу воздухом, охочусь. Иногда меня спрашивают, мол, ты занимаешься йогой и в то же время охотишься, это же две вещи несовместимые. Я на это всегда отвечаю, что у каждого человека есть черная половина, а есть белая, пусть это будет то, что составляет мою черную половину.

Бывают ли у профессора Воробьева выходные? Говорит, что да.

— Однажды я ночевал у одного знаменитого казака в хуторе Голинском — Митрофаныча. Засиделись допоздна у печки, и он вдруг спрашивает: «Как ты считаешь, в чем смысл жизни?» Я говорю «Ну, Митрофаныч, потянуло тебя на ночь глядя философствовать», а он подумал-подумал и говорит: «А я знаю, в чем смысл. Смысл в том, чтобы хорошо работать и хорошо отдыхать». И он не далек от истины.

— Тем, кто склонен к негативизму, надо бы сказать, что обида, особенно непрощенная, очень плохо влияет на человека. Все негативные эмоции обязательно сказываются на здоровье. У чрезмерно вспыльчивых людей, например, часто встречается такое приобретенное заболевание, как язва. Организм очень сложная саморегулирующаяся система. Для того, чтобы его убить, нужно очень постараться. Чтобы поддержать свой организм, надо его знать. Это рациональное питание, оно для каждого свое, рациональный стиль жизни. Нужно к природе поближе быть, я так думаю.

Провожая нас к лифту, Александр Воробьев показывает стенды с теми самыми лучшими студентами, заводит в аудиторию, где совсем молодые девушки в белых халатах, стесняясь, прячут глаза от фотокамеры.

Уже прощаясь, профессор вспоминает одну из своих маленьких пациенток.

— Она в зубах держала карандаш и писала на листе бумаги: «Я люблю тебя, Волгоград»...