В Волгограде школьник выпал из окна больницы скорой помощи. Незадолго до смерти он просил опекуна отказаться от него

«Мамулечка, откажись от меня. Я не хочу, чтобы тебе было больно. Я не хочу, чтобы ты потом страдала».

Светлана Соличева много лет живет, воспитывая чужих детей. Женщина приняла в свою семью малышей своих друзей, соседей, крестников, по каким-то причинам оставшихся без родителей. До февраля этого года в семье Светланы жили семеро ребят. Все разного возраста, разные по характеру и потерявшие родителей по самым разным причинам. В феврале этого года в семье произошла трагедия. При странных обстоятельствах погиб 16-летний воспитанник Светланы — Мася, как его звали родные. Школьник выпал из окна больницы скорой помощи. Следователи уже возбудили уголовное дело по статье «Доведение до самоубийства». Светлана месяц живет в страхе за остальных детей и за себя — женщина опасается, что в гибели Маси могут обвинить именно ее.

Светлана с мужем воспитали своих детей, дали им жизнь, образование и отпустили из родительского гнезда. Пожив немного друг для друга, супруги поняли, что больше не могут быть одни в пустом доме. Сейчас в доме Светланы шестеро детей, все — любимые, ухоженные и счастливые. Девочки заботятся о младших, самый старший мальчик тоже встает на ноги, пытаясь покорить МЧС, — он учится в колледже ведомства. Дом наполнился тем, о чем мечтали супруги, — смехом, шумом и детскими голосами. В квартире Светланы три комнаты и большая кухня, несколько холодильников, забитых едой. Светлана кашеварит каждый день — пытается отвлечься от трагедии, которая пришла в ее дом в прошлом месяце.

— Мася попал к нам в 11 лет, в шестом классе, у него была сложная судьба, — вспоминает Светлана. — Его мама умерла, когда ему было пять, папа тоже умер.

Потом ребенка забрала учительница, но и она от него в итоге отказалась. Так он и попал к нам. Учился хорошо, мы с ним много занимались, одни пятерки у него были. Вытянули мальчишку.

Мася был любимцем семьи, мальчик со всеми ладил. Особенно со старшей приемной дочкой Светланы, подростки часто секретничали, делились друг с другом сокровенным.

— Он был очень ласковым, бывает, так попросит, что ему ну невозможно было отказать, — вспоминает Светлана. — Старательный был. Учился у меня в кадетской школе имени Слипченко. Всё было хорошо, пока мы не начали ездить в колонию с передачками к его тете. Благодаря этому она вышла условно-досрочно. Он стал ездить к ней постоянно.

По словам Светланы, поведение сына сильно изменилось в прошлом году. Мальчик стал постоянно ездить в Краснооктябрьский район — туда, где жил с мамой, и впервые озвучил просьбу — «Мамуль, откажись от меня».

— Мы не понимали, в чем дело, зачем он так себя ведет. Разговаривали с ним, писали заявления, его опека спрашивала тогда: «Что не так, тебя бьют, обижают?» Он говорил, что нет. Говорил, что хочет просто жить самостоятельно. Поступить в колледж собирался, стипендию и пособия использовать, обеспечивать себя сам, — рассказала Светлана. — Потом он пропал. Мы тогда быстро его нашли, потому что у него телефон был с собой. Поговорили об этом, вопрос закрыли, решили, что убегать он больше не станет, а потом просто убежал еще раз... На этот раз специально телефон оставил дома. Он мне тогда сказал: «Я хотел посмотреть, сможешь ли ты меня найти без телефона. Будешь ли ты меня вообще искать». А я искала. Три дня искала. Вместе с полицией искала, вместе с волонтерами. Нашли. Зашел в компьютер, и его вычислили полицейские.

Здоровье Светланы тогда сильно пошатнулось. У нее было предынсультное состояние, головные боли, которые только усугубились в феврале этого года, но до февральской трагедии в этой истории еще далеко. Мася убегать с того раза перестал, но все выходные проводил на могиле своей мамы или в доме освободившейся из тюрьмы тети. Пока Светлана рассказывает, не может сдержать слез, постоянно вытирает глаза платочком. В комнату то и дело заглядывают дети: «Мамуль, ты как?», «Мамуль, тебе помочь?» Женщина пытается улыбаться, берет телефон, чтобы показать фото Маси и других детей тоже, но смартфон не поддается, тогда без слов приходит старшая и помогает маме, нежно приобнимая плачущую Светлану.

— Его тогда, после побега, отправили в реабилитационный центр в Новоаннинский район. Спустя месяц он начал мне звонить и просить забрать его оттуда, — вспоминает женщина. — Я забрала с условием, что он продолжит учиться в школе и окончит ее нормально. Он пообещал. Но продолжал просить отказаться от него.

— Мы договорились, что отказ я все-таки напишу обоюдный, но он окончит школу и пойдет учиться дальше. Новый год мы встретили все вместе. После своих побегов он ходил заниматься в центр «Лучик», там с ним говорили педагоги, психологи. Никто не замечал каких-то странностей в его поведении, — уверяет Светлана. — В феврале... ужасный месяц, хотя у меня день рождения в феврале... всё плохое происходит именно в этот месяц. В феврале у меня был день рождения, мы отметили его спокойно и все вместе.

Еще до своего дня рождения многодетная опекун написала заявление об отказе от Маси. Процедура отказа была запущена. Светлана уже перестала получать деньги на мальчика, оставалось совсем немного времени до окончания их совместной жизни.

— Потом он снова поехал к тете. Обычно он, бывало, брал с собой вещи и уже оттуда с утра понедельника ехал в школу. А тут вечером мне поступил звонок, — рассказывает женщина. — Тетя мальчика говорила очень взволнованно, что не может его разбудить. Я сразу вызвала к ним туда скорую помощь, а себе такси. И выехала. Зашла домой, а он действительно очень вялый, голову держать не может, языком еле волочит, но я его разбудила. Затем приехала скорая, и мы поехали в больницу скорой помощи — в больницу 25. Там мы долго ждали, когда им займется врач, там потом мужчина уже начал кричать в приемном покое: «Займитесь ребенком, вы не видите, что ему плохо?!»

— Сказал, что выпил пять таблеток, потому что уснуть не мог. Видимо, у тети его были эти таблетки, — рассказала женщина.

Мальчика госпитализировали в отделение токсикологии. Позже он пришел в сознание, звонил Светлане и говорил с ней, говорили с женщиной и врачи — жаловались, что мальчишка баловался очень.

— Я ему передачки возила. Потом позвонили мне из больницы и сказали, что он просит листы А4 и ручки, чтобы рисовать. Я всё привезла, — вспоминает Светлана. — Он со мной тогда тоже разговаривал. Я ему тогда и сказала, что отказ написала. Официально я уже отказалась от него, и он так, знаете, воскликнул: «Фуух». Обрадовался очень. А потом мне снова позвонили, сначала из больницы, потом из опеки, и каждый раз вопрос был один и тот же: «Вы же знаете, что с ним?» Врачам я ответила, что знаю, он в больнице. Больше мне ничего не сказали. А опека рассказала, что он погиб.

16-летний юноша выпал из окна отделения токсикологии больницы № 25. Со слов Светланы, по факту гибели мальчика Следственный комитет начал проверку. Светлану тоже вызывали для опроса.

— Мне потом говорили, что он то ли на спор прыгнул, в карты с мальчишками они играли, то ли упал, то ли специально, — вспоминает женщина. — Я не понимала, как детское отделение, к тому же токсикология, может быть без решеток на окнах, как оно может быть с открываемыми окнами. А потом меня вызвали в Следственный комитет. Там мне рассказали, что наш Мася оставил записку... на тех самых листах, которые я привезла...

— Я до сих пор плачу о нем, до сих пор зову его: «Мася, иди скорее сюда». Дети прибегают и спрашивают, кого я зову. А я не могу привыкнуть к тому, что его нет. Зря я его баловала, нужно было быть строже, — сетует Светлана.

В комитете соцзащиты администрации Волгоградской области журналистам отказали в предоставлении характеристики семьи.

— Органами опеки осуществляется регулярная работа с опекаемыми семьями. В связи с проведением следственных мероприятий, а также в соответствии с действующим законодательством в целях неразглашения персональной информации и невмешательства в семью предоставить характеристику семьи для публикации материала не представляется возможным, — сообщили в ведомстве.

В СУ СК России по Волгоградской области от комментариев по делу погибшего школьника отказались, сообщив, что подобные происшествия ведомство не комментирует.