«Порой возвращаешься домой с пустыми глазами»: честный рассказ молодого врача из ковидного госпиталя Волгограда

Три месяца назад ординатор Волгоградского медицинского университета Захар Брахнов впервые зашел в «красную» зону. О первых сменах в ковидном госпитале, первом летальном исходе и первой выписке волгоградца врач-практикант рассказал корреспондентам V1.RU.

— Я учусь в ординатуре на травматолога. Из-за пандемии коронавируса в регионе оставалось всё меньше «чистых» госпиталей, поэтому я работал в отделении сочетанной травмы больницы № 25. Как студенту с целевым направлением от 3-й больницы в октябре мне предложили устроиться туда помощником врача. Конечно, переживал. Еще вчера ты был студентом, просто Захаром, а завтра станешь врачом Захаром Александровичем. Эта ответственность заставляла задуматься.

Моя работа началась с шоковой терапии: в первые же дни я попал в «красную» зону и зашел в палату со словами: «Обход». Я делал это миллион раз на практике, но тут я впервые остался один на один с пациентом. И вроде бы я много раз держал в руках лист назначений, но всё равно обдумывал каждое слово. Честно скажу: в первый месяц работы тяжело спал. Всё время думал о работе, переживал. Каждый день в голове проносилось столько мыслей... Было ощущение, что в экстремальных условиях мыслительный процесс запускается в 10 раз быстрее. На самом деле мы бы не обошлись без наставников. И мне, и моим коллегам очень помогали и помогают опытные врачи — кардиологи, эндокринологи. Всё складывается в большую копилку.

Молодые врачи запоминают пациента, с которым они прошли путь от поступления до выписки. В этом смысле я рад, что работаю дневным врачом. Мои коллеги выходят на сутки и не всегда могут отследить процесс выздоровления. У меня же всё по-другому. В понедельник я принимаю человека, а уже в среду или в четверг вижу улучшения. Вижу их даже по взгляду. Очень важно найти взаимопонимание с больными, ведь с первого курса нас учили лечить в том числе и словом. Большинство поступающих волгоградцев намного старше меня — однажды в отделении лежал 94-летний мужчина, и я очень уважаю поколение, которое доверяет медикам и беспрекословно выполняет все их поручения.

К сожалению, у пациентов бывают и ухудшения. Принимая человека со среднетяжелым течением болезни, я в голове прописываю план лечения и примерно представляю, на какой день ему должно полегчать. Но оказывается, что его показатели ухудшаются. Пытаемся понять причины, смотрим анализы, а у него — бац — еще и сахар подскочил. Тяжело... В таких случаях я всегда говорю себе: «Да, мы проиграли этот бой, но впереди — целая война». Первая смерть пациента случилась буквально на моих глазах, и это самое тяжелое в работе врача. Опытные коллеги реагируют на это эмоционально, но более притупленно. А мы, молодые специалисты, возвращаемся домой с пустыми глазами.

В «красной» зоне я всегда стараюсь зайти в реанимацию: неважно, есть ли там пациент из моего отделения или нет. Мне нужно оценить обстановку, увидеть назначения для того, чтобы набраться опыта. Так вот, на моей памяти там было всего несколько пустующих коек, которые вновь заполнялись на следующий день. К сожалению, много тяжелых случаев. Какие бы ни были золотые стандарты, этого невозможно избежать.

В моем отделении лежала женщина (мне кажется, я никогда не забуду ее фамилию), которая после двух дней в палате попала в реанимацию. Всю неделю я заходил к ней, спрашивал коллег о ее состоянии. Радостнее всего было услышать, что сегодня ее переводят в обычную палату. Пришел к ней, чтобы подбодрить: «Вас уже заждались соседки, пора возвращаться назад». Когда ты борешься и выигрываешь, то понимаешь, что не зря начал этот путь.

Боюсь ли я заражения? Если честно, в первую неделю работы даже не осознавал возможной опасности. Сейчас, конечно, задумываюсь о рисках. Не исключено, что в эту палату мы можем зайти не как лечащие врачи, а как пациенты. Бывали ведь такие случаи. Но больше всего я переживаю даже не за свое состояние, а за отделение. Мы работаем как большая команда, в которой труднозаменяем каждый человек. Что будет, если я заболею и в больнице станет меньше на одного бойца? Кто возьмет моих пациентов? Знаете, я люблю использовать фразу: есть такая профессия — лечить людей.