Двух подруг-пенсионерок выселяют из квартир за долги чужих людей. Идти им некуда, одна из них больна раком

70-летняя женщина не выходила из дома уже несколько месяцев. Спит Надежда Николаевна чутко, просыпается по несколько раз за ночь. Новый хозяин квартиры со своими знакомыми часто приходят ночью, могут в очередной раз срезать дверь с петель. Такое уже было. В таких случаях она набирает номер полиции и, плача, умоляет приехать. Гости-хозяева полиции не дожидаются и уходят. Рано утром Надежда идет к окну. Она будет время от времени выглядывать во двор до самой ночи, со страхом ожидая очередного визита.

Год назад квартиру, в которой она 20 лет прожила с мамой, продали с торгов. Надежда Николаевна не брала никаких ипотек или кредитов для себя. Но однажды она стала поручителем и залогодателем по кредиту своих знакомых предпринимателей.

Эту тяжелую историю рассказывает нам ее подруга Людмила Петровна. Сама Надежда Николаевна уже плохо помнит все подробности и нюансы того, что случилось. Началось всё 12 лет назад: тогда у нее было и здоровье, и память.

Людмила и Надежда — бывшие однокурсницы, вместе учились на историческом факультете Уральского университета. По специальности историки-архивоведы, после университета они вместе пошли работать в один из свердловских НИИ специалистами по информационным системам. В 90-х для научно-исследовательских институтов наступили тяжелые времена. Люди уходили оттуда из-за низких зарплат, заказов не было. Когда началась новая жизнь, подруги уволились из НИИ, решили попробовать заниматься бизнесом. Вместе со знакомыми открыли фирму по продаже медицинских изделий: закупали и привозили бинты, шприцы, резиновые перчатки. Продавали это всё по оптовым ценам в больницы.

— У нас был такой агломерат из нескольких небольших фирм, — рассказывает Людмила Петровна.

Небольшой бизнес держался на партнерстве нескольких учредителей. Держался больше десяти лет. Надежда Николаевна возглавляла одну из фирм.

В 2010 году одной из фирм-партнеров понадобился кредит около семи миллионов. Обратились в банк. Кредит дали по частям, оформили три разных договора. При этом банк поставил условие: по каждому договору должны быть поручители и залогодатели.

И вот по просьбе знакомых-партнеров Надежда Николаевна стала одним из поручителей (их было несколько) по этим кредитам. А по одному из кредитов на 1,5 миллиона рублей она стала еще и залогодателем. Ее подруга Людмила Петровна тоже попала в эту историю, став поручителем и залогодателем другого кредита.

— Не страшно было рисковать жильем, подписываясь под чьими-то кредитами?

Надежда Николаевна молчит. Людмила Петровна объясняет:

— Это были партнеры. Все друг друга знали много лет и вкладывались по возможности. Кто не знает той жизни, тот удивляется, но как в то время развивать свой бизнес, когда денег нет? Только кредитами. Мы много лет брали кредиты на развитие бизнеса под свои квартиры. Потом расплачивались. Если возникали временные трудности, то мы договаривались о реструктуризации и всё выплачивали, возвращали.

Но в очередной раз всё пошло не так. Договориться о реструктуризации на этот раз не получилось. Банк обратился в суд со взысканием. Сколько смогли — взыскали. Но часть долга осталась. И его оставалось взыскать с поручителей и залогодателей.

— У той фирмы, которая брала кредит, на складе оставались товары. Если всё продать, можно было бы закрыть долги, не трогая нас. Но кому же захочется возиться с реализацией! — возмущается Людмила Петровна. — С обычных людей, то есть физлиц, взыскать через суд гораздо проще.

Кажется, сейчас они обе уже не хотят вспоминать, кто были те партнеры, что ввязали их в эти обстоятельства. Надежда Николаевна устало отводит взгляд, Людмила Петровна уверена, что закон на ее — и подруги — стороне.

В 2013 году суд вынес решение: взыскать залоговое имущество, то есть квартиру Надежды Амелиной, в счет погашения долга. Позже — и квартиру Людмилы Петровны.

Впрочем, первые годы женщин никто не трогал. После суда исполнительный лист был предъявлен приставам, было возбуждено исполнительное производство. Но по заявлению банка его закрыли.

— Не знаю, по каким причинам, но принудительного взыскания не было, на публичные торги квартиры не выставляли, — говорит Людмила Петровна.

Фирму, которой они помогли взять те самые кредиты, вскоре ликвидировали. Подруги тоже ушли из своих компаний. Стали жить на пенсию.

Через год после суда Надежда Николаевна тяжело заболела: рак молочной железы. Тогда ей было 62 года. Все проблемы с судами и чужими кредитами отошли на второй план. Она боролась за жизнь. Ремиссии сменяли рецидивы. Она снова и снова проходила курсы химиотерапии. А еще нужно было ухаживать за мамой, она была тяжелым инвалидом, последние годы лежала, не вставая. У мамы стояла колостома — толстая кишка была выведена наружу, самостоятельно кишечник не работал.

После суда прошел год, другой, третий, Надежда Николаевна и Людмила Петровна продолжали жить в своих квартирах.

Но через пять лет банк решил взыскать старый долг с поручителей и залогодателей. Так, был подан иск в Арбитражный суд о признании Надежды Николаевны банкротом. Кроме нее, в том иске также просили признать банкротом и других поручителей, но самый большой удар пришелся на Надежду и Людмилу, ведь кредиты давали под залог их квартир.

К тому времени Надежда уже не могла ходить на суды, она уже плохо помнила события 12-летней давности. На все процессы ходила Людмила Петровна, став представителем подруги по доверенности. Сама она была в точно таком же положении, и ее тоже признали банкротом. Но Людмила Петровна настроена решительно и уверена, что отстоять жилье можно: изучала судебную практику, законы о банкротстве.

— Я настроена побеждать, дело сфабрикованное. Мы не имели долгов по основному обязательству, а банкротство залогодателей недопустимо, — уверенно говорит Людмила Петровна. — Права на подачу заявления к залогодателю у залогового кредитора нет, об этом говорится в 58-м постановлении о банкротстве (постановление Пленума ВАС РФ от 23.07.2009 № 58 «О некоторых вопросах, связанных с удовлетворением требований залогодержателя при банкротстве залогодателя». — Прим. ред.). Кроме того, нам обязаны были предоставить замещающее жилье.

Мы попросили прокомментировать ситуацию екатеринбургского юриста Надежду Редькину, которая специализируется на судебных процессах, связанных с банкротством. По ее мнению, закон на стороне банка.

— В данном случае речь идет об обращении взыскания на предмет залога. Есть залоговый кредитор, есть предмет залога в виде квартиры. Требования кредитора обеспечены имуществом должника. Имущество поступает в конкурсную массу, залоговый кредитор разрабатывает положение о порядке продажи имущества, выставляет имущество на торги. Что касается того, что залоговый кредитор не имеет права возбуждать процедуру банкротства в отношении залогодателя, действительно правда: об этом говорится в 58-м постановлении о банкротстве, пункте 20-м. Но в данном случае Надежда была не только залогодателем, но и поручителем. В этом случае она является таким же должником, как и юрлицо. И залоговый кредитор имел право возбудить дело о банкротстве. Если бы она была только залогодателем, тогда мы могли бы применить эту норму закона. К сожалению, сейчас такая тенденция, когда суд общей юрисдикции обращает взыскание на единственное жилье (даже если оно не в залоге).

Многие уверены, что единственное жилье при банкротстве неприкосновенно. Однако это не так. Надежда Редькина объясняет, что сейчас есть четкая позиция Верховного суда, по которому можно обращать взыскание даже на единственное жилье. Правда, есть уточнение, если оно является предметом роскоши. (Впрочем, критерии роскоши четко не определены, поэтому под роскошью можно трактовать всё что превышает социальные нормы метража: например, 18 квадратных метров на человека, если в квартире проживают больше трех жильцов и 33 метра на одного).

— Сейчас есть такая практика: кредиторы разрабатывают положение, должнику покупают замещающее жилье, а квартира, признанная «роскошной», уходит с торгов, — объясняет наш эксперт. — Но в данном случае, о котором вы пишете, эта норма закона (предоставление замещающего жилья) не действует, поскольку квартира была в залоге, 80 процентов от реализации должно пойти на погашение долга кредитору. Тут не работает никакой имущественный иммунитет. Это аналогично ипотеке, когда при задолженности уходит с торгов единственное жилье. В любом случае, если не согласны с решением о банкротстве, нужно идти до Верховного суда, при этом просить суд принять меры обеспечения в виде временного запрета о проведении торгов, поскольку жилье единственное и подана жалоба в Верховный суд.

В 2018 году суд признал Надежду Амелину и Людмилу Петровну банкротами. Решение суда пытались оспорить несколько лет.

Безуспешно: год назад квартиры пенсионерок пустили с молотка. Трехкомнатная квартира, где Надежда Николаевна жила с 90-летней мамой, больше ей не принадлежит. Списав остаток долга с разными судебными издержками и вознаграждениями для конкурсного управляющего, оставшиеся после продажи, деньги Надежде перечислили на специально открытый счет в одном из банков.

Людмила Петровна говорит, что новые хозяева ее пока не трогают. Надежде тяжелее: уже год как новый хозяин пытается выселить ее из квартиры. Подруги уверяют, что он несколько раз снимал дверь с петель, отключал электричество, снял счетчики на электроэнергию. Но Надежда добросовестно продолжает проплачивать все коммунальные платежи, теперь это приходится делать по нормативам.

— Когда он в первый раз позвонил мне, сказал, это моя квартира — выезжайте, я была в шоке, началась паника. Мне некуда выезжать. Он один никогда не приходит, только со знакомым, бьют какой-то кувалдой по двери, — рассказывает Надежда. — Я звоню в полицию, плачу, прошу приехать. Полицейских они не дожидаются, уходят.

Несколько месяцев назад у двери в очередной раз подпилили петли. Утром Надежда пошла в магазин за продуктами, начала открывать дверь, та рухнула, придавив ее. Надежда сломала руку и получила сотрясение мозга. У Надежды на столе пачка КУСПов о принятых в полицию заявлениях. Но всякий раз полиция выносит отказ в возбуждении уголовного дела. Подруги пишут жалобы в прокуратуру. На днях Надежда обжаловала через суд очередной отказ (в суд за нее ходила Людмила как представитель). Сейчас на руках у Надежды синяки, она поднимает футболку: на животе кровоподтек. Надежда рассказывает:

— Недавно снова пришли, я встала грудью: не пущу, он (друг хозяина) ударил меня ногой в живот.

Мы связались с новым хозяином квартиры Игорем Кротовым, и он отрицает все попытки вломиться в квартиру силой, побои и другие обвинения пенсионерок.

— Я пытался договориться по-хорошему, — говорит Игорь Кротов. — Но безуспешно. Они обвиняют всех в сговоре: суды, арбитражного управляющего, банки. <...> Я всех деталей, конечно, не знаю. Я лишь купил квартиру на торгах, и мне второй год выносят мозги. Никаких побоев я не наносил. Меня пугают следователями, полицией, уголовными делами, я давал объяснительные участковому. Никто ее и пальцем не трогал. Откуда взялись синяки, не знаю. Сейчас будут выселять судебные приставы.

В феврале мама Надежды Николаевны умерла от перитонита. Пенсионерка осталась одна, детей у нее нет. Сейчас она абсолютно беспомощная и потерянная. Поддерживает только подруга, которая каждый день приезжает к ней привозит продукты.

Хотя сама она тоже в тяжелом положении. Ее квартира также продана, но новые хозяева пока не заявлялись.

На днях Надежду Николаевну выписали из квартиры по решению суда. Сейчас, проиграв все кассации и апелляции, она обратилась в Верховный суд с иском о признании незаконным передачи квартиры на торги и о признании торгов и договора купли-продажи недействительными. Просьбу принять меры обеспечения и пока не трогать квартиру суд не принял. Надежда сейчас ждет, что решит высшая судебная инстанция страны. И внимательно прислушивается к шумам на лестничной клетке. В этой квартире умерла ее мать, эта квартира и верная подруга — возможно, последнее, что у нее осталось.

И еще документы, рассказывающие об обязательствах, связанных с давно забытым бизнесом и доверием к людям, о которых уже и не вспомнить.

Прочитайте, как бизнесмен из Екатеринбурга продает квартиру вместе с живущей там многодетной семьей. Несколько лет назад жилье за долги продали с торгов, но собственнику не удалось выписать бывших владельцев. Суд закрепил за ними право на пожизненное проживание в этой квартире. С тех пор несколько лет подряд между хозяином и многодетной матерью идет затяжное противостояние.

Также мы рассказывали, как учителя с грудным ребенком выселяли из квартиры за долг, о котором она не знала. Юридически ситуация была тупиковой, женщина с двумя детьми могла оказаться на улице. К счастью, всё закончилось хорошо благодаря одному из наших читателей.