«Орленка не стало. Но остались неравнодушные люди»: волгоградец — о человечности и спасении орлана

В Калаче-на-Дону Волгоградской области несколько дней спасали совсем юного птенца белохвостого орлана. Врач Олег Горбунов был одним из тех, кто откликнулся на призыв о помощи. Птенца спасти не удалось, но волгоградец верит, что благодаря этой истории всем причастным удалось найти что-то большее.

Орленок улетел. Выше Солнца. Орленок хромал по грунтовке. Еще недавно он взлетал выше Солнца и оглядывал донские степи. А сейчас его оглядывали хуторяне. Оглядели, и ага, пошли дальше. Август, дела.

Но орленок шел за жизнью, к неравнодушным людям, к хутору Вербовскому. По степи. Под тем самым небом, в котором он мог стать главным волшебством. Огромной птицей. Самой большой в России — взрослым белохвостым орланом.

Он все-таки дошел до Вербовки. В подворье местного жителя Рината Ягудина.

Ринат разводит птиц, а тут хищник. Больной, слабый, но голодный. Может съесть цыплят, может чем-то заразить.

Добить его лопатой? Выгнать? Спасти?

Спасти, конечно!

Ринат обработал орлана от насекомых, сумел накормить. И принялся искать помощь. Вскоре он вызвонил людей, которые были готовы заняться орленком. Чтобы потом выпустить в природу. Клиника находилась в Волгограде, питомник — в Заволжье. Нужно было раздобыть транспорт. У Рината его не было.

Знакомый волгоградский журналист обратился ко мне с просьбой найти волонтеров. Как только я разместил просьбу в Сети, откликнулись сразу несколько человек, в том числе очень известный волгоградец. Я предлагал им упомянуть и их участие в материале о спасении уникального краснокнижного орлана. Волонтеры отказались, все.

Первой в Вербовку из Волгограда выехала Ольга. Они с мужем оперативно доставили орленка в клинику. В клинике птица выпала из коробки, не могла стоять.

Орлана обследовали и лечили три дня.

«Орленок, орленок, блесни опереньем,
Собою затми белый свет»...

Следующие слова знаменитой песни — о смерти. Увы, это слова не только песни.

Орленка не стало. Но остались неравнодушные люди. Если чья-то жизнь не навсегда, то человечность навсегда. Она такая. Мы такие.