«Газовики в подъезд не заходили»: в суде Волгограда выслушали пострадавших при взрыве дома

Многочисленные журналисты зашли в небольшой по размерам зал заседаний вслед за прокурорами, следом пригласили всех потерпевших. Сегодня волгоградцы надеются на то, что заседание не будет таким долгим, как в прошлый раз. 

— Мы же не долго будем? До двух сегодня? 

— Можем и до трёх, главное, чтобы помогло.

Перед входом в зал между собой потерявшие имущество горожане говорили: 

— Никто нас не слышит как будто. Никому мы не нужны.

Первым делом на суде сегодня будут слушать потерпевших. Процесс начинается с допроса пострадавшей Ирины Маловичко. 

— У меня болела мама, лежачая была. Я приходила к ней каждый день, — рассказывает Ирина. — Я почувствовала запах газа около 11 часов утра. Маме стало плохо, сильно воняло газом. Я открыла дверь в подъезд, открыла окна. Но как только открыла дверь, я поняла свою ошибку. Из подъезда тянуло очень сильно.

Я не могла выбежать из дома, ведь дома мама и трехлетний внук. Пришла дочь моя на обед. Но остаться дома она не могла, нужно было вернуться на работу. Я слышала все это время, что за окном кто-то разговаривал, что приехали газовики и служба газовая.

Потерпевшая не может справиться с эмоциями, и ее слова тонут в рыданиях.

— Я подходила к дому и увидела окровавленных людей. Сорванные с петель двери, осколки, крики людей. Я побежала за внуком, за мужем. Они слышали хлопок, но не видели, что произошло. Когда я зашла в нашу квартиру, я увидела, что у нас горит свет и газ есть. Мы все выключили, схватили внука и побежали из дома.

Та часть дома, где была мама, обвалилась. Она полностью была разрушена.

Ирина Маловичко — дочь погибшей при взрыве 16 мая женщины. С матерью они жили в одном доме, но в разных квартирах. Прикованная к постели женщина спастись без эвакуации никак не могла самостоятельно. 

В своих показаниях женщина говорит о том, что до того, как они смогли зайти в квартиру, где погибла их родственница, там успели побывать мародеры. 

— В доме уцелел шкаф, в котором мама хранила свою пенсию, там лежал кошелёк. Я не обратила внимание, что он сохранился. Мы не смогли забрать ничего оттуда. После взрыва нас пустили в квартиру, и я нашла пустой кошелёк и квитанции пенсионные.

Адвокат Лексункина спрашивает, сильно ли пахло газом. Женщина отвечает:

— Вот вы включите духовку, откройте газ и засуньте туда голову. Вот так в квартире пахло.

В зал заседания входит опоздавшая потерпевшая Екатерина Елисеева, девушке разъясняют ее права.

Прокурор пытается выяснить, призывали ли сотрудники газовой службы жителей к эвакуации. Одна из пострадавших, Сайкина, говорит, что сама она с газовиками не пересекалась:

— Нам одна из соседок сказала, что газовики все локализуют на улице. В подъезд они не заходили, но дверь была открыта.

Суд приступает к допросу Екатерины Елисеевой — дочери Ирины Маловичко и внучке погибшей женщины. 

 — Я видела, что там какие-то работы вели, но не всматривалась. Домой спешила. Почувствовала ещё во дворе сильный запах газа. Я пообедала, отвела сына в первый подъезд к папе. Так как у нас квартиры в одном доме находятся. И вернулась на работу. После взрыва мне позвонил отец и сказал, что стекла вылетели. Через ещё пять минут он снова позвонил и сказал, что дом взорвался. Я сразу сорвалась с места и побежала домой. Подходя к дому, я увидела, что комнаты, где была бабушка, просто нет. Ее снесло.

Когда я пришла, я не понимала, почему все сидят на своих местах. Газом воняло очень сильно, я не понимала, как так может быть. Это ведь газ. Чиркнет спичка — и будет взрыв ведь. Двор наш выглядел обычно, ходили люди. Велись какие-то работы. Ничего необычного. 

Прокурор уточняет:

— То есть сотрудники газовой службы не предпринимали каких-либо экстренных действий?

— Нет. Не предпринимали.

Екатерина говорит о стоимости утраченных вещей.

— Потеряла я в общей сложности около 60 тысяч рублей.

У девушки уточняют, как вели себя жители дома.

— Никто не паниковал. 

Адвокат Лексункина спрашивает, чем занимались рабочие. 

— Я не интересовалась, я видела, что они что-то делают. Во дворе очень воняло.

— Когда вы пришли домой, вам кто-то предлагал эвакуироваться? 

— Нет.

В зале суда присутствует один из владельцев торгового павильона, где проводилась незаконная врезка, Юрий Бабаян. Мужчина слушает показания потерпевших, сидя рядом с клеткой, в которой находится его сын, Юраслав Бабаян. Оба мужчины выглядят очень удрученными.

Адвокаты уточняют вопросы, связанные с утерянным имуществом. Ирина Маловичко рассказывает, что даже не задумалась о своём имуществе в тот момент.

— Около 300 тысяч рублей лежало в шкафу. Я даже не заметила, что он целый. Когда смотрела сюжет про взрыв нашего дома по телевизору, увидела целый шкаф и сообразила, что деньги могли тоже уцелеть. Но мы нашли только пустой кошелёк да полотенчик, в который были завёрнуты деньги.

Прокурор поднимает свидетеля Кузнецова:

— Вы видели, что земля была вспучена?

— Не было никакого вспучивания. Я увидел, как газ выходит из земли. Марево такое, дрожание воздуха было. Ну что вы, не понимаете? 

Кто-то из зала подсказывает:

— Как огонь горит, вот так было.

Вопрос к Лексункину:

— Потерпевшие говорят, что после 10:30 уже почувствовали запах газа. А вы вызвали в 11:11?

— Я вызвал газовиков в 11:08. Мы не вызывали газовиков, потому что труба не была повреждена. Как только мы повредили трубу, я позвонил заказчику. И набрал потом газовиков. Земля потрескалась, марево появилось, зашипело всё, и я увидел, что газ выходит из земли.

Прокурор настаивает на том, что Лексункин вел себя неверно. 

— Почему вы позвонили сначала Бабаяну, а только потом газовикам?

— Я известил заказчика и сразу вызвал газовиков. Минут через 15–20 уже аварийная бригада была месте, потом подъехали и ремонтники.

Приступили к допросу ещё одного свидетеля — Левона Исояна. Он жил в 42-й квартире.

— Проживал с семьёй и родителями. С женой, двумя детьми и родителями. Я был на работе в день взрыва. Жена с детьми была дома. В 10:30 жена позвонила и сказала, что в доме странно пахнет. Сказала, что открыла окна, чтобы дом проветрить. В тот день после обеда я должен был уехать в командировку. Через час где-то позвонила жена и сказала — приезжай быстрее. Отец сказал, что здесь повторились события 1988 года... Как землетрясение. Когда я приехал домой после взрыва, увидел жену с детьми во дворе, у жены было сотрясение.

Адвокат обвиняемых пытается выяснить, был ли лаз у газовиков для анализаторов.

— У вас была одна дверь? А щели были, через которые можно было в квартиру проникнуть прибором каким-то?

— Замочная скважина была. Дверь одна. 

— А вы не предлагали супруге эвакуироваться? 

— Нет. Я не паникую в таких ситуациях. Но она... она правильно... могла испугаться. 

— Вы сказали, что собирались выяснить, почему дома так воняет, выяснили? 

— Не успел...

— А супругу сразу в больницу увезли?

— Супругу увезли в больницу только через четыре дня. Она стоять не могла, а ее госпитализировать не хотели. Кое-как удалось добиться, чтобы ее положили в больницу. 

Житель второго подъезда Андрей Соколов не застал взрыва, и подробности ему известны только от знакомых и соседей:

— Я ушел из дома рано. Мамы тоже дома не было. Приехал я гораздо позже, после взрыва. Подробностей о взрыве не знаю.

У одного из представителей потерпевших появился вопрос к жительнице дома Зайченко. 

— Когда отключили газ? 

— В 16-м году, — отвечает женщина. Газ выключили за неуплату в 2016 году, но он выделялся. 

Прокурор и судья не понимают, к чему мужчина — представитель потерпевшей Лагутиной — задаёт вопрос. 

— Я точно знаю, что в 24-й квартире был отключен газ. В 2016 году.

Собственно никто не понимает, к чему этот вопрос был. 

В суд сегодня не явился Андрей Терёхин. Он в момент взрыва отсыпался после ночной смены в своей квартире.

— Терёхин сообщил, что его показания от 17 года не подлежат изменениям, — говорит прокурор и зачитывает его показания, в которых он свидетельствует, что проснулся от взрыва и вышел на улицу, схватив документы. На улице мужчина увидел, что его машина и дом разрушены.

Судья переносит судебное заседание на 24 декабря. Жители дома разочарованно спрашивают:

— А что, представителя горгаза сегодня снова нет?

Судья коротко отвечает:

— Нет.

Зал мгновенно пустеет. С Бабаяном некоторые участники процесса спешат тепло попрощаться, улучив момент перед тем, как его снова заключат в наручники и уведут. 

Напомним, что на двух предыдущих заседаниях пострадавшие волгоградцы рассказали о том, что до сих пор им не выплатили компенсации за утраченное в результате взрыва имущество. Второй важный момент — жильцы взорвавшегося дома как один утверждают, что газовики не предприняли никаких мер, чтобы избежать человеческих жертв: не проводилась эвакуация, газовики в квартирах с анализаторами не появлялись. 

На этом мы завершаем трансляцию. Следующую из Советского районного суда мы проведем 24 декабря, начало в 15:00. 

Все новости по теме взрыва на проспекте Университетском в Волгограде собрали в отдельном сюжете.