«Сделали бандитом?»: под Волгоградом сотрудника НИИ судят как главаря банды ученых-браконьеров

В Волгоградской области будут судить ихтиолога — сотрудника волгоградского отделения Всероссийского научно-исследовательского института рыбного хозяйства и океанографии, обвиняемого в браконьерстве. 50-летнему Александру Бузину вменяют не просто незаконный вылов рыбы: в рамках уголовного дела он проходит как организатор банды ученых-браконьеров, причинившей более двух миллионов рублей ущерба водным биоресурсам.

Уголовное дело в отношении Александра Бузина было возбуждено еще в 2019 году, а расследование растянулось аж на три года. Несмотря на это, Александр Бузин и после возбуждения в отношении него дела продолжает работать в научном институте, всё так же проводит исследования и участвует в качестве эксперта в расследовании других дел с нарушениями на воде.

— С одной стороны, я обвиняемый, и как меня представили по всем федеральным каналам — главарь банды «ученых-браконьеров», но, как и прежде, одно из направлений моей работы — помощь полицейским в поимке браконьеров. Только в этом году я был экспертом по более чем пятидесяти уголовным делам. Без моих заключений ни одно дело не дойдет до суда. Грамоты от районных отделов полиции имею, но сам являюсь подследственным-браконьером.

Задержание

Момент своего задержание Александр Бузин называет не иначе как «маски-шоу». Это была его очередная рабочая смена, заполнив журнал, он с рыбаками вышел на воду.

— В тот день я был на работе, с собой, как и положено, было подписанное директором института рейсовое задание, разрешение на отлов, выданное Азово-Черноморским территориальным управлением, промысловый журнал, где была поставлена запись о начале лова. Примерно во второй половине дня рядом с нашим судном появились сотрудники правоохранительных органов. Они спрашивали — есть ли среди нас человек по фамилии Великанов. Я ответил, что нет. Но, похоже, это уже никого не интересовало. Всё было в лучших традициях задержания особо опасных преступников. Полицейские, Росгвардия, требования «лежать мордой в пол» и прочее. Потом нас избили — побои я зафиксировал, о чем есть документы, — вспоминает Александр Бузин. — При предъявлении удостоверения, рейсового задания и промыслового журнала, разрешения на добычу и научной программы — они документы даже смотреть не стали. Просто бросили и сказали, что они у меня левые.

Александр Бузин вспоминает, что после задержания события разворачивались тоже словно по заранее написанному сценарию.

— Помню, приехала из Волгограда дознаватель и, увидев меня, удивилась. Сначала даже немного пожурила своих коллег, мол, почему меня задержали. Она хорошо знала, кто я, что всегда коллегам в районах помогаю. Даже с ней когда-то в мероприятиях по поимке браконьеров участвовал. Потом она на некоторое время отлучилась, а когда вернулась — начала очень жестко со мной разговаривать. Уже стала называть меня браконьером и сказала, чтобы я подписывал все бумаги. Я долго отказывался, но тогда она припугнула: мол, если по хорошему не хочу — выберем меру пресечения — СИЗО, и я буду там находиться на время следствия. Признаюсь, я испугался за жену и дочку, что без меня останутся. Бумаги тогда я подписал, а уже потом начал доказывать свою невиновность. Благо, все подтверждающие документы по моей работе на руках имелись. В итоге мне предъявили браконьерство. И не просто то, что я браконьерством занимался, а возглавлял организованную преступную группу. Даже по телевизору по федеральным каналам нас назвали бандой ученых браконьеров.

Как говорит ихтиолог, задержавшие его правоохранители, не взяли во внимание то, что на данном участке ему, как сотруднику научно-исследовательского института, можно было рыбачить круглый год, так как на это имеется и разрешение и выдается квота.

— Моя работа заключается в проведении мониторинга, наблюдении за нерестом рыб, наблюдении за мелиоративными работами, также мы изучаем видовой состав водяной фауны. Проводим исследования о миграции рыбы: как она мигрирует, как отнерестилась, подсчитываем общий нерест, численность маточного стада. Даже вычисляем, сколько может получиться малька при благоприятных условиях. При необходимости проводим мониторинг численности видового состава. Работа наша круглогодичная. И в день задержания я также был на рабочем месте, — продолжает Александр Бузин. — Кроме того, воровать мне рыбу нет смысла вообще, потому что на законных основаниях я могу взять ее себе на еду.

Расследование

Помимо всевозможных нестыковок при расследовании дела Александра Бузина возмущает и то, что всё его имущество сразу после возбуждения уголовного дела было арестовано. Следствие объяснило это тем, что выловленная в день задержания рыба — это вещественные доказательства, а государству причинен ущерб — два с лишним миллиона рублей.

— У меня есть небольшой дом в Калаче, машина «Лада-Калина» и лодка. Это всё. Если посчитать, то имущества у меня меньше чем на два миллиона. Если суд признает меня виновным и посчитает, что я должен выплатить ущерб, а еще и назначит штраф — он может быть до миллиона рублей — то моя семья останется совсем без всего. А я задаюсь вопросом — почему эта рыба ущербом признана? Я ее вылавливал в научных целях, а при вылове в научных целях — мы проводим лов по установленной квоте. Эта рыба в принципе не может быть вещдоком и ущербом, соответственно, — добавляет Александр Бузин. — А еще перед передачей дела в суд, когда я знакомился с материалами — должен был поставить подпись, что ознакомлен с вещдоками. Вещдоками в рамках дела признали рыбу, которую при задержании у меня забрали. Обычно после отлова проводятся различные исследовательские работы: на возраст, половую принадлежность и прочее. Потом и эта рыба из охлаждающих помещений идет на переработку. Но ее забрали. В этом конкретном случае я вещдоки, то есть рыбу, не видел, поэтому без осмотра не стал ставить свой автограф в документах. Настоял, чтобы мне рыбу эту показали. И когда мы приехали, ее не оказалось в морозильных камерах. Мне полицейский говорит: «Смотрите, вот здесь была ваша рыба. Подписывайте акт, что вы ознакомились». Понимаете, ключевое слово — была! Естественно, я ничего не стал подписывать без адвокатов. Куда делась рыба... Непонятно! И теперь мое дело без вещественных доказательств передают в суд. Получается, то, что я якобы похитил, тоже кто-то похитил... Нет вещдоков, за которые я должен возместить ущерб, а с меня всё равно будут требовать? Это нормально?

В волгоградском филиале НИИ говорят об Александре Бузине исключительно как о хорошем и добросовестном сотруднике. После случившегося даже была назначена проверка службой безопасности из головного института. Побывавшие в Волгограде сотрудники проверили все факты, сделали заключение, что специалист Александр Бузин невиновен. Этот документ также был прикреплен к материалам дела, но по большому счету никак не повлиял. С утвержденным обвинительным заключением уголовное дело ушло в суд.

Приговор

В прокуратуре Волгоградской области V1.RU подтвердили, что дело о браконьерстве уже передано в суд.

— В производстве Калачевского районного суда находится уголовное дело по обвинению 11 участников организованной преступной группы, незаконно осуществлявших вылов водных биологических ресурсов. Предварительное расследование по уголовному делу проводилось следователями ГСУ ГУ МВД России по Волгоградской области. Обвинительное заключение по уголовному делу утверждено прокуратурой Волгоградской области, — пояснили в надзорном ведомстве. — По версии следствия, в период с мая 2019 года по октябрь 2019 года фигуранты уголовного дела в акватории Цимлянского водохранилища совершили незаконный вылов водных биологических ресурсов, причинив Азово-Черноморскому территориальному управлению Федерального агентства по рыболовству материальный ущерб на общую сумму более 2 млн 800 тыс. рублей. В настоящее время уголовное дело находится на стадии судебного рассмотрения.

Адвокат Александра Бузина Роман Варавкин считает, что сотрудники полиции бездоказательно вменяют его подзащитному браконьерство.

— Проводилась негласная видеосъемка, на которой зафиксировано, что ряд людей на судне осуществляет какую-то деятельность. Из данных материалов не видно, что там происходит. Фактически в эти дни мой подзащитный с сотрудниками подрядной организации занимался расчисткой тони. Было это весной, вылова рыбы тогда не проводилось, а задержан он был в октябре, когда занимался выловом водно-биологических ресурсов. Он имел все необходимые разрешения, однако, по мнению следствия, рыба якобы предназначалось для последующей реализации и получения прибыли. Ни один факт реализации рыбы не был зафиксирован и в материалах уголовного дела отсутствуют доказательства этого, — пояснил Роман Варавкин. — На стадии ознакомления стороны защиты с материалами дела было установлено, что основные доказательства — вся рыба — исчезли с места хранения. С учетом того, что проведенная в рамках дела ихтиологическая экспертиза не соответствует требованиям закона, расчет ущерба произведен ненадлежащим лицом и является неверным, отсутствие указанных доказательств приводит к невозможности установления размера причиненного ущерба

V1.RU направил в пресс-службу ГУ МВД по Волгоградской области официальный запрос с просьбой прокомментировать исчезновение вещественных доказательств. Однако на момент публикации ответ получен не был.

Рассуждая о возможном исходе судебного процесса, Александр Бузин в очередной раз говорит о том, что стал случайным обвиняемым. Но признать это следствие не может, так как машина уже запущена и остановить ее невозможно.

— Научный лов не подчиняется нормам промышленного рыболовства. У нас свои — совершенно другие правила. Правоохранители говорят, что не мог я рыбачить, но это не так! Кроме того, если бы я действительно был злостным нарушителем, преступником и браконьером — стали бы они со мной работать? Я сам вместе с правоохранителями участвую в мероприятиях по поимке браконьеров. Я на протяжении многих лет и до сих пор как эксперт делаю для полиции заключения, касающиеся незаконного вылова рыбы и браконьерства. Причем не в одном районе. Все ко мне едут: Калачевский район, Иловлинский, Морозовский Ростовской области и другие. Моя работа — исследование, я ихтиолог и занимаюсь научной работой. Имею право обследовать как орудия лова, так и водно-биологические ресурсы. Полицейские отовсюду едут ко мне и я не отказываю. И еще вопрос, раз я браконьер, каким меня назвали сразу же после задержания — почему же они так долго тянули расследование дела? Когда факты есть — до суда дело три месяца идет, до приговора — максимум полгода. Так как всегда все согласны, есть реальные факты, нарушения и доказательства. Но в моем случае на три года затянулось. В итоге они мне по сути не могут ничего предъявить. И дальше не знают, как двигаться, так как дело возбудили по беспределу. Ведь меня сделали браконьером, но на руках у меня, как я уже говорил, были все разрешения на вылов с датой, временем работ, местом — вплоть до координат с широтой и долготой и главное — задание от руководства. К сожалению, палочная система, как она существовала ранее, так и сейчас есть. Если человек попал на карандаш , как правило, оправдательных приговоров не бывает. Но, надеюсь, суд примет во внимание все доводы мои и моего защитника.