Мама сбитого на переходе в Волгограде школьника: «Я просила: "Даня, не уходи!"»

Почти два месяца назад 13-летнего школьника Даниила Мокроусова, переходившего через дорогу на зелёный свет, прямо на переходе сбил Mercedes. Сегодня улыбчивый мальчишка, которому во время удара переломало всю правую сторону, уже дома рядом с родителями. Школьник восстанавливается и ходит на костылях. Корреспонденты V1.RU следили за историей Даниила, а сегодня нам наконец удалось встретиться.

Даниил Мокроусов — ученик 6-го класса школы № 130 Ворошиловского района Волгограда. 7 декабря мальчик, как обычно, спешил в школу, но дойти до неё не успел всего несколько десятков метров. Парня, спешившего к первому уроку, на высокой скорости сбила иномарка.

Мама Даниила — Оксана Гончарова — работает в соседней школе и тоже учитель. Семья живет недалеко от места страшной аварии. Уже через несколько минут после случившегося Оксана со всех ног бежала к месту происшествия.

— Я была дома 7 декабря, поскольку мне не нужно было идти к первому уроку. Даню я всегда прошу: «Перейдешь через дорогу — позвони». В этот раз он впервые не позвонил. Вместо этого позвонила классный руководитель и сказала, что Даню сбили. Я сразу же сорвалась туда.

Прибежав к переходу, вспоминает кошмар Оксана, она увидела своего сына лежащим на голом асфальте. Мальчик громко кричал от боли.

— Это было страшно. Очень тяжело. Даня лежал там в какой-то страшной неестественной позе. Как врачи нам потом рассказали, у него было шоковое состояние, он ничего не видел. Кричал сильно: «Мама, я ничего не вижу», «Мама, мне больно! Мне очень сильно больно». Видя все это, я сама погрузилась в какое-то полуобморочное состояние. На месте аварии тут же оказались классный руководитель Евгений Патрин и директор нашей школы Ольга Черненко. Невероятные люди. Пока я причитала и не знала, что делать, они были рядом, поддерживали меня, как могли. Потом была скорая, дорога до 7-й больницы, которая длилась целую вечность. Когда приехали в больницу, к нам подошла целая толпа врачей, человек 15, наверное. Но никто мне ничего не говорил. От этого было ещё страшнее. Мне тогда показалось, что у Дани ногу оторвало, что руки все скрючены. Мне было страшно. Пока везли Даню в больницу, он периодически отключался, терял сознание, мне приходилось уговаривать его: «Даня, не уходи!»

В больнице выжившего после ужасной аварии Даниила сразу определили в реанимацию, какое-то время мальчика поддерживали в состоянии искусственной комы, о котором он помнит и до сих пор боится рассказывать.

— Мы привезли Даню в больницу, потом начались операции и реанимация. Самой страшной для меня была неделя, пока сын был там. Пугала неизвестность, мысли о том, что нас ждет дальше. Я звонила в больницу каждые два часа. Ночи были просто невыносимыми. Утром я еле дожидалась 6 часов, чтобы снова позвонить. Будила мужа и звонила. Не могла делать этого одна — боялась, что вот сейчас мне что-то такое скажут, от чего я оправиться никогда не смогу.

Больницу Оксана покидала только на ночь и чтобы съездить в храм и заказать службу. В некоторых убитых горем родителей разворачивали обратно.

— Мы приезжали в храм, чтобы заказывать службу за раба божьего Даниила, а нам отвечали: «Езжайте в другой храм, здесь уже молятся за него». Мы ехали в другой храм, и там повторялось то же самое. Это было очень неожиданно для меня и очень приятно. Не думали мы, что у нас в городе так много хороших людей, которые молились за нашего сына. Мне постоянно звонили совершенно незнакомые люди со словами поддержки и предложением помощи. Однажды мне позвонила женщина. Она плакала в трубку и говорила: «Я слышала, как кричал ваш ребёнок. Боже, как он кричал».

«Прости меня, мама»

Самое большое желание Оксаны в те дни было увидеть Даню и снова его потрогать.

— Я очень ждала момента, когда же меня пустят к сыну. Пустили. Меня подбадривали, просили не плакать. Поэтому я зашла тогда в палату к нему, улыбаясь как безумная, наверное. Так хотелось плакать, но я до последнего сдерживалась и улыбалась. Сын на меня посмотрел и первое, что он мне сказал: «Мама, прости меня». И заплакал. Ему-то можно было.

Родители мальчика сегодня от всего сердца благодарят врачей больницы № 7.

— У нас была замечательная бригада врачей. Я раньше думала не очень хорошо о медиках, но здесь поняла, что ошибалась. Сына моего оперировал заведующий отделением Евгений Шапошников, у него действительно золотые руки. Он такой строгий был, справедливый, с первого дня начал Даню заставлять заниматься. Физкультурой, массажем. Наверное, поэтому мы сейчас уже пытаемся ходить, на костылях, но ходить. Это невероятно ведь! За такой короткий срок мы так восстанавливаемся быстро. У него переломов, трещин много, титановые пластины в ноге стоят, перелом ключицы. А он уже через две недели начал пальцами на сломанной руке шевелить. Вы не представляете, как они там, в больнице, все сами удивлялись!

«Он повзрослел после аварии»

В первый день, рассказывает мама мальчика, никто в их школе не мог поверить, что случившееся произошло так близко.

— Даниил всегда такой весёлый, активный — и вот беда. Все ждали, когда же он поправится и снова будет с нами. Классный руководитель постоянно нам звонил, директор тоже была все время на связи. Когда Даниил пришёл в себя, классный руководитель сообщил, что все ребята уже пишут Дане в соцсетях и очень ждут от него ответов. Но в реанимацию ведь нельзя было ни телефоны, ни планшеты проносить. Тогда классный руководитель Евгений Патрин придумал новую идею — написать письма. И ведь написали же. Постоянно этими письмами обменивались. Но у сына быстро уставали глаза — и тогда ребята записали видео. Спасибо всем за искренность и поддержку.

Даниилу провели несколько сложных операций. За один раз сделали сразу три, и это ещё не конец.

— Нам ещё предстоит лечение и восстановление. В мае нас ждёт новая операция. Когда Даниила перевели в обычную палату, это был для нас огромный прогресс. В какой-то момент мне, правда, показалось, что после случившегося сын закрылся и перестал быть улыбчивым, как раньше. Но я напрасно переживала, он всё такой же, только повзрослел после аварии.

Милый и улыбчивый парнишка с ямочками на щеках сидит молча, пока мы общаемся с Оксаной, но улыбается каждый раз, когда она поглаживает его по руке или просто переводит на него взгляд.

— Он до сих пор плохо спит, боится засыпать. Рассказывает, что когда он лежал в больнице совсем один в состоянии искусственной комы, к нему приходил умерший год назад родственник. Сын рассказывал об этом, и я видела, как ему страшно. Даня говорил, что во сне этот родственник взял его за руку и сказал: «Пойдём со мной». Они долго шли будто по какому-то коридору, а потом остановились перед вратами. Даня говорит, что выдернул руку и побежал обратно. Когда он об этом мне говорил, он плакал. Он так повзрослел за это время, вы не представляете! Летом ещё только такой какой-то мальчишка-глупыш был, а тут я зашла к нему первый раз в палату и сразу заметила, что он даже смотреть по-другому начал.

Оксана сейчас корит себя за то, что в первые минуты после случившегося задавалась невысказанным, но таким очевидным в тот момент вопросом: «За что?!». Чуть позже, когда состояние сына стабилизировалось, женщина поняла, что это не «за что», а «для чего».

— Нам стали звонить родственники и дальние родственники, те, кто живёт вообще в другой стране. Все перепугались за Даниила, все хотели помочь. Я поняла, что случившееся с моим сыном для нас будет большим уроком.

Семья до сих пор отмечает, что несмотря на новые камеры и знак ограничения скорости, поставленный у перехода, водители продолжают игнорировать ПДД.

— Как «летали», так и «летают» там. Мы просто стали ещё более осторожны. Стараемся следить и за собой, и за другими. Дети там беспечно ходят в наушниках, капюшонах. Призываем этого не делать, просим смотреть по сторонам несколько раз. Водители ведь как в машину садятся — будто в танк лезут, им всё равно. Мы очень надеемся, что никого больше такая беда не коснется. Будьте осторожнее и берегите себя.

Даниила, который переходил через дорогу по всем правилам — на зелёный свет и по пешеходному переходу, родители всё равно поругали, провели воспитательную беседу с ним. И уже в первую неделю, после того, как мальчика перевели в обычную палату, предложили ему принести учебники.