«Они убивали мою семью»: волгоградец два года добивается наказания врачам за смерть жены и сына

Два года волгоградец Арам Мачкалян добивается правды о том, что случилось с его женой Еленой и сыном, которые скончались после родов. И столько же времени он пытается по закону наказать врачей, виня их в трагедии. Благодаря его любви и упорству вскрылись шокирующие факты волгоградской медицины и с мертвой точки сдвинулись другие уголовные дела.

— В ближайшее время Следственный комитет России готовится получить результаты судебно-медицинской экспертизы, которая расставит всё по своим местам, — рассказывает Арам. — Для этого мне пришлось пройти долгий путь, начиная от обвинений, что моя семья пытается «срубить денег» с больниц, заканчивая эксгумацией жены. Всё почти закончилось. И я сделаю всё от меня зависящее, чтобы виновные получили по заслугам.

Как умерли Лена и ее сын

История Арама началась в 2017 году. Он и его жена Лена вместе со старшей дочкой, которой тогда было три годика, ждали появления на свет мальчика.

— Мы ни о чем не беспокоились. Все анализы были в норме, Лена прекрасно себя чувствовала, тем более роды не первые. Однако 9 января у жены неожиданно поднялась температура. Это была 30-я неделя беременности. Врача вызвали, но легче ей не стало — решили перестраховаться и повезли в городскую больницу № 2 города Волжского с подозрением на грипп.

Лену вроде лечили, но ничего не менялось.

— Спустя четыре дня началось кровотечение, поэтому врачи приняли решение направить мою жену в профильное учреждение, ориентированное именно на помощь беременным. Лену отвезли в перинатальный центр Волжского. Однако долго она там не пробыла — по результатам УЗИ, несмотря на кровотечение, решили, что отклонений в развитии плода нет, и отправили обратно в больницу № 2, лечить грипп. Но и здешние врачи отказались что-то делать, настояв на возвращении Лены в перинатальный центр. Медсестра сказала, что начались роды. Последний раз я видел жену живой, когда ее на каталке грузили в скорую.

Сын Лены и Арама родился мертвым 13 января. Сама Лена после родов впала в кому.

— 17 января мою жену, которая не приходила в сознание, перевели в реанимационное отделение Волгоградской областной больницы № 1. Спустя девять дней, 26 января, она умерла. Я похоронил ее 28-го числа.

В этот период состоялась встреча с человеком, который впоследствии сыграл огромную роль в расследовании дела. И, оказалось, что он совсем не положительный герой.

— Меня пригласили в кабинет главврача. Там уже сидел глава Волгоградского областного патологоанатомического бюро Вадим Колченко. Медики выразили мне соболезнования, а он пообещал лично провести вскрытие, чтобы не допустить повторения нашего якобы уникального сценария. Но на тот момент я уже со многими поговорил и многое прочитал, пока Лена была без сознания. Я понимал, что совершена какая-то врачебная ошибка. И убедился, что не всё гладко: в морге мне выдали справку с указанием причины смерти — аутоиммунный гепатит. А до этого Лене ставили отек мозга и почечную недостаточность. Гепатит вообще нигде не фигурировал.

Возбуждение уголовного дела

22 февраля 2017 года Арам написал заявление в Следственный комитет. Мужчина долго колебался, не понимая, за что хвататься, к кому бежать — адвокатам или силовикам.

— 9 марта было возбуждено дело по статье «Причинение смерти по неосторожности». Расследовать дело поручили Волжскому следственному отделу. Отношение было, прямо скажем… На допросе у моих тещи и тестя спросили, сколько денег они хотят «срубить» с врачей. Как раз 40 дней тогда было, — с отвращением вспоминает Арам. — Далее стали происходить уж совсем странные события — то медицинскую документацию, которая, как в последствии выяснилась, была переписана полностью, не изымали у врачей. то следователи отдали ее обратно… Тянулось всё это месяцами. Я не выдержал и пошел к генерал-лейтенанту Михаилу Музраеву.

Ставший уже легендарным в регионе Михаил Музраев тогда еще руководил СУ СКР по Волгоградской области.

— За всё время я был у него около 10 раз. И каждый — каждый! — он меня выслушивал и не отказывал в моих просьбах. Все ходатайства Волжскому касались процесса расследования, без них вообще ничего не происходило, будто и не надо расследовать ничего. Руководитель Волжского следственного отдела Дьяченко, кстати, мне выговорил за то, что я пошел к Михаилу Кандуевичу. Но меня это не волновало — я намерен добиться справедливости и наказать виновных.

В Волжском дело не двигалось. Генерал передал его в следственное управление по области, в отдел особо важных Игорю Хованскому.

— Это было в июне 2017 года. Мы как раз ждали судебно-медицинскую экспертизу из Астрахани. На тот момент я уже активно настаивал на ДНК-тесте, потому что данные гистологии выглядели чрезвычайно странно, будто образцы и поставленные на основании одной странички указано, что она родила сама, через две — что было кесарево. В общем, слишком многое не сходилось. В экспертизе в итоге причиной смерти назвали пневмонию…

Арам и родители Лены сдали кровь на ДНК. Арам точно помнит дату — 29 декабря 2017 года.

— Я знал, что результаты будут в марте. Знал, что их получили. Но мне не говорили ничего вплоть до мая. Я писал ходатайства, требовал, но всё действительно было бесполезно. Как выяснилось позднее, на то были веские причины.

Подмена органов

Результаты экспертизы ДНК прогремели на всю страну. Никто и не предполагал, что экспертизы были бесполезны. Потому что к Лене отношения практически не имели

— Оказалось, что в образцах, направленных на исследование, подменили печень моей супруги на принадлежавшую постороннему мужчине. Пока мне ничего не говорили, «копали» под руководителя волгоградского патологоанатомического бюро Колченко. Выяснилось, что с санитаром они незаконно зарабатывали на приготовлении умерших к погребению. А главное — подмена органов оказалась стандартной практикой, аналогичным образом застопорили расследование на врачей еще по двум уголовным делам.

В отношении Колченко дело расследуется. Кроме того, под следствием его подчиненные Черкасова и Герасименко. Подробности расследования не разглашаются, но речь идет именно о подменах органов умерших.

— 23 мая случилось еще одно важное событие. Я попал на личный прием к главе СК РФ Александру Бастрыкину, уже зная о подмене органов моей погибшей жены. Перед приемом ему присылают так называемую краткую справку по делу, так что он был в курсе всего произошедшего.

У главного следователя страны возник ряд вопросов, которыми задавался сам Арам.

— Он спрашивал у меня, зачем беременную женщину возили из больницы в больницу, ведь именно для таких случаев президент велел строить перинатальные центры… Было еще много уточнений. Но главное — дело забрали в Москву на его личный контроль. Там всё совсем иначе. Общение со следователями строго деловое, они не перекладывают ответственность на экспертов. То есть если в результатах экспертизы перечислены нарушения врача, но в выводах «причинно-следственной связи с причиной смерти не выявлено», московский следователь не разводит руками, как это сделал волгоградский, а сам определяет круг подозреваемых — именно так на всех совещаниях велит им работать Бастрыкин.

Параллельно в Волгограде у Арама взяли подписку о неразглашении дела Колченко.

— Аргументировали тем, что якобы «работает ФСБ, замешаны чиновники». Нет там никаких чиновников. Мне просто закрыли рот, вот и всё. Но это уже на важно. Я нашел поддержку у генерала Бастрыкина, и расследование близится к завершению. Скоро следствию станет ясно, как врачи убивали мою семью. Отвечать предстоит по двум статьям — «Халатность» и «Причинение смерти по неосторожности».

Месяц до завершения войны

Часто патологоанатомов жалеют, указывая на то, что они вскрывают, а не лечат. Но именно из-за подмены органов боль семьи Арама умножилась.

— Из-за подмены органов физически нельзя было установить, что привело к смерти Лены. Человек — это сложная система, и эксперту нужны все данные. Поэтому я вынужден был решиться на жуткий для себя и моих близких шаг. Спустя ровно два года со смерти Лены ее могилу разрыли. Я вынужден был согласиться, ведь того требовали эксперты. Других вариантов для проведения реальной экспертизы не было. Я это пережил. Материала им хватило.

Арам Мачкалян верит, что ему осталось совсем чуть-чуть потерпеть.

— В Следственном комитете России обещают, что экспертиза будет готова примерно через месяц. Следователи тут не властны, всё зависит только от экспертов. Нужно только ждать. Понятно, что впереди еще много чего — предъявление обвинений, сбор доказательств по конкретному фигуранту, утверждение обвинительного заключения прокуратурой, суд… Но я буду знать, кто убил мою семью. И эти люди, еще до приговора, больше не приблизятся к роженицам.

Мужчина понимает, что врачи — люди подневольные. Едва ли кому-то хотелось доводить до смерти молодую женщину, а патологоанатомам — скрывать причины смерти. Тем не менее выбор у них был. И они его сделали.

— Я хочу еще сказать важную вещь — у меня нет никакой ненависти и недоверия к врачам. Я лично знаю прекрасных специалистов, которые, помимо этого, еще и достойнейшие люди. В моем случае речь идет о конкретных людях, которые фигурируют сразу в нескольких уголовных делах, в которых несколько семей потеряли близких. Мне жаль, если кого-то этот скандал затронул. Но кто виноват — я, потерявший жену и ребенка, или облздрав, ради сокрытия статистики смерти рожениц пожертвовавший моими близкими?