«Они приезжают уже к живому трупу»: журналист о скорости скорой помощи Волгограда

В Волгограде руководители скорой помощи и чиновники комитета здравоохранения администрации уже который день пытаются доказать, что часами ждать скорую — это нормально, а высаживать больных ночью у больницы — даже прописано в приказах. О том, что подобные проволочки с прибытием медиков к волгоградцам просто убивают живых людей — они старательно пытаются умолчать. Озаботятся ли оптимизаторы волгоградской медицины в последние секунды своей жизни вопросом: «Блин, может, это я их всех убил?», рассуждает в своей авторской колонке московский журналист Владимир Колесников.

Оно, конечно, приятно, что Рогозин на Венеру собрался. Хотя бы там ему будут рады. На Венере наверняка и медицина окажется получше, чем сейчас в России. Душу греет хотя бы то, что на Венере все станет ОК, не подкачаем.

Но пока мы на Земле. И на земле нашей происходят дела уродливые и отвратительные. Пинать тех, кто затеял реформу здравоохранения, — дело, наверное, неблагодарное и не особо благородное. Но лишний раз помянуть мерзавцев недобрым словом — почему бы и нет? Не по-христиански, конечно, но ничего, бывает.

Волгоград. Красноармейский район, частный сектор. 14 сентября 2020 года. Сестра моего друга пошла стирать белье. И вдруг упала. 35 лет, трое детей. 35 лет! Трое несовершеннолетних детей!

Знаете, сколько ехала скорая? Час! К кому приехала скорая? Да простят меня родственники, к живому трупу. Не спасти. Так врачи и сказали. Три дня на ИВЛ — без надежды. Вчера сердце сказало: «Хватит». В субботу похороны.

Почитал на V1.RU интервью с главврачом скорой помощи Волгограда. Так и не понял, почему не спасли сестру моего друга. Или мы вправду живем в реалиях фильма «Аритмия»?

Волгоград. Ворошиловский район, вполне себе спальный центр. 25 апреля 2017 года. Мой дедушка встал в 7 утра, простите, в уборную. Выкурил свою последнюю сигарету, прилег. Через полчаса встала бабушка, подошла к нему: «Юра, Юра, Юраааааа…»

Потом попытки вызвать скорую (многие пенсионеры до сих пор не знают, что 03 больше нет, а есть 103). Скорая едет, дедушка живее не становится. Бабушка бежит к соседям за помощью. Наконец приезжает бригада скорой. Абсолютно вменяемые люди. Водитель — сердечник (тяжести таскать нельзя) и пожилая фельдшер. Вот и вся команда спасателей.

Инсульт у деда. Срочно везти, времени потеряно — море. И что происходит дальше? Все мужики в подъезде — на работе. Бабушка бежит на улицу — там тоже никого, все работающие на работу уже проследовали стройными рядами. Чудом проходил какой-то казак (так бабуля его описала) — без вопросов поднялся, помог деда погрузить в машину и исчез. Даже не знаем, кому спасибо сказать за помощь.

В обоих случаях время было потеряно безвозвратно.

Ни время не вернуть, ни наших близких. А ведь таких случаев по России — даже не тысячи, и, думаю, не десятки тысяч…

Пандемия COVID-19 сделала одно доброе дело для всего мира. Мир вспомнил о медицине. И оказалось, что на Марс или на Венеру мы лететь — да хоть завтра, а побороть не самый смертоносный вирус — не можем. Позор нам. И особенно позор тем, кто уничтожал медицину, оптимизировал ее.

Во всем мире ее «избивали, насиловали и таскали за волосы». А теперь — «целуют во влажные губы». Наша страна — не исключение. Несколько лет назад и в России с упоением «резали», например, инфекционки (не окупаются койки) и психушки.

Горькая ирония. Теперь в психушках организовывают инфекционки — зашибись, наоптимизировали.

Морги и без оптимизации всегда были в заднице, что отчасти стало причиной поборов с родственников умерших. А теперь инфекционки и морги — на передовой. Наоптимизировались до того, что выставочные центры за миллиарды рублей перепрофилируют. Сэкономили?

Где закончат свою жизнь оптимизаторы нашей медицины — на Венере, в уютном особняке на Рублевке или сдохнут от кокса в элитном кабаке — лично мне без разницы. На секционном столе все выглядят одинаково. Одинаково неприглядно — я свидетель.

Но знаю точно одно — эти мудаки даже в последние секунды жизни не озаботятся вопросом: «Блин, может, это я их всех убил?»

P. S. Логичный вопрос. Что я делал, когда мой дедушка умирал в Волгограде, а бабушка бегала по улице в поисках мужика? Я мирно спал в Москве. Бабушка была в шоке. И мне позвонила уже из больницы, когда ничего уже не исправить. В Волгограде у меня много друзей, которые сорвались бы в момент и помогли. Но это все минуты, десятки минут…

Чего же вы наделали, гондоны?