У стрелка из Казани было разрешение на оружие. Как он мог пройти психиатра?

11 мая в гимназии № 175 в Казани произошла трагедия — 19-летний бывший ученик ворвался в школу и открыл стрельбу из ружья, девять человек погибли, еще двадцать один находится в больнице. Позже выяснилось, что разрешение на хранение огнестрельного оружия Ильназ Галявиев получил незадолго до трагедии — 28 апреля. Чтобы его получить, он должен был сначала собрать справки, в том числе от психиатра, пройти подготовку, само оформление лицензии занимает до 30 дней, после ее получения и покупки оружия нужно зарегистрировать его, получить разрешение на ношение и хранение — это еще две недели. Сейчас прокуратура выясняет, легально ли Галявиев получил документы.

По данным источника Life.ru, психиатра, которая выдала Галявиеву справку во время прохождения медкомиссии, уже допросили — она показала, что в ходе осмотра не нашла у него отклонений, а если бы у нее были малейшие подозрения, то она сразу же отправила бы парня на расширенное медицинское обследование. Каких-либо индивидуальных особенностей она не помнит, потому что через нее за один день проходит очень большой поток людей.

По существующему законодательству справки, которые являются одним из оснований на выдачу разрешения на оружие, выдаются только в государственных учреждениях здравоохранения сотрудниками госучреждений — психиатром и наркологом. Как объясняет главный психиатр Свердловской области Олег Сердюк, смысл такой привязки в том, чтобы отследить установленный диагноз или прежние обращения к психиатру в течение жизни — все они фиксируются в региональной системе.

Само по себе обращение к психиатру ранее не является противопоказанием для выдачи справки и, соответственно, лицензии — это только повод доктору, который проводит освидетельствование, насторожиться. Среди ограничений для получения лицензии на оружие — психические расстройства и расстройства поведения: более полусотни диагнозов от деменции и шизофрении до тревожных расстройств. Все они прописаны в специальном постановлении правительства.

Само собой, врач рассматривает не только историю жизни пациента, но и его текущее состояние. Какого-то специального порядка, условной анкеты, которую нужно обязательно пройти, чтобы доктор допустил к оружию, не существует. Психиатр руководствуется своими знаниями.

— Формировать клинический взгляд и давать врачебное заключение мы учимся в вузе, проходя узкую специализацию по психиатрии, — объясняет врач-психиатр Светлана Полубоярских. — Мы описываем всё: мимику, моторику, эмоционально-волевую сферу, интеллектуальную сферу, когнитивные функции. Мы своих пациентов видим с порога. А иногда даже из-за двери слышу: это будет пациент или психически здоровый человек, который зачем-то пришел к психиатру. Если мы заметили, в каком направлении объемный осмотр проводить, — в том плане и будем рассуждать.

Если доктор выявит у освидетельствуемого симптомы заболевания — направит его на психиатрическое освидетельствование врачебной комиссией.

— Психиатр обосновывает, почему он так решил, что его насторожило в процессе осмотра, уже дальше комиссия этим занимается, — говорит Олег Сердюк. — Там уже будет подготовка, там будет психолог, и потом уже комиссия докторов из трех человек решит, всё ли нормально.

Обойти процедуру получения данных из госучреждения легально невозможно — несмотря на то что услуги по оформлению таких справок официально предлагают в частных медицинских центрах. По закону там может (и должен) принимать врач из госклиники.

— Государственное учреждение имеет право пролицензировать свою деятельность в любом помещении, где у него есть договор аренды, возмездный или безвозмездный, — объясняет психиатр Олег Сердюк. — Соответственно, там сидит доктор из государственного учреждения, а значит, доступ к региональной системе у него должен быть. Если мое мнение, то мне было бы спокойней, если бы все справки выдавались у участковых психиатров по месту жительства, но законодательство сегодня таково, что допускает варианты, когда человек может получить справку в другом городе.

Теоретически получить справку можно не только в другом городе, но и в другом регионе, что можно назвать пробелом. Доктор говорит, что сейчас начинает действовать федеральная система, но она пока только набирает обороты. Также в систему не попадает информация о наблюдении пациентов в частных клиниках — даже если диагноз установлен.

Однако, даже если врач имеет в своем распоряжении все необходимые для постановки диагноза данные, предсказать нарушения психики в будущем он не может.

— Расстройство могло быть преходящим, — объясняет Полубоярских. — То есть на момент, когда он получал эту лицензию, всё было хорошо, а потом что-то произошло, может, стресс какой-то. Сейчас очень много аффективных расстройств, у молодых особенно: тревоги, паники, ковидная тема тоже не перестает звучать, многие отчаиваются просто. И дают аффективные расстройства, а потом и что-то кардинальное происходит — кто-то в себя стреляет, кто-то — в окружающих.

— Психическое расстройство, как и любое другое заболевание, может не присутствовать с нами с рождения, оно может возникнуть, мы можем с ним побороться, можем его полечить, потом оно может исчезнуть, — говорит Сердюк.

— Если после этого человек попал в поле зрения психиатров — они могут инициировать процесс отзыва. А если нет, то и не узнают никогда, — объясняет доктор. — Психические расстройства будут всегда, но количество правонарушений, совершаемых лицами с психическим расстройством, гораздо меньше, если брать соотношение, чем совершаемых лицами условно здоровыми. Полностью исключить ситуацию, когда человек, больной ли психически, здоровый ли, вдруг нарушает закон и совершает чудовищное преступление, невозможно.

В любом случае на данный момент нет оснований утверждать, что напавший на школу молодой человек в действительности имеет психическое расстройство, которое входит в список противопоказаний к ношению оружия. Ранее сообщалось, что ему будет назначена психолого-психиатрическая экспертиза.

Доктор Олег Сердюк считает, что для снижения вероятности повторения подобных событий нужно усиливать работу не только по линии здравоохранения, но и по линии силовых структур, которые изучают поведение подростков в Сети, потому что «в интернете есть все». Ильназ Галявиев действительно писал о своих намерениях в своем Telegram-канале, который создал за несколько дней до трагедии. Сейчас канал заблокирован.

О необходимости больше внимания уделять интернету заговорили и в Общественной палате. Первый заместитель председателя комиссии ОП РФ по развитию информационного сообщества, СМИ и массовых коммуникаций Александр Малькевич предложил «бороться с анонимностью в интернете». Спикер Госдумы Вячеслав Володин заявил, что это нужно обсуждать. К слову, обсуждают эту идею не первый год, а буквально в марте Роскомнадзор предлагал запрашивать у новых пользователей при регистрации в социальных сетях и мессенджерах паспортные данные, адрес места жительства, телефон и электронную почту.

Также после трагедии в Казани звучали предложения усилить контроль за содержанием компьютерных игр, лидер ЛДПР Владимир Жириновский попросил СМИ не освещать такие события, поскольку это действует как подстрекательство. Президент же пока поручил срочно проработать ужесточение правил оборота гражданского оружия. Подобные меры уже обсуждались ранее, после трагедии в школе в Керчи в 2018 году — тогда в результате стрельбы в школе погиб 21 человек, не менее 67 человек получили ранения.