«Блин, подруга, у меня РАК!»: истории троих волгоградцев, победивших онкологию

РАК. Короткое слово, от которого у многих холодеет кровь. Волгоград тем временем находится в числе городов, где эта болезнь «чувствует» себя вполне вольготно. Большинство волгоградцев уверены, что рак неизлечим. Но мы точно знаем, что это не так. Корреспонденты V1.RU пообщались с тремя волгоградцами, которым удалось справиться со страшной болезнью. Им не потребовались миллионы на лечение и поездки за границу. Их спасали онкологи в родном Волгограде. Сейчас все наши герои счастливы и полны сил идти дальше.

Юлия Кузнецова, лимфома Ходжкина — рак лимфатической системы: «Моя первая мысль — у меня что, не будет волос?»

— Мне поставили диагноз в 21 год, то есть два года назад. Тогда у меня началась какая-то аллергия, но я всё равно пошла на анализы, сдала кровь, и все показатели были в норме. Кроме одного — СОЭ. Я прошла через много обследований, но только МРТ показало наличие каких-то образований в селезенке. Врачи тогда предположили, что это лимфома Ходжкина. Онкология. А моя первая мысль была: «В смысле? У меня не будет волос?!».

Плакала я во время болезни только два раза. Первый раз — когда у меня брали биопсию, чтобы подтвердить диагноз. Второй — когда диагноз все-таки подтвердился. Помню, что тогда я вышла из кабинета врача и в голос разрыдалась.

Как бы это странно ни звучало, но мне везло с моей болезнью. Началось с того, что во время аллергии я пошла к дерматологу, и тот, посмотрев на мои анализы, направил к ревматологу. Следующий врач предложил сходить на УЗИ и проверить печень. Когда я пришла на УЗИ, специалист мне сказал: «У нас акция, выгоднее будет проверить всю брюшную полость». И я согласилась. Именно тогда у меня нашлась проблема в селезенке. Понимаете? Стечение обстоятельств. Повезло! Потом, во время лечения, было много таких совпадений.

Сильнее всех во время болезни меня поддерживала семья. Родители находили в себе силы сохранять спокойствие и не показывать мне своих страхов. Мой молодой человек тоже был постоянно рядом. Когда диагноз подтвердился, помню, он сказал мне: «Я буду стоять на ступеньку ниже, чтобы, если ты упадешь, я мог тебя поймать». Это, может быть, наивно звучит, но в тот момент это мне очень придавало сил. Думаю, что большое значение в лечении имел еще и мой настрой. Я была настроена на положительный результат, мои родные тоже. Кроме того, я хочу поблагодарить своего врача — Ирину Матвееву. Это замечательный специалист, которая всегда меня поддерживала и относилась ко мне с заботой и пониманием.

Не весь путь к выздоровлению был безоблачным. Мне нужно было сделать УЗИ, чтобы понять, правильно ли подобрано лечение. УЗИ показало, что лимфоузлы у меня не уменьшились ни на миллиметр, хотя их уже не должно было быть. В тот момент я подумала, что это конец. Врачи добавили, это химия не действует. Я испугалась. Только маме удалось меня немного успокоить. Она рассказала, что есть ещё варианты лечения. Позже мне сделали другое, более надежное обследование, которое показало, что у меня все чисто.

Вообще, знаете, возможно, я сама виновата в том, что ко мне пришла болезнь. Все лето перед тем, как мне поставили диагноз, у меня было очень странным. Я как будто погрузилась в какую-то яму и никак не могла оттуда выкарабкаться. Я все ждала какой-то помощи из ниоткуда, волшебного пинка какого-то, что ли. Вот, пожалуйста: болезнь и стала этим самым пинком. Думаю, что рак во многом провоцирует психосоматика.

В этом году я перешла на веганство и перестала есть мясо, иногда позволяю себе немного сыра. Пытаюсь следовать здоровому образу жизни. Понимаете, моя болезнь считается раком лишь на 50 процентов. Просто мой организм дал мне сигнал: «Почисть меня, я загрязнен». В ближайшее время я очень надеюсь закончить университет и попробовать себя в иной сфере. Очень хочу освоить профессию нутрициолога.

— Первые признаки то ли простуды, то ли какой-то другой хвори проявились в 2015 году. Тогда я сильно болел, но мне поставили неверный диагноз и лечили от васкулита. Лечили с переменным успехом, мне то становилось лучше, то снова было плохо. В какой-то момент мне стало совсем плохо, и тогда у меня взяли костный мозг на анализ. Стало понятно, что у меня рак. Когда мне об этом сообщили, я даже обрадовался, потому что теперь точно знал, от чего лечиться и какие меры предпринимать.

На тот момент мне уже было так плохо, что я полностью отключился от жизни. Я перестал замечать, что друзья живут, развлекаются, гуляют, а я нет. Мысли крутились только вокруг одного — лишь бы проснуться утром, лишь бы дотянуть. Если ты раньше думал о своём будущем, о том, как строить жизнь дальше, то в тот момент, когда тебе ставят онкологию, ты понимаешь, что всё — твой мир рухнул.

Мне повезло. В больнице среди многих людей старшего возраста я встретил своего ровесника. Мы подружились и до сих пор общаемся. С пожилыми мне было некомфортно. Я молодой парень, а валяюсь в больнице. В голове не укладывалось.

Я продолжал общаться со своими друзьями, но встречи с ними давались мне тяжело. Ведь их жизнь шла своим чередом, дальше, а я застрял на одном месте. У ребят были проблемы, но маленькие. Например, девушка сломала ноготь и в красках рассказывала мне об этом. Пока я смиренно слушал трагедию о сломанном ногте, мне так и хотелось воскликнуть: «Блин, подруга, у меня рак! А ты мне про ногти рассказываешь!». Было сложно пережить это. Сложно было принять, что я оторван от жизни, что я теперь совсем по-другому вынужден жить. Ты теряешь любимое дело, хобби, ради которого ты просыпался, ты уходишь от своей мечты.

Моя болезнь дала мне время. Благодаря этому я понял, чем хочу заниматься и в какой сфере развиваться дальше. Я нашел увлечение, которым могу заниматься, даже находясь в больнице. Таким увлечением оказались компьютерные игры. Я стал изучать программирование, коды, основы этого дела. Недавно я даже сам сделал пару игр, пусть они были несколько примитивными, но всё равно, их я сделал сам.

Ольга Смирнова, лейкоз, рак крови — 4 стадия: «Моя кровь была нежно-розового цвета»

— Диагноз мне поставили в 22 года. Я как раз только закончила университет и поехала в Москву работать. Я чувствовала себя немного нехорошо, но не придавала этому большого значения. Думала, что, может быть, акклиматизация, новый ритм, город. В общем, не придавала я этому большого значения. В какой-то момент, когда я была на работе, у меня закружилась голова, и я буквально позеленела. В медпункте меня осмотрели и сказали, что работать мне нельзя — нужно ехать проверять сердце. Я вернулась в Волгоград, сделала ЭКГ — и оно было ужасным. Взяли кровь на анализ, а она была нежно-розового цвета. Сразу же тогда приехали гематологи и взяли анализ. Предположение их скоро подтвердилось: у меня был рак крови, четвертая стадия.

— Это был 2009 год. В то время людям, которые лечатся от рака, не рассказывали, что у них онкология. Врачи строго запрещали это делать. Но, конечно, когда ты лежишь в онкологическом диспансере, ты догадаешься, от чего лечишься. Новеньких нельзя было пугать, мы должны были хранить эту тайну. Врачи, бывало, при поступлении новеньких шутили, что если кто-то проговорится, нас всех быстро выпишут.

Я не могу рассказать о каких-то ужасах или страхах. Такой вот я человек. Все воспринимаю немного иначе. Когда ты болен раком, многое в твоем выздоровлении зависит от настроя. Ты можешь плакать и грустить, а можешь настраиваться на что-то хорошее и доброе. Вот, например, я каждое утро вставала, закидывала себе на плечо полотенце и шла брить голову. Может быть на тот момент для меня это было своеобразной защитой, но мне это придавало сил. Во время химии, и вообще во время лечения, люди принимают разные подавляющие таблетки, гормональные, от них растут щеки и живот. И вот представьте, я такая худенькая, щупленькая девочка с гигантскими щеками и огромным животом приходила к врачу на осмотр и спрашивала: «Вы мне скажите, когда живот уйдёт, а щёки? Меня же с ними замуж никто не возьмёт!». Врачи смеялись и говорили, что все лечатся, чтобы выжить, а Оля ждёт, что у нее живот уйдёт. Замуж ей надо, видите ли.

Я до сих пор хожу в онкологический диспансер, чтобы повидать своих врачей. Они все до сих пор меня помнят. Даже медсёстры. Это люди, которые спасают жизни и в любой момент на связи. Они постоянно держат руку на пульсе, они посвящают свои жизни тому, чтобы вылечить других. Моим лечащим врачом была Татьяна Клиточенко и заведующий Капланов Камиль, которым я безмерно благодарна.

После своего выздоровления я ещё долго проверялась. Сначала каждые полгода, потом раз в год. Несколько раз я проговорила с врачами, можно ли мне рожать. В итоге я получила такое разрешение. И теперь у меня двое маленьких детей. Сын и дочка.

Перед родами я настояла на особой процедуре — заборе стволовых клеток у детей. Это делается в момент рождения. Эту процедуру можно сделать только один раз. Стволовые клетки забираются и помещаются в специальный банк. Да, процедура не дешевая, но она даёт нам определенный залог спокойствия и надежды. Полученные клетки могут помочь моим детям и внукам. Я рассказываю об этом не просто так, может быть, мой совет кому-то будет полезен.

— Рак излечим. И не стоит его бояться. На данный момент любой вид рака поддается адекватному лечению, если обнаружить его на ранней стадии. Чтобы обнаружить онкологию раньше, очень важно в наше время проводить постоянные осмотры и проходить диспансеризацию. Большинство болезней можно и вовсе предотвратить, если внимательно относиться к своему здоровью.