Заброшенный интернат под Волгоградом: смотрим на руины республики для лучших детей страны

Затерянные в лесу развалины корпусов, горы битого кирпича, покосившиеся стены и зияющие дырами потолки с остатками некогда шикарной лепнины – это все, что сохранилось от Михайловской школы-интерната имени Надежды Крупской. Школы, специально созданной под Волгоградом, для обучения самых одаренных детей страны – будущей элиты Советского Союза. Посмотрите, как сейчас выглядит городок, построенный в 50-х для строителей светлого будущего.

Корреспондент V1.ru встретился с первым и последним выпускниками всесоветской кузницы юных гениев и узнал про жизнь школы, которую называли отдельной республикой СССР.

То, что было создано в конце 50-х годов прошлого века в лесу под Михайловкой Волгоградской области, сейчас называют социальным лифтом. Построенные в стиле «сталинский ампир» белоснежные корпуса, собирали в своих стенах лучших из лучших – талантливых школьников из самых разных социальных слоев. Пережившая жесточайшую войну страна брала детей на полное обеспечение и ковала из них свое светлое будущее.

Глядя на черные стены комнат со сгнившим полом первый выпускник интерната Виктор Сапожников вспоминает, какие белоснежные стены и дорогие ковры были когда-то в их жилых блоках.

– Я рос в очень простых условиях. И когда в 1959 году одним из первых зашел в свою новую комнату и учебный класс, то просто обомлел, – рассказывает Виктор Сапожников. – Белые стены, чистый коврик, тумба, отдельный шкаф, картина в красивой багетной рамке и даже собственный приемник – рай для мальчишки, который в своей жизни еще вообще ничего не видел. В фойе стояли мягкие диванчики, красивые горшки с цветами. Сейчас кому скажешь, даже не поверят.

День каждого школьника расписывался буквально по минутам – подъем, час на подготовку к урокам, плотный график занятий и до самого вечера – целый калейдоскоп дополнительных кружков.

– У нас были собраны самые сильные педагоги Волгоградской области, – вспоминает Виктор Сапожников. – Кстати, когда в 1964 году во всех интернатах области сокращали образование до восьми классов, михайловский райком решил урезать и нас. Тогда директор Александр Кусонский дошел до самого верха и отстоял 10 классов. Конечно, ему этого не простили, и в скором времени нашли причину, чтобы уволить. Но больше ни одной попытки снизить нашу школу до уровня обычных учебных заведений не было.

Кругозор юных гениев расширяли не только напряженным штудированием математики, физики и других точных наук, но и бальными танцами, игрой на баянах, спортивными играми и даже шитьем маскарадных костюмов.

– Ни один ученик не мог сказать: мне скучно и нечем заняться, – уверен последний выпускник школы Эльбрус Ибрагимов. – Мы жили в сумасшедшем ритме: после занятий в оркестре я бежал в спортивный зал. Инвентарь – на любой вкус и цвет: лыжи, коньки, велосипеды. Больше всего мы, конечно, ждали выходных: днем тихий час, а вечером – кино и танцы с девчонками в актовом зале.

Выпускники школы наперебой рассказывают, каким ожидаемым для всего интерната событием была новогодняя ёлка. Учеников приглашали на маскарадные шествия, а после накрывали праздничные столы с невиданными для того времени сладостями.

– Весь интернат еще за несколько месяцев жил ожиданием праздника, – вспоминает Виктор Сапожников. – У нас в корпусе была швейная мастерская. Те, кто умел шить, брали на складе любую ткань и мастерили свой костюм самостоятельно. А ребята, которые не дружили со швейной машинкой, заказывали наряд нашей портной. Кстати, в интернате был огромный склад, полностью заполненный одеждой на все сезоны. Лучше любого магазина – приходи и выбирай фасон и размер.

– А я всем говорю, что жил не в школе, а в ресторане, – подхватывает Эльбрус Ибрагимов. – До сих пор вспоминаю, как нас кормили. Друзья смеются надо мной и говорят, что я им красивые сказки рассказываю. Сейчас почему-то интернат ассоциируется с самыми худшими условиями жизни. А тогда попасть в наш интернат мечтали многие, но отбирали в него далеко не всех.

Чтобы школьники не превращались в интеллектуалов-белоручек, их активно загружали на огромном школьном огороде. Летом выпускники ремонтировали свои классы и, меняя белые рубашки на рабочую одежду, садились за трактора.

– Поверите или нет, у нас же даже пшеница и рожь на территории интерната росли. Успевали обработать огромные плантации и бахчи с арбузами и дынями – хватало и на стол ученикам, и на продажу. До сих пор вспоминаю, как мы первый раз садились за руль трактора, –улыбается Виктор Сапожников. – Нас почему-то считают гениями, чуть ли не элитой. А мы были самыми обычными учениками. Мы же на все руки мастера: могли и на огороде поработать, и потолок побелить. Точно знаю, каждый профессор – выпускник нашего интерната – до сих пор помнит, как держать рычаги.

Кузницы светлого будущего страны больше нет. Школа-интернат будущей элиты, которую школьники называли своей, отдельной республикой Советского Союза, не пережила начала 90-х и с тех пор стоит заброшенными руинами, потихоньку зарастая диким подлеском.

– Мы очень долго бились за то, чтобы интернат не разрушали. Но нас никто не услышал. Сейчас осталась традиция – каждый год в день рождения нашей школы мы приезжаем на эти руины. Раньше по 700 выпускников собиралось, а сейчас многие не едут – не могут смотреть на обломки прошлого. Зачем интернат рушат, если даже кирпичи не забирают? – спрашивает Эльбрус Ибрагимов. – Его закрыли в 1989 году, а в 1990 здесь пытались устроить санаторий-профилакторий с вложениями иностранного капитала. Ничего не вышло.

Несмотря на прошедшие годы, выпускники до сих пор держат связь и еще верят в невероятное – возрождение интерната.

– Школа не может закрыться, пока не выпустит своего последнего ученика, – уверен Виктор Сапожников. – Я перерыл всю документацию интерната и не нашел приказа о своем отчислении. Не понимаю, как так получилось, но про меня просто забыли и по документам сохранили учеником. Наверное, поэтому память об интернате меня не отпускает уже 53 года.