«Растет дилетантизм, а котики захватывают мир»: заметки культуролога о поколении Z

Про новое поколение «зумеров», пришедших работать и жить на место рожденных в СССР, с совершенно другим менталитетом и отношением к окружающей действительности, уже давно с плохо скрываемой паникой в голосе говорят социологи и культурологи. О том, что нас ждет новый интересный и странный мир с этим поколением, рассуждает и доктор философских наук Андрей Макаров.

— Несколько лет я, как культуролог, исследовал особенности мировоззрения и поведения поколений Y и Z.

Сначала я думал, что мои исследования будут академическими, для нужд социальной философии и социологии. Однако очень скоро выяснилось, что тема эта — очень горячая как для самих представителей поколений (самопознание еще никто не отменил), так и для корпораций. Поэтому исследования пришлось продолжить. И они оказались крайне затягивающим, ибо такой объект исследования, как люди, бесконечен в своих проявлениях.

Актуальна эта тема в том числе для бизнеса. Ведь «зетам» и «игрекам» нужно продавать товары и услуги, делать для них рекламу, к тому же «зеты» (19–25-летние) уже приходят на рабочие места. Мне приходится теперь делать много лекций и тренингов для московского бизнеса.

В Волгограде тоже был интерес у «ТутковБудков» и «Леруа Мерлен» к результатам исследования эстетики «зетов» и их возможностей на производстве. Результаты этих исследований отчасти носят закрытый корпоративный характер, но часть я публикую в сетях и планирую выпустить книгу, когда какое-нибудь издательство заинтересуется этим проектом. А пока пишу «Заметки культуролога». Вот два кейса с моими комментариями о коммуникативной модели представителей поколения Z, которые показывают, что модель коммуникации с миром «зетов» не плоха и не хороша, но адекватна тому миру, в котором мы проживаем.

Случай в магазине бытовой техники.

Пошел я на днях купить стиральную машинку. Хожу, cмотрю описания и цены на табличках, которые стоят на машинках. Вроде выбрал одну. Гляжу, менеджер торгового зала дефилирует легкой походкой молодого магазинного специалиста по этому самому залу храма торговли. Окликаю его, предчувствуя исследовательски интересную коммуникацию, ибо возраст и взгляд выдает в нем позднего «зета»:

— Данил, можно вас спросить вопрос за машинку стиральную?
— Стиральную?
— Угу.
— Я вас...
— А вот «Аристон» — это чья компания... Ну, там, Франция или Китай?
— Честно?
— Да уж.
— Я не знаю.

Ну, думаю про себя: опять я попал на искрящуюся искренность, она же новая искренность, она же жестяная жесть. То есть не узнать мне ничего о машинке, чего не написано на ценнике. На ценнике написана цена, и я спрашиваю, прищурившись и как бы намекая, что мой вопрос не возьмут на игру «Что?Где?Когда?» за его простоту:

— А сколько она стоит рублей?
— Честно! Я не знаю! — говорит Денис с такой духоподъемной интонацией, с которой ведут свои молодежные службы протестантские проповедники с гитарой наперевес.

«Вот ты какая, "новая искренность"», — вспыхнула мысль в моей голове.

Мимо проходит еще один менеджер торгового зала, постарше и без оптимистической улыбки. Я его окликнул и попросил мне продать эту машинку. Он сказал:

— Это последний экземпляр. Хотите, мы с Данилой снимем ее с подиума и поставим на пол?
— Честно? Я бы предпочел, чтобы мы с вами ее сняли без Данилы.
— Понимаю, — вздохнул он и посмотрел взглядом, который я уже видел у топ-менеджеров «Леруа Мерлен», когда читал им лекцию «С чем сталкиваются работодатели при приеме на работу представителей поколения Z».

Случай в магазине стройматериалов.

Пришел я в строительный магазин купить три листа ДВП для занятий высокохудожественным творчеством в крупных масштабах, а именно: прибить их гвоздями к полу, чтобы закрыть дыры, не вписывающиеся в композицию веранды в стиле «хрущевского баракко».

Подзываю скучающего среди мешков с цементом продавца. Он очень охотно подходит, видно, что настрадался от отсутствия общения с разумными существами. Я задаю вопрос по всем правилам новой риторической модели коммуникации, которую сам же сконструировал для общения в сфере услуг, куда уже проникли «зеты» и расположились там, пытаясь обслуживать клиентов, которых не воспринимают как клиентов, а видят их так: «Это просто люди, но это не точно».

— Нельзя ли как-то, где-то тут, у вас, или, может, еще где, но тут же в вашем магазине распилить эти 3 листа на 3 части?
— А вы знаете, у нас на кассе у нас есть стол и пила, там можно это сделать. Я провожу. Хотите?
— Не, не хочу. У меня не получится (типа у меня лапки и голова, набитая ватой, — что, в общем-то, правда).
— Тогда я вам сам порежу ножом. Бесплатно.
— Ничоси! Прям ножом?
— Ага!
— Идем на кассу с листами.

Он долго пристраивался к листу с рулеткой, поворачивая его так и эдак. Я тоже присел на корточки и стал ему помогать вращать лист, сам не зная зачем. Подошел охранник, видимо, заподозрив, что мы занимаемся вызыванием дьявола. Быстро понял, что это просто какая-то возня котиков с игрушечной мышкой. И посоветовал продавцу Денису взять карандаш, чтобы отметки делать, где пилить. До этого он делал отметки ножом и не мог их найти. С карандашом дело пошло. И тут продавец мне с каким-то неподдельным исследовательским интересом говорит:

— А может правило принести?
— Вай нот.

Я держу правило, он режет, охранник помогает дельными советами типа: «лезвие не надо так далеко из ножа высовывать» или «решительнее, решительнее рукой веди, деб...л!».

Спасибо ему, конечно, за кураторство, без которого вряд ли эта грандиозная операция по разрезке листов ДВП окончилась бы раньше закрытия магазина. Но лучше бы он со своей риторикой шел куда подальше. Денис решительнее махнул рукой, и у него слетело обручальное кольцо и закатилось под стол-верстак. Пришлось его оттуда выковыривать. Наконец листы были порезаны, и я вынес их из магазина. И тут вдруг понял, что ошибся и купил только два листа. Пришлось вернуться, купить еще один. И я хотел было сам его порезать, но продавец Денис почему-то довольно радостно принес и порезал лист.

Я нес листы и думал: как изменились так называемые «профессиональные коммуникации»: исчезает четкость социальных ролей, растет дилетантизм, котики захватывают мир и, как говорит Алиса у Кэрролла: чем дальше, тем страньше. Мир модерна подходит к концу. Впереди новый интересный странный мир.